Будем разумными!

Сейчас уже трудно представить себе, что каких-то 150 лет назад Сахалин был покрыт девственными лесами, в реках плескалась рыба, а в море с проходящих судов можно было наблюдать фонтанчики китов.

Но были и другие наблюдения. Во время экспедиции Г. И. Невельского за один сезон было обнаружено около 500 иностранных судов – английских, французских и американских. Частно-государственный грабёж на Дальнем Востоке был подкреплён введением целой эскадры из упомянутых выше стран для захвата Петропавловска-на-Камчатке – форпоста России. Тогда, в 1854 году, под командованием В. С. Завойко форпост отстояли.

Камчатка каторгой не была. Другое дело – Сахалин. Сахалин – не Австралия с её благоприятными условиями жизни. Хотя и туда ссылали преступивших закон. Каторга на Сахалине была одним из условий успешных действий японских вооружённых сил в период вторжения в 1905 году.

Отношение Японии к Сахалину как к колонии, её сырьевому придатку обуславливали и соответствующую политику. «Целлюлозно-бумажное производство на Карафуто (Сахалин) было ключевой индустрией. Известно, что компании, занимавшиеся производством целлюлозы и бумаги на Карафуто, получили в своё распоряжение привилегированный доступ к лесным ресурсам региона. Губернатор Хираока понимал, что для компенсации затрат на строительство фабрик производителям бумаги нужно предоставить приоритетные условия пользования лесными ресурсами…Несмотря на предложение губернатора Хираока «взять под строительство фабрики земли сколько угодно и где угодно», «Одзи Сэйси» выбрала Одомари…». Эти строки взяты из текста Итани Хироси «Геополитика целлюлозных фабрик: Карафуто как доска для игры в го», представленного в материалах международной научно-практической конференции 21-22 сентября 2010 года.

В южных районах острова шло стихийное размещение деревообрабатывающей промышленности. В погоне за прибылью монополии вырубили сотни тысяч гектаров леса. Хищническая вырубка и пожары полностью исчерпали лесные ресурсы. Доставка сырья дорожала. Расположение фабрик в безлесных районах становилось невыгодным. В связи с этим началось строительство целлюлозно-бумажных комбинатов в северных районах Южного Сахалина, где были большие запасы сырья и была возможность сплавлять древесину по воде. Новые фабрики начали работать на сплавном сырье. Сплав леса сильно загрузил соседние реки. Усиливающаяся рубка леса для вновь открытых предприятий не только опустошала ближайшие лесные массивы, но и нанесла тяжёлый ущерб рыбной ловле.

И этих бумкомбинатов – с соответствующей инфраструктурой – было девять.

Следует отметить, что и мы в послевоенный период, после 1945 года, внесли свой вклад в уничтожение ценных пород деревьев и другой растительности уже «плановой» экономикой.

Разумеется, продать можно всё – лес, уголь, нефть, газ, рыбу и промысловых беспозвоночных… Стала прибыльной и продажа земли. Скоро можно будет продавать циновки, изготовленные из курильского бамбука.

А, может, давно уже пора одуматься: ведь человек разумный это не «кошка, которая ловко из аквариума ловит рыбок». Можно вспомнить, что существуют такие понятия, как национальные интересы, как проблемы национальной безопасности и т.д. И это касается не только Сахалина. И в год литературы полезно ещё раз прочитать слова Льва Николаевича Толстого: «Только тот может быть патриотом своей Родины, кто умеет ценить и любить природу родного края».

Е. ПАВЛОВ, старейшина станицы «Южная», член казачьего поискового отряда «Следопыт».

«Рыбак Сахалина» № 49 от 10 декабря 2015 г.