Новые собственники поставили перед собой цель – превратить производство в биотехнопарк. Задача стояла не из легких, ведь «Нереида» последние несколько лет балансировала на грани убыточности. Но благодаря совместным усилиям и слаженной работе предприятие удалось сохранить. Директор по производству гребешка Валерий Могучев сделал все возможное, чтобы сохранить и коллектив, и технологии.
В Ассоциацию рыбохозяйственных предприятий Приморья компания «Нереида» вошла сравнительно недавно – в 2012 году. Новые собственники посчитали такой шаг разумным и целесообразным. В рамках ассоциации аквакультурщикам удается решать не только производственные, но и стратегические задачи. О жизни «Нереиды» сегодня и о планах на завтра корреспондент журнала «Fishnews – Новости рыболовства» побеседовал с генеральным директором Александром Лимза.
– Чем живет и занимается «Нереида» сегодня?
– Наша компания на данный момент занимается довольно редким в России видом деятельности – марикультурой, в частности выращиванием гребешка приморского. Технология выращивания моллюска была разработана компанией 14 лет назад и по настоящее время успешно применяется в производстве. Объем выращенной продукции увеличивается год от года. Так, если в 2013 году объем товарной продукции был нулевым, то в 2014 мы вышли по живому гребешку на показатели в 160-180 тонн. В 2015 году планируем добиться прироста моллюска до 250 тонн. В дальнейшем показатели не должны быть меньше 450-500 тонн в год.
В декабре этого года мы будем реконструировать цех по переработке гребешка, вложения составят порядка 3 млн. рублей. Мы намерены поменять само отношение к движению продукта от момента его изъятия до отгрузки с нашего склада. В этом году мы были в Японии, изучали опыт зарубежных коллег. Будем внедрять и отрабатывать японскую технологию. Конечно, как эффективно она себя проявит, пока сложно сказать. Ведь у нас есть свои особенности. Но мы пробуем, ищем. Результат будет виден уже через 2-3 года.
Что касается флота, его мы весь приобрели вместе с компанией. Однако в 2012 году, после двух недель как мы «зашли» на предприятие, случился мощный шторм и уцелело всего одно судно. Убыток составил более 12 млн. рублей. Стихия сразу окунула нас в реальность. Сегодня приходится закупать новый флот.
Помимо этого в 2012 году мы начали строить цех по выращиванию и переработке трепанга. Одновременно с этим действовал цех по выращиванию молоди трепанга. За два года мы вырастили и высадили на акваторию порядка 6,5 млн. особей гидробионта. В сентябре-октябре этого года планируем завершить строительство нового цеха. Мы строим по уникальной технологии, которую приобрели в Китае. Китайские коллеги ее внедряют и адаптируют на нашей территории к нашим условиям. Уникальность ее в том, что вода, которую ежедневно необходимо менять в бассейнах (порядка 300 кубометров на данном предприятии – прим. корр.), будет фильтроваться и вновь возвращаться в резервуары. Технология энергосберегающая. Отмечу, что в Китае всего 7 компаний внедрили эту технологию. Планируем, что она окупит себя в течение 3 лет. На новом заводе по современной технологии к 2015 году мы намерены культивировать около 7 млн. штук жизнестойкой молоди трепанга ежегодно. По оценкам, около 80% такой молоди выживает. В этом направлении марикультуры мы сделали серьезные капитальные вложения и рассчитываем на хороший результат. Инвестиции в основной капитал в 2013 году составили более 39 млн. рублей. Планируемые инвестиции в основной капитал на 2014 год – 40 млн. рублей. Основной объем капитальных вложений придется на третий квартал 2014 года. В общем на это направление мы намерены потратить порядка 100 млн. рублей.
– Вы набрали неплохие темпы. Неужели рынок готов принять ваш продукт? Как обстоят дела со сбытом?
– К сожалению, основной рынок сбыта нашей продукции – внешний. Действительно, наш внутренний пока не готов употребить ни гребешок, ни тем более трепанг в таких объемах. Хотя нам бы очень хотелось привить населению культуру употребления гребешка. И мы работаем над этим – проводим маркетинговые исследования, анализируем рынок, планируем запустить масштабную рекламно-просветительскую кампанию. Мы хотим, чтобы россияне, а особенно приморцы, включили гребешок в свой ежедневный рацион. Сейчас активно работаем на внутреннем рынке розничного сбыта, ищем возможности для снижения себестоимости товара, чтобы он стал более доступным для рядового покупателя. Уже организовали в Зарубино торговлю живым гребешком в розницу. Работаем с рядом компаний во Владивостоке, Уссурийске, которые готовы ставить аквариумы с живым гребешком в магазинах. Переработки у нас пока нет. Однако со следующего года планируем плотно этим заняться. Пока ассортиментный ряд держим в секрете. Могу сказать, что однозначно будет филе, сушеный гребешок. Сегодня изучаем спрос. Ведь каждое направление должно быть экономически оправдано.
Внедрить в рацион трепанг будет, конечно, сложнее. Отмечу, в общем объеме мирового выращивания трепанга доля Канады составляет 18%, АТР за исключением Китая – 10-12%, Европа – около 3-5%, Россия – 0%, остальное (и потребление, и производство) – это Китай. Российский рынок для трепанга пока закрытая, «темная» территория. Поэтому здесь, конечно, мы вынуждены ориентироваться на рынок Китая. Но в будущем будем развивать и внутренний.
– Наверное, рынок – это меньшая трудность…
– Не единственная, скажем так. Несмотря на положительную динамику роста, у предприятия имеются и свои трудности, которые, отчасти, этим ростом и вызваны. Например, сейчас у нас стремительно увеличиваются объемы выращенной продукции, и выделенных когда-то площадей (всего 42,5 кв. км в заливах Посьет и Китовый Хасанского района – прим. авт.) уже не хватает для высадки молоди гребешка и трепанга. Например, после того, как новый цех по трепангу будет введен в эксплуатацию, вся площадь, пригодная для расселения гидробионта (всего порядка 100 га) будет полностью использована. Зачастую нам приходится сталкиваться с трудностями при получении новых рыбопромысловых участков. Это обусловлено различными причинами, но, так или иначе, данный фактор тормозит наше развитие. Мы подсчитали, что после запуска нового цеха по трепангу уже через два года все площади, пригодные для его расселения, будут полностью заселены. А нам, конечно, очень бы хотелось расширить границы своего производства, ведь используемые у нас технологии являются уникальными, единственными в России. Помимо этого, хотелось бы получить и больший горизонт планирования. Вложения в бизнес мы делаем немалые, а окупаемость достаточно длинная. Хотелось бы, чтобы срок аренды РПУ был увеличен – оптимально до 49 лет.
Сильно подрывают стабильность предприятия браконьеры. Площадь производственной базы велика, и своими силами предотвращать воровство выращенной продукции нам очень сложно. Мы тратим на охрану порядка 600-700 тыс. рублей в месяц (не включая затраты на приобретение плавсредств и иного оборудования), содержим свою службу безопасности. Наши сотрудники постоянно патрулируют базу и акваторию, но справиться самим, без помощи государственных служб и органов правопорядка, невозможно. И, потом, мы не наделены необходимыми полномочиями, да и сотрудника МВД каждый день в лодку не посадишь. Более того, законодательно их ответственность заканчивается там, где наша еще не началась. А потому урожай постоянно воруют. Мы уже даже вынуждены пойти на переговоры с браконьерами. Потому что иных законных путей сохранить то, что вырастили, у нас нет. Отмечу, на сегодняшний день на рынке трепанга 100% – это продукция браконьерская, по гребешку – до 70%.
Другая проблема – отсутствие научной базы для занятия марикультурой. С одной стороны, отсутствуют технологии, нет качественно разработанных и прошедших промышленную проверку интенсивных методов ведения марикультуры. Мы работаем на «экспериментальной» основе. Есть теоретические, но нет практических наработок в области экономической и технологической эффективности предлагаемых технологий, нет оценок антропогенного воздействия на акватории, которое максимально допустимо. Наука крайне оторвана от реального производства. Для производства важно знать, почему, когда и сколько. Но ответов нам наука не дает. Мы не призываем «изобретать велосипед», но наука могла бы нас подстраховать с учетом тех условий, в которых мы работаем – природных, географических, климатических и проч.
С другой стороны, нет специалистов и не проработана система их подготовки. Несмотря на то, что профильный вуз выпускает достаточное количество молодых людей по направлению «аквакультура», на предприятии мы их не видим. Если сравнивать с тем же Китаем, то там специалист узкопрофильный, заточенный на результат и под конкретную работу (продукт), у нас же специалисты знают многое обо всем и конкретно ни о чем. Сейчас мы пытаемся организовать сотрудничество с ВНИРО, чтобы решить проблему кадрового голода.
Безусловно, все эти вопросы мы поднимаем на советах Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья. Самостоятельно по многим из них, особенно по браконьерству, мы не справимся. В первую очередь потому, что многие вопросы лежат в законодательной области и относятся, скорее, к государственным, а не бизнес-задачам. Именно через АРПП мы выстраиваем диалог с органами власти. И отмечу: положительные результаты уже есть.
– Вы говорите о господдержке?
– Да. Именно благодаря активной работе Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья сегодня роль государства в развитии предприятий, занимающихся аквакультурой, значительно возросла. В рамках реализации государственной программы Приморского края «Развитие рыбохозяйственного комплекса в Приморском крае на 2013-2017 гг.» наша компания только в прошлом году получила субсидий на сумму 5,6 млн. рублей. Полученные денежные средства были направлены на финансирование расходов текущей деятельности компании (выплата зарплаты персоналу, налогов с ФОТ и др.), а также на приобретение оборудования и посадочного материала. Сегодня нам субсидируется порядка 10-15% от вложений. Это существенное подспорье.
В рамках ассоциации активно работаем над совершенствованием законодательства по аквакультуре. Ведь закону для того, чтобы он заработал, необходимы подзаконные акты. Остро стоит вопрос с изъятием. Мы используем на предприятии запатентованную технологию выращивания гребешка, соответственно, сколько мы посадили, столько и должны собрать. Однако мы вынуждены получать квоту на добычу. Представьте, что фермер посадит десять морковок, а ему разрешат собрать только 6. Нонсенс.
Очень сложно, а главное, долго оформляются документы и сертификаты на продукцию, которую мы отправляем на экспорт. На изъятие мы согласовываем документы в трех ведомствах: в теруправлении Росрыболовства, ТИНРО, департаменте рыбного хозяйства Приморского края. Затем проводим лабораторные испытания на каждую партию (будь то 10 кг или тонна), получаем протокол испытаний, на основании которого – ветеринарное свидетельство на партию. Самый сложный этап – получение документов в Россельхознадзоре. Неоправданно затянутые процедуры, например, не позволили нам работать с рынком Гонконга, который был очень заинтересован в нашем продукте. При максимальной отлаженности действий оформление документов от моменты изъятия до момента загрузки на авиаборт составляет порядка 40 часов. А это ведь живая продукция!
В таких условиях конструктивный диалог в рамках отраслевой ассоциации незаменим. Ведь именно в ней концентрируется проблематика и рождаются простые и взаимовыгодные решения, которые впоследствии ложатся в основу государственных решений, формируют стратегию развития отрасли. В этом смысле роль Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья для субъектов хозяйственной деятельности, для нас, совершенно очевидна и неоспорима.
Ксения ПИСАРЕВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
Октябрь 2014 г.
