Так, уже на протяжении нескольких лет обсуждается вопрос выведения минтая подзоны Приморье из списка объектов, для которых определяется общий допустимый улов. Приводятся доводы за и против, но окончательного решения до сих пор не принято. В чем заключается сложность вопроса с научной точки зрения, Fishnews рассказал заместитель директора ТИНРО-Центра Игорь Мельников.
– Игорь Владимирович, давайте начнем с того, а каким образом виды водных биоресурсов попадают в число «одуемых» или «неодуемых»?
– Четких, унифицированных критериев отнесения видов к той или иной категории нет. Обычно ориентируются на единственный критерий – это освоение. Если в течение нескольких лет доли осваиваются меньше чем на 50%, то возникает вопрос о возможном переводе такого вида в объекты ВВ.
Что это дает? «Одуемые» объекты разделены по долям, жестко закрепленным за предприятиями в виде процента от ОДУ, который ежегодно определяется на основании результатов исследований отраслевых НИИ. Перевод промыслового объекта в другой режим эксплуатации позволяет предприятиям, которые не имели квот на данный объект в данном районе промысла, приступить к его полноценному вылову. В результате, как правило, если такой объект достаточно ценный с промысловой точки зрения, то в режиме ВВ его освоение увеличивается.
– Но вместе с тем может повыситься и опасность перелова для такого объекта?
– Тут мы действительно попадаем в вилку. Такая ситуация, например, получилась с гижигинско-камчатской сельдью в Охотском море. Пока этот объект был в ОДУ, предприятия, имеющие доли квот, практически его не ловили. Но уже через год после того, как мы ввели эту сельдь в ВВ, ее начали перелавливать: сказалось подключение к промыслу новых пользователей и резко возросший интерес к объекту.
Как быть в таком случае? Казалось бы, если освоение в течение двух лет превышает 100%, мы должны обратно вводить такой объект в ОДУ. Но такой ход, вероятнее всего, приведет к повторению ситуации, когда сельдь просто не будут ловить.
В данном случае мы поступили иначе: не стали трогать сельдь, а пошли через изменение правил рыболовства, а именно сроков промысла. В результате последние пару лет с этим запасом уже не возникает серьезных проблем, и гижигинско-камчатская сельдь в Охотском море спокойно осваивается в рамках ВВ.
Но, к чему я привел этот пример: получается, что выделить набор каких-то четких критериев для отнесения вида к ОДУ или ВВ на данный момент практически невозможно.
– Однако работа в этом направлении осуществлялась, в последние годы разрабатывалась и обсуждалась концепция методики перевода объектов.
– Около двух лет такая работа действительно велась, был сформирован набор критериев в виде большой таблицы, которая обсуждалась на ДВНПС. Но получилось так, что к очень многим промысловым объектам та или иная часть критериев не подходит, некоторые виды ВБР и вовсе нельзя подогнать под какие-то критерии. Таким образом возникла опасность, что в случае официального утверждения подобной концепции часть объектов, таких как гижигинско-камчатская сельдь, придется переводить обратно в ОДУ, поскольку один из решающих критериев – это объем освоения. А раз появляется законодательно принятый акт, то возникают и единые ко всем пользователям требования у проверяющих органов.
Чтобы не создавать дополнительных сложностей, от подобной концепции было решено отказаться.
Насколько мне известно, разрабатывался и другой подход, в котором единственным критерием должен был стать процент освоения. Т.е. если освоение выше 50%, Росрыболовство может поручить проработать вопрос о переводе объекта в «одуемые», соответственно, если ниже 50% – может быть дано поручение о выводе из ОДУ. Но этот вариант пока нигде не обсуждался, да и сам порог освоения с учетом последних поправок в закон о рыболовстве успел поменяться.
– Но в принципе необходимость разработки такой методики перевода из ВВ в ОДУ прописана в отраслевом законодательстве?
– Нет, и в ходе работы над методикой стало понятно, что появиться подобному документу будет очень сложно – слишком у нас много разных объектов промысла. В том числе есть и такие, которые осваиваются меньше чем наполовину, но их просто нельзя переводить в ОДУ. Например, глубоководные крабы. Сегодня технические возможности для их освоения имеет всего одна компания на Дальнем Востоке, но перевести этих объектов в ВВ мы не можем, поскольку тут же появится масса заявок от пользователей, которые под видом глубоководного будут добывать ценных шельфовых крабов – опилио, камчатского и т.д. Та же ситуация и с макрурусом: число предприятий, которые его ловят сегодня, невелико, далеко не все могут работать на глубине 1500 метров. Но вывести макруруса из ОДУ означает открыть доступ к объектам, обитающим в тех же районах – это минтай, палтус, окунь и другие ценные виды.
Поэтому позиция науки в этом вопросе проста: подход должен быть индивидуальным. По каждому объекту в случае перевода из ОДУ в возможный вылов мы должны принимать отдельное решение, сопровождая его соответствующими изменениями в правила рыболовства, которые будут исключать перелов. В этом случае любой объект можно довольно долго и безопасно эксплуатировать в рамках ВВ. Положительный пример с гижигинско-камчатской сельдью это подтверждает.
– Минтай подзоны Приморье можно отнести к претендентам на безопасный вывод из ОДУ?
– Минтай Приморья – не такой простой объект. По запасам его нельзя назвать большим: с 2009 по 2016 годы ОДУ по минтаю подзоны Приморье составлял от 2,8 тыс. тонн (2009 год) до 22,1 тыс. тонн (2011 год), после этого последовал спад. Сейчас у нас снова есть сведения о появлении урожайного поколения, и в ближайшие два года уровень запасов этого объекта вновь несколько увеличится. Но все равно по сравнению с другими запасами это минимальная величина.
Еще Приморье отличается тем, что сегодня по факту ОДУ у нас устанавливается только для двух объектов – трески и минтая. Все остальные добываются в рамках ВВ. Доли квот на минтай подзоны Приморье имеет 12 компаний, однако около 70% от ОДУ сосредоточено у трех предприятий, которые относятся к одной группе компаний, – они и занимаются специализированным промыслом этого объекта, остальные вылавливают минтай лишь в качестве прилова на других промыслах в подзоне.
Другое дело, что если полтора года назад на фоне снижения численности минтая в подзоне Приморье практически ни у кого не было возражения против перевода этого объекта в ВВ, то сейчас, если продолжится увеличение запасов и доли квот наполнятся в большей степени, возможно, какие-то компании захотят осваивать их в рамках ОДУ. Т.е. ситуация в ближайшие годы здесь может измениться.
Но если не брать в расчет предположения, то в данный период даже формально мы не можем выводить этот объект из ОДУ, потому что в 2015 и 2016 годах освоение было 76,4 и 69,3% соответственно (хотя до этого несколько лет подряд не достигало и 50%).
– Вероятно, появились средства освоения – отсюда и интерес?
– А вот со средствами освоения как раз проблема: в последние годы у нас резко сократился малотоннажный флот. В Приморье, особенно в заливе Петра Великого и на шельфе, крупнотоннажные суда вообще не могут работать, это запрещено правилами рыболовства. Тот же минтай могут ловить только малотоннажники, а их, если я не ошибаюсь, сегодня осталось около 10 единиц на весь край.
Мало того, промысел минтая у нас достаточно кратковременный. Промысловые скопления, подходящие для целевого промысла, он создает только в мае-июне. Все остальное время (а у нас возможен практически круглогодичный промысел) минтай попадается только в качестве прилова при добыче других объектов. Т.е. таких агрегаций, которые можно специализированно облавливать круглый год, минтай в подзоне Приморье не создает.
Кроме того, здесь практически не ловят икряной минтай – у нас не нерестовая рыба, поэтому весь улов до килограмма идет на внутренний рынок.
Все это в комплексе позволяет нам заключить, что при выведении из ОДУ минтаю подзоны Приморье в принципе не может быть нанесен ущерб. Во-первых, просто некому наносить – очень мало подходящего флота, и, во-вторых, специфика этого объекта показывает, что мы вполне можем регулировать его промысел и в рамках ВВ.
– Что способен дать вывод минтая подзоны Приморье из общего допустимого улова?
– Во-первых, сам объект будет использоваться на 100%. Т.е. в действительности все предприятия, которые не имеют долей по минтаю, но ведут промысел в подзоне на других объектах, так или иначе прилавливают его, поскольку, судя по нашим траловым съемкам, минтай встречается здесь повсеместно. Предполагаем, что реальный прилов может быть даже на уровне ОДУ, но официально таких цифр быть не может, т.к. по правилам рыболовства прилов «одуемого» объекта не должен превышать 2%. При выводе объекта в ВВ пользователям не придется избавляться от этого прилова, и статистика освоения объекта сразу значительно вырастет.
Во-вторых, ограничение промысла минтая Приморья в рамках ОДУ тормозит и освоение многих других видов водных биоресурсов. Ведь сегодня в Приморье мы не видим на рынке и половины того ассортимента рыбы и морепродуктов, которыми богаты наши воды.
В принципе, у нас есть все условия для того, чтобы вести полноценный многовидовой промысел в подзоне Приморье, в рамках ВВ он вполне возможен. В Сахалинской области сейчас реализуется эксперимент по развитию прибрежки, а мы могли бы реализовать свой, разрешив «неодуемый» промысел по всем объектам подзоны. В этом случае, как я уже говорил, единственным серьезным ограничением для наполнения рынка рыбой у нас стала бы нехватка подходящего флота.
– Но раз этого до сих пор не произошло, значит, есть и сдерживающие факторы?
– Прежде всего, стоит учитывать, что при переводе объекта в ВВ начинает действовать другой принцип освоения, с элементами «олимпийской системы». Т.е. заявки на промысел может подать любой желающий, но для всех без исключения лов будет остановлен, как только будет выбрана общий объем по объекту. И здесь выигрывает тот, у кого сильнее промысловое вооружение. Понятно, что с этим согласятся не все, кто сегодня имеет свои доли квоты, пусть и небольшие.
У ОДУ есть и другое преимущество перед ВВ: имея стабильные доли квот, вы можете планировать работу своих судов по сезонам на целый год. В случае с возможным выловом велика вероятность где-то не успеть.
Наталья СЫЧЕВА, Fishnews
Февраль 2017 г.
