– Виталий Викторович, сколько лет вы в рыбной отрасли и как давно на капитанском мостике?
– Жизнь с морем я связал в 1988 году. Это получилось нецеленаправленно, просто возникла такая жизненная ситуация, что нужны были деньги. Ну и решил попробовать, друзья помогли мне попасть в Советскую Гавань, и в свой первый рейс я пошел матросом-обработчиком. Вот так и началась моя рыбацкая карьера. Никогда не думал, что так получится, но засосало, затянуло, и я ни о чем не жалею.
Работая на БМРТ «Мыс Ермак» матросом, я интересовался и другими судовыми профессиями. И вот в свободное от работы время с разрешения тогда еще старшего помощника капитана Анатолия Николаевича Пашкова я стал посещать штурманский мостик. И, видя эту нелегкую, но в то же время интересную работу, сделал для себя окончательный выбор. Закончил мореходку в Невельске и прошел трудный и тернистый путь от третьего помощника до капитана, первый раз погоны капитана надел в 1996 году. На Южно-Курильский рыбокомбинат я попал в 2012 году, когда компания пригласила меня перегнать из Норвегии пароход, а затем возглавить его для дальнейшей работы.
– За это время, наверно, успели поработать на всех типах судов рыбопромыслового флота?
– Начинал я ходить в море на большом морозильном рыболовном траулере (БМРТ) старой постройки, сейчас такие, по-моему, не сохранились даже в единичных «музейных» экземплярах. Потом – на больших автономных морозильных траулерах (БАТМ). После окончания мореходки я работал в сахалинском колхозе имени Котовского старшим помощником на небольшом буксире, мы обеспечивали бригады по добыче красной рыбы. Затем ходил штурманом на рыболовных сейнерах (РС), средних морозильных траулерах (СРТМ), в том числе типа «Стеркодер». Капитаном первый раз пошел на РСе.
Крайний раз я работал на СРТМ «Браттег». Это пароход норвежской постройки, довольно неплохой, он оснащен всем необходимым как для промысла, так и для быта. Например, в каждой каюте, не только у командного, но и у рядового состава, есть туалет и душ.
– На каких объектах работали суда под вашим управлением?
– В основном добывали минтай, треску, кальмара.
– А сардину-иваси не застали в 1980-х? Ведь сегодня эта рыба возвращается к нашим берегам, в отношении нее строятся большие планы…
– Нет, на иваси я не попал, не повезло. Сейчас – да, она подходит, уже второй-третий год наблюдаем, что в Южно-Курильской зоне этой рыбы становится больше. Соответственно, на иваси делают большие ставки в ближайшей перспективе, компании заинтересованы в этом объекте.
– Виталий Викторович, что, на ваш взгляд, ловить труднее всего?
– Любой вид по-своему тяжел для промысла. Каждый объект имеет свои особенности, свои нюансы в добыче. Нужно учитывать и определенное время лова, и температурный режим воды, и течения, и миграцию рыбы, и погодные условия, и промвооружение.
– Насколько сейчас изменился промысел по сравнению с советскими временами?
– Если сравнить то оборудование, которое было у нас в 1980-е – начале 1990-х и сегодня, – это небо и земля. Теперь суда оснащены таким количеством аппаратуры, добывающим и рыбообрабатывающим оборудованием, что нам и не снилось. Сейчас «Браттег», средний траулер, в сутки может изготавливать и замораживать до 70 тонн продукции – это только готовой продукции, а представьте, сколько вылавливаем! Большие траулеры могут вообще в сутки производить до 300 тонн продукции.
А раньше аппаратура была довольно примитивной, старожилы рассказывали, что работали, бывало, и по секундомеру: трал пошел – отсчет включили, определенное время выждали – «Вира!», поднимаем трал.
– А что скажете о современном отечественном промоборудовании? Тралы умеем вязать или их лучше закупать за рубежом?
– Тралы некоторые наши компании умеют производить довольно неплохие. В прошлом году, например, приезжали специалисты из Калининграда, на одном из пароходов Южно-Курильского рыбокомбината испытывали экспериментальный трал, капитан дал положительные отзывы. Знаю, что на Камчатке хорошо делают определенные виды тралов, например, под кальмар. Так что в принципе российский производитель может заполнить эту нишу.
– Технологии шагнули далеко вперед, а изменилось ли отношение к рыбакам? Насколько популярны сейчас рыбацкие профессии?
– К сожалению, здесь ситуация изменилась в худшую сторону, морские профессии сегодня не считаются престижными.
Я вспоминаю 90-е годы, когда только начинал ходить в море. Когда рыбаки возвращались к родным берегам из полугодичного рейса, выполнив, а то и перевыполнив план, весь город встречал суда, собираясь на причале с оркестром, транспарантами, это были очень радостные и теплые моменты!
А ведь были еще и льготы. Например, раньше улететь с Дальнего Востока в район Зауралья было проблемой, очереди в аэрокассах занимали за три-четыре дня по спискам. А морякам-рыбакам купить билет было гораздо проще. Проще нам было и с медицинским обслуживанием: комиссию проходили особым порядком, после каждого рейса предлагали съездить в санаторий, подлечиться.
С падением престижа морских профессий стало трудно найти толковых специалистов. Штурманский состав, «механическую» группу еще можно собрать, а вот таких кадров, как электромеханик-автоматчик, специалист по настройке рыборазделочного оборудования (механик ТО), радист (сейчас их называют «помощник капитана по радиоэлектронике»), – нет, молодежь не идет на флот, а старый костяк понемногу выходит на пенсию.
– Часто ли в рабочем процессе сталкиваетесь с проблемами, хотелось бы что-то улучшить?
– На флоте Южно-Курильского рыбокомбината все вопросы мы решаем в рабочем порядке, а после рейсов пишем отчеты со своими предложениями. Что касается компании в целом – она не стоит на месте, развивается, расширяет площади – в прошлом году, например, запустили модернизированный рыбный цех, соответственно, расширили штат – пригласили новых специалистов для обработки.
Кроме того, компания обновляет флот, начинает осваивать новые объекты: судно «Асбьорн» приобретено с расчетом на добычу скумбрии и сардины-иваси. Так что улучшения у нас идут полным ходом.
– Виталий Викторович, а были ли на вашей памяти какие-то особо сложные рейсы, экстремальные ситуации в море?
– Были. Не часто, правда, бог миловал, но были. В ноябре 2006 года добывали минтай в Беринговом море и попали в сильный шторм, высота волн достигала 9 метров, ветер дул со скоростью 30 метров в секунду и более, а мы не успели спрятаться в укрытие, уйти под берег. И вот в течение двух суток, удерживая судно в положении носом на волну, мы молились о том, чтобы не встал главный двигатель и нас не развернуло поперек волны. Летало на пароходе вообще все. Вот тогда я вспомнил всех святых! Но благодаря профессионализму и сплоченности экипажа справились, пережили ненастье. Сначала отсыпались сутки, потом навели порядок, все закрепили, убрали на свои места (в том числе и продукцию – ее тоже разметало по трюму) и продолжили работать.
Были, к сожалению, и смертельные случаи. Как-то у одного из членов экипажа схватило сердце. На борту был врач, который оказал всю необходимую первую помощь, но человека не успели довезти до порта.
Еще помню случай пожара на судне, когда я был старшим помощником. Как сейчас принято говорить, человеческий фактор, а по-русски – чистое раздолбайство. Но с очагом пожара вовремя справились благодаря профессионализму судовых специалистов.
Море не прощает ошибок. Поэтому перед каждым рейсом на судовом собрании я объясняю людям, куда и зачем мы идем, напоминаю, что у всех дома остались близкие и родственники, которые ждут своего кормильца живым и здоровым. Что экипаж – одна большая семья, которая должна быть дружной и в любую трудную минуту готовой проявить взаимовыручку. Растопыриваю пятерню, говорю: «Вот видите – пять пальцев; когда каждый из них сам по себе, его можно без особого усилия сломать. А если их сожмем в единый кулак, его повредить довольно трудно».
– А почему вы решили остаться именно на рыбацком флоте? Ведь можно пойти капитаном на торговое судно и ходить из точки А в точку Б, а не гоняться за рыбой в опасных условиях.
– Этот выбор я сделал еще в один из своих первых рейсов на БМРТ «Мыс Ермак», когда понял, что хочу стать штурманом именно промыслового флота. Хотя были в дальнейшем и моменты, когда я занимался перегоном судов, но для меня это как-то «постно».
Ведь добыча рыбы – это азарт, адреналин, необходимость постоянно быть в тонусе, в гуще событий. Порой на одном небольшом косяке собирается до десятка судов. И вот, действительно, где помогают приобретенные с годами работы опыт и выдержка: помимо того, что надо безопасно разойтись с соседними судами, нужно еще и взять хороший улов. Так что рыбный промысел – это не только тяжелый труд, но и особая, интересная жизнь.
Алексей СЕРЕДА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
Апрель 2017 г.
