Стенограмма Совещания о перспективах развития рыбохозяйственного комплекса Российской Федерации
Москва, 7 сентября 2012 г.
Д.А.Медведев: Добрый день, коллеги. Мы сегодня собрались для того, чтобы обсудить перспективы развития отечественного рыбного хозяйства, рыбохозяйственного комплекса. Не скажу, что эта тема совсем новая, регулярно мы к ней возвращаемся, а раз возвращаемся – значит, есть повод.
О том, насколько важна эта отрасль, говорить бессмысленно. Очевидно, что наша страна сама по себе обладает колоссальными водными ресурсами. У нас сложились довольно давно традиционные центры рыболовства, в том числе на Дальнем Востоке, на Севере. И, конечно, мы должны предпринимать всё от нас зависящее для их нормального развития. Рыбохозяйственный комплекс оказывает влияние не только на собственное развитие, но и на ситуацию в смежных отраслях, я имею в виду пищевую, перерабатывающую промышленность и гражданское судостроение.
И, конечно, есть ещё научная составляющая – изучение Мирового океана. В последние годы многие страны стали уделять этому повышенное внимание, даже те, которые раньше практически не были представлены на просторах Мирового океана. Вполне понятно почему. Потому что население планеты растёт, водные биоресурсы являются стратегическим резервом для обеспечения продовольственной безопасности, для того, чтобы питание было сбалансированным и чтобы все необходимые компоненты этого питания присутствовали в рационе современного человека.
Что происходило за последние пять лет? Средний годовой темп прироста вылова составил 4,8%. Я вот недавно встречался с руководителем нашего агентства по рыболовству. В прошлом году российские рыбаки выловили почти 4,3 млн т водных биоресурсов. Что бы там ни говорили, это лучший результат за последние 10 лет и, по оценкам учёных, практически максимальный результат при имеющейся ресурсной базе. Тем не менее в горизонте до 2020 года планируется выйти на улов в 4,5 млн т ежегодно.
Дальнейший рост производства во многом связан с развитием аквакультуры. Потенциал развития у этого направления в России очень значительный – я имею в виду и протяжённость нашего побережья, и площади внутренних пресноводных водоёмов, – но для того, чтобы этим заниматься, нужна современная нормативно-правовая база. Строго говоря, я и собрал всех для того, чтобы поговорить именно о развитии нормативно-правовой базы, потому как она, к сожалению, сильно отстала.
Среди прочего должны быть урегулированы права собственности на объекты аквакультуры, предоставление и закрепление рыбоводных участков. Я напомню, что ещё 25 марта 2011 года Государственная Дума приняла в первом чтении проект соответствующего закона – закона об аквакультуре, и уже год он пылится в Государственной Думе, даже больше. Такое ощущение, будто этот закон – лишний. Я не знаю, в чём причина, хочу, чтобы мы сегодня в этом разобрались. В любом случае мною уже было дано поручение Минсельхозу взять на контроль внесение необходимых поправок в законопроект, с тем чтобы выйти на принятие этого очень важного законопроекта осенью текущего года.
Одной из приоритетных задач управления отраслью и органов рыбоохраны является пресечение незаконного промысла и вывоза водных биоресурсов, а также полученной из этих ресурсов продукции. О том, как дела в этой сфере, тоже распространяться долго не буду: очевидно, что эффективной системы борьбы с браконьерством мы пока ещё не создали, но тем не менее пытаемся делать это с переменным успехом.
Что касается наших соглашений с другими государствами, это важная составляющая часть работы. В настоящее время со странами Азиатско-Тихоокеанского региона мы уже имеем ряд подписанных соглашений (я имею в виду Южную Корею, Корейскую Народно-Демократическую Республику) и подготовленных к подписанию соглашений с Китаем, Японией – они направлены на борьбу с браконьерством. Вчера мы тоже рассматривали один из таких законопроектов. С Китаем как раз.
Тем не менее ситуация остаётся весьма и весьма сложной. Я не так давно проводил закрытое совещание по этой теме и хотел бы услышать, что в итоге получилось.
Очевидно, что нам также нужно заниматься логистической модернизацией, перерабатывающей и сбытовой инфраструктурой отрасли, стимулировать поставки уловов водных биоресурсов именно на отечественные мощности в отечественные порты для переработки и последующей реализации на внутреннем рынке.
Не секрет, что часть рыболовного флота сегодня – это приобретённые и модернизированные за рубежом суда, которые базируются и обслуживаются в иностранных портах. В этом контексте очень важным является обновление нашего собственного флота. Его износ, к сожалению, очень высок: по некоторым оценкам, он достигает почти 80%. Нужно сформировать условия, при которых судовладельцы будут заинтересованы менять физически и морально изношенные суда на более современные. И конечно, отечественные производители готовы будут размещать и выполнять такие заказы.
Есть ещё одна тема, которая вошла в комплекс сегодняшних вопросов – просто потому, что этот вопрос также касается нормативной базы. Речь идёт не о рыбохозяйственном комплексе в узком смысле этого слова, но тем не менее этот вопрос касается миллионов обычных любителей рыбной ловли, – я имею в виду проект закона о любительском рыболовстве. Он в своё время был предметом оживлённой дискуссии, я сам несколько раз принимал участие в его обсуждении, в частности, в прошлом году в Астрахани была встреча. Я хотел бы, чтобы мне доложили, как идёт доработка законопроекта и по этому вопросу, и, конечно, по всем остальным.
Вот, собственно, всё для начала разговора. Начнём общение. Слово министру сельского хозяйства Николаю Васильевичу Фёдорову. Николай Васильевич, пожалуйста.
Н.В.Фёдоров (министр сельского хозяйства Российской Федерации): Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги! Действительно, как прозвучало уже: по объективным данным, в отрасли есть рост – рост добычи и производства водных биоресурсов, рост оборота рыбохозяйственных организаций, увеличение прибыли, рентабельности и сокращение кредиторской задолженности. Об этом не будем много говорить, наверное. Это не главное в нашей повестке дня, ибо одновременно с этим мы видим сегодня в отрасли, что доминирует в основном тактика выживания, а не стратегия развития. И позитивный тренд в целом обеспечен, можно сказать, одним сегментом рыбного хозяйства – рыболовством. Но комплекс-то включает в себя и другие не менее важные составляющие: это, как уже прозвучало, аквакультура, эксплуатация рыбопромыслового флота, эксплуатация портовой, складской, торговой инфраструктуры и логистика. Сегодня нам действительно необходимо, Дмитрий Анатольевич, активизировать и завершить процесс формирования современной и эффективной отраслевой нормативно-правовой базы. И плюс система технического регулирования с учётом теперь членства в Таможенном союзе и вступления России в ВТО.
В настоящее время в министерстве находится в работе в активной фазе 86 проектов нормативных документов, из них 12 законопроектов, остальные – подзаконные акты. Мы провели их анализ в соответствии с Вашими поручениями и выделили наиболее приоритетные проекты, требующие безотлагательного принятия обязательно в этом году. Назову некоторые из них. Это законопроекты, касающиеся, как Вы уже отметили, развития аквакультуры, чтобы облегчить допуск рыбоводных хозяйств к госимуществу, природным ресурсам, включая водные и земельные ресурсы и водные биоресурсы. И этот закон должен предоставить право собственности на объекты выращивания.
Вопросы, касающиеся прибрежного рыболовства. Мы намерены (это достаточно консолидированная позиция) разрешить судовую переработку и перегрузы уловов водных биоресурсов при осуществлении прибрежного рыболовства в целях экономической необходимости и безопасности, учитывая вопросы безопасности мореплавания. Данные производственные процессы не разрешены действующим законодательством, и это ограничивает многие возможности, в том числе легальный оборот, создание дополнительных рабочих мест и так далее.
Борьба с браконьерством предполагает изменение законопроекта, совершенствование законодательства о рыболовстве и сохранении водных биоресурсов, предполагает усиление уголовной и административной ответственности, призвана воспрепятствовать незаконному промыслу и обороту рыбопродукции и совершенствовать механизмы контроля в области охраны водных биоресурсов.
Очень важный и актуальный вопрос – обеспечение безопасности рыбопродукции. Здесь тоже предполагаются изменения действующего законодательства, и мы направляем основные усилия на снижение административных барьеров для предпринимателей, занимающихся транспортировкой, продажей, а также экспортом и импортом рыбопродукции, при условии обеспечения ими безопасности – пищевой безопасности продукции. Мы сторонники того, чтобы вводить систему упрощённой прослеживаемости товаров и сопровождения их копией разрешения на вылов рыбы. Это доминирующая мировая практика, такая важная очень вещь, новелла. Были и сильно сопротивляющиеся этому предложению структуры и ведомства, но это несовременно и очень коррупциогенно.
Также регулирование любительского рыболовства, о чём Вы сказали: здесь надо цивилизованно урегулировать и проведение спортивных соревнований, и ограничение норм вылова рыбы рыбаками-любителями надо всё-таки цивилизованно урегулировать нормативными актами, формирование инфраструктуры указанного вида досуга и предоставление пользователям рыболовных участков и ценных объектов лова.
По многим этим документам – неприятно об этом ещё раз слышать из Ваших уст, но тем не менее это объективно – сроки подготовки согласований были, мягко говоря, неоправданно затянуты. Самый яркий пример – это проект закона об аквакультуре. Он разрабатывался семь лет и уже второй год тоже как-то без движения. Поэтому поручение мы имеем и намерены в считанные недели представить в Правительство максимально согласованный вариант для дальнейшего движения по всем поправкам.
Вообще, слабое звено в целом в нашем комплексе – это отечественная рыбоперерабатывающая промышленность, в том числе существующая финансовая, экономическая зависимость отечественных рыбодобывающих предприятий от иностранных компаний вообще, в том числе от переработчиков. Отечественная рыбоперерабатывающая промышленность сильно отстаёт по прибыльности на фоне положительной динамики отрасли в целом, и она выпала из поля зрения, можно сказать, государства и правовых регуляторов. Например, те же самые преференции, предоставленные рыбодобывающим компаниям в отношении отмены НДС и переноса его на плечи переработчиков, привели к тому, что покупатели видят в магазинах хорошую рыбу, дорогую рыбу, но даже эта рыба – весьма дешёвая по отпускной цене у рыбаков. В данном случае рыбопереработчик с учётом технологических потерь сырья в условиях повышения цен на энергоносители и иных производственных затрат не в состоянии вкладывать в развитие своего производства, которое имеет в большинстве своём достаточно высокий (эксперты говорят, до 90%) износ мощности.
Второй пример отсутствия должного внимания – аквакультура. И здесь я уже обозначил: мы намерены навести цивилизованный порядок и создать благоприятные условия, для того чтобы иметь и такие примеры. Ещё лет 10–15 назад, уважаемый Дмитрий Анатольевич, во Вьетнаме вообще не было, можно сказать, аквакультуры, практически не было. Вот в нашей стране сегодня примерно 152 тыс. т выращивается на базе аквакультуры. Во Вьетнаме за 10–15 лет начали выращивать 3 млн т при промысловой добыче 2 млн т. Вьетнам, Россия – и вот такие разнящиеся показатели. Не буду приводить в качестве примера Китай, где 40 млн т рыбоводной продукции. В таких условиях, конечно, нам нужно сделать рывок, прорыв в этой сфере, и законодательная база должна создать благоприятные условия для этого.
Но острый вопрос, всё-таки от этого не уйти, – неэффективность освоения выделенных государством финансовых средств. Это неприятно для меня, особенно неприятно для Андрея Анатольевича (А.А.Крайний – руководитель Федерального агентства по рыболовству), я думаю. Мы плохо справляемся с задачей повышения эффективности выделенных до сих пор средств. Например, в федеральной адресной инвестиционной программе на 2011 год на реализацию программных мероприятий предусматривалось бюджетных ассигнований на 1 млрд 200 млн рублей. Не было освоено более 700 млн рублей, предназначенных для строительства ряда объектов научно-исследовательских судов, реконструкции портовых сооружений, рыбных терминалов. Причины всё-таки – недостаточно эффективная и своевременная организационная работа. Соответственно, нет заключений, госэкспертиз не было по проектной документации на реконструкцию портовых сооружений, и судебные процессы идут до сих пор: нет судебных решений. Здесь нужно занимать такую активную, в том числе в административном плане, позицию и пробивать то, что получилось, сложилось в силу наших упущений (государственных структур). Или полностью невостребованные - ещё в 2010 году полностью, на 100% оказались невостребованными субсидии по кредитам на создание в субъектах Российской Федерации специализированных рыбных рынков, на эти цели выделялось почти 200 млн рублей. Или по договорам лизинга на приобретение рыбоперерабатывающего холодильного технологического судового оборудования. Но причина – опять недостатки в оргработе главного распорядителя средств. И, соответственно, на эти статьи, на эти проекты ни в 2011-м, ни в 2012 году уже ничего Правительство не предусматривало, потому что полностью невостребованными остались эти деньги.
Конечно, для достижения эффективности меры господдержки должны быть системными, а не фрагментарными, направленными на интеграцию агропромышленного и рыбохозяйственного комплекса. Надеюсь, что в организационном плане наша совместная работы и то, что мы теперь всегда рядом сидим с Андреем Анатольевичем (А.А.Крайний), поможет быстрее преодолеть эти проблемы, включая социальные, потому что, например, многие рыбодобывающие и рыбоводные предприятия являются поселкообразующими и расположены в сельской местности. И поэтому для них очень важны наши мероприятия, связанные с ФЦП социального развития села, что Вы рассматривали недавно в Саратовской области, уважаемый Дмитрий Анатольевич.
Основные направления развития отрасли заданы Концепцией развития рыбного хозяйства и Стратегией рыбохозяйственного комплекса России до 2020 года. В них заложена и основная цель, амбициозная цель, – достижение лидирующих позиций России среди рыболовных держав, но путём перехода рыбного хозяйства от экспортно-сырьевого к инновационному типу развития. По итогам первого этапа реализации должны были быть созданы уже нормативно-правовая база и экономический механизм развития отрасли (это 2008–2012 годы). Но, почему, наверное, сегодняшнее совещание проходит? Далеко не всё удалось сделать из намеченного в этот период. При наличии в указанных документах положений, обосновывающих направления в отраслевых балансах развития отрасли, в том числе по федеральным округам, на практике при их реализации выявлено отсутствие до́лжных обоснований расходов бюджета, их связей с конечными результатами. Неприятно здесь беседовать и с Минэком, и с Минфином, непросто аргументировать, приводить контраргументы. Почему?
Второй этап стратегии предполагает более системный перевод комплекса в режим инновационного развития, с широкомасштабной модернизацией, техническим перевооружением предприятий отрасли, обновлением рыбопромыслового флота, созданием научно-производственной базы, формированием кадрового потенциала. Но нам предстоит провести аудит (работа эта идёт) результатов работы отрасли в контексте реализации первого этапа стратегии развития комплекса. Я не исключаю, что потребуется скорректировать программные мероприятия и их ресурсное обеспечение, также нормативно-правовую базу, исходя из тех результатов, которых мы ожидаем.
Выполнению стратегии сегодня, мы рассчитываем, должна будет способствовать госпрограмма развития рыбохозяйственного комплекса, реализация которой планируется со следующего года. В настоящее время разработанный нами проект находится на рассмотрении в Минфине и в Минэкономразвития. В ней обозначены главные мероприятия стимулирования развития отрасли – можно их увидеть на слайде. Общий объём федеральных бюджетных ассигнований в рамках выделенных лимитов на реализацию программы составляет почти 90 млрд рублей. Но, правда, заявка Росрыболовства о дополнительных финансовых ресурсах почти на 30 – порядка 30 млрд рублей, но об этом мы ещё будем и говорить, и дискутировать (правда, времени мало, считанные недели) – Минэк, Минфин и Росрыболовство. Есть поводы для дискуссий и требования, которые нам предъявляют Минэк и Минфин, – требуют убедительных ответов и обоснований. Говорю как курирующий эту тему министр. В общем, задача Минсельхоза – совместно с Росрыболовством и иными заинтересованными федеральными структурами организовать работу по эффективному освоению выделенных уже бюджетных средств, обеспечить проектное финансирование программных мероприятий, урегулировать все проблемные сферы этой отрасли для достижения главного – всё-таки перехода отрасли от тактики выживания к стратегии развития. Спасибо за внимание.
Д.А.Медведев: Спасибо. Николай Васильевич, основной смысл сегодняшнего совещания, я уже сказал, заключается в том, чтобы существенным образом продвинуть нормативную базу. Она у нас, к сожалению, очень отстала. Сегодня мы не деньги собрались делить и не всякие хотелки рассматривать, а именно продвинуть законы. Поэтому вы сказали, что в ближайшее время будет выработана согласованная версия закона об аквакультуре. Очень рассчитываю на то, что это произойдёт в ближайший месяц. Аркадий Владимирович, возьмите это под контроль, с тем чтобы уже прямо на осенней сессии, которая начнётся в середине месяца, Государственная Дума могла получить согласованный вариант закона для рассмотрения.
А.В.Дворкович: Да, есть, всё сделаем. Я дал поручение до 20 сентября уже внести согласованную позицию по трём законам.
Д.А.Медведев: Хорошо. Я вам месяц даю, для того чтобы это всё сделать. Действительно много законов ещё предстоит разработать, судя по презентации, которую делал министр: 12 законов, 20 актов Правительства, 24 ведомственных нормативных акта и 30 международных конвенций. Вот это всё – поляна для работы. Хотел бы, чтобы все присутствующие этим занялись.
Так, Андрей Анатольевич, теперь вам слово. Тоже без особых рапортов, вы недавно мне докладывали. В основном предлагаю сконцентрироваться именно на изменении законодательства. Пожалуйста. Вы сами мне сетовали на то, что законопроекты не идут.
А.А.Крайний: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги! Мы говорим о развитии рыбохозяйственного комплекса до 2020 года. Существуют три неопределённости: это изменчивость ресурсных баз (биологическое понятие), это возможность смены или невозможность смены курса государственного регулирования этим комплексом и динамика внешнего и внутреннего потребления.
Как нас Дмитрий Анатольевич призвал, давайте говорить о том, что мы можем предпринять в улучшении нормативно-правовой базы. У нас есть возможности для наращивания вылова. Он нам нужен, потому что нам нужно кормить людей, это стратегический ресурс, это геополитика, это медицина, фармацевтика и так далее. Но проблема заключается в том, что на каждом бассейне, где у нас есть резервы (на Дальнем Востоке, на севере, на западе, Азово-Черноморский бассейн), существует ряд проблем. Все они, Дмитрий Анатольевич, в основном завязаны на устаревшую инфраструктуру и отсутствие или очень плохое состояние логистики. И здесь речь, наверное, можно вести не о законах, а о подзаконных актах и поручениях Правительства. Например, Азово-Черноморский бассейн, 250 тыс. т хамсы и тюльки – очень большой ресурс, очень дешёвый (от 3 до 7 рублей за кг). В чём проблема? На Азово-Черноморском бассейне нет ни одного рыбного порта, ни одного холодильника сегодня: Новороссийск – транспортный порт, район Сочи закрыт. В результате мы отдаём эти моря грузинским, ну, соответственно, по географии – украинским и турецким рыбакам. Нам необходимо проработать вопрос по строительству хотя бы одного порта в Темрюке, а по-хорошему два – ещё и в Утрише.
Каспий (здесь присутствует губернатор Астраханской области) – 90 тыс. тонн кильки, 20 тыс. тонн кефали: рабочие места, вкусная, полезная рыба. Проблема в том, что практически не осталось флота для работы на Каспии. Дешевый ресурс – рыбаки – не в состоянии купить… Дмитрий Анатольевич, надо каким-то образом проработать вопрос механизма строительства судов на основе лизинга, и передачи их, этих судов, рыбакам для того, чтобы они могли работать на ресурсе.
И здесь возникает вторая проблема: сетевые ретейлеры не хотят работать с дешевым продуктом по очень простой причине – при средней норме рентабельности 30%, что бы они там ни рассказывали, 30% от норвежской сёмги – это одни деньги и 30% от каспийской кильки, как вы понимаете, деньги совершенно другие. В результате сети закрываются. Следовательно, два выхода.
Один выход – создание альтернативной торговой системы, какая была в СССР, – магазины «Океан». Она, конечно, не должна быть государственной: это частный бизнес, но бизнесу надо помочь, и это дело глав субъектов Российской Федерации и мэров столичных городов.
И второй вопрос, который может решить государство. Мне представляется, Дмитрий Анатольевич, необходимым обязатьМинистерство обороны, Министерство внутренних дел, Федеральную службу исполнения наказаний, Министерство образования (в части школ), Министерство здравоохранения (в части больниц) при закупке рыбопродукции за счёт средств федерального бюджета покупать только отечественную рыбу и только у отечественных производителей. Это даст нам возможность и расширить рынок, и снимет странную установку, когда в наших школах детей могут кормить китайской тиляпией. Не очень понятно, почему мы должны отдавать свой собственный рынок и тратить деньги федерального бюджета на то, чтобы помогать нашим соседям.
Теперь следующие вопросы, которые необходимо решить в рамках нормативно-правового регулирования. Об одной проблеме Николай Васильевич (Н.В.Фёдоров) уже сказал – прибрежное рыболовство. Сегодня запрещено перерабатывать рыбу в рамках прибрежного рыболовства и её замораживать. В результате, если сейчас контрольно-надзирающие органы, применяя статьи Административного кодекса, выписывают многомиллионные штрафы рыбакам, мы можем потерять 500 тыс. т вылова – не прибавить, а потерять! – потерять посёлки, потерять береговую переработку, и всё это будет происходить под лозунгом «Российскую рыбу на российский берег», поэтому это очень важно.
Дальше. Нужно внести изменения в 560-е постановление Правительства и прописать уведомительный порядок пересечения 12-мильной зоны. Это потребует изменений в законе о госгранице, в законе о порядке въезда и выезда, но эта норма работала в СССР, работала блестяще. Рыба не знает, где проходит…
Д.А.Медведев: Ещё раз это сформулируйте более чётко, о чём идёт речь.
А.А.Крайний: Уведомительный порядок пересечения 12-мильной зоны. Госграница проходит по 12-мильной зоне. Это невидимая черта, но существует она во всех государствах, естественно. А 200-мильная зона – называется «экономическая зона России» – регулируется конвенцией ООН по морскому праву.
Так вот, при пересечении 12-мильной зоны существует целый ряд пограничных процедур, которые затрудняют работы рыбакам. Мы предлагаем ввести уведомительную процедуру пересечения госграницы. Полагаю, что это приведёт к взрывному просто эффекту.
Затем ещё одно предложение: экономическое стимулирование береговой переработки и отрасли вообще должно заключаться всё-таки в экономическом стимулировании, а не в применении административной дубины. Что получается сегодня? Есть такой рентный платёж – ставка за пользование водными биоресурсами. Сегодня для предприятий, которые занимаются рыбной ловлей и рыбной переработкой, она составляет 15% от ставки (мы её снизили в своё время), но предприятия, которые поставляют рыбу в Россию, и предприятия, которые поставляют рыбу на экспорт, платят одинаковую ставку. Полагаем, что для предприятий, поставляющих российскую рыбу на российскую территорию, ставку можно обнулить, а для предприятий, которые поставляют рыбу на экспорт, ставку сделать, скажем, 50%. Тогда мы получаем дополнительно порядка 5–7 млрд рублей, которые делятся по Бюджетному кодексу: 80% – в субъект, 20% – в федеральный бюджет. И эти 80% целевым образом направить на субсидирование процентных ставок для береговой переработки и на выдачу, возможно, беспроцентных кредитов для закупки российской рыбы у российских рыбаков российскими рыбоперерабатывающими предприятиями.
Затем единый сельхозналог. В своё время Госдума с нашей, что называется, подачи привела эту норму в действие, но ограничила: 300 человек, то есть этим могут заниматься только рыболовные компании, если компании не превышают 300 человек. В результате это приводит к тому, что предприятия де-юре начинают дробиться, а не консолидироваться, для того чтобы попасть под действие единого сельхозналога. Береговая рыбопереработка в единый сельхозналог не вошла. Представляется, что единый сельхозналог надо распространить и на рыбоперерабатывающие предприятия.
И, Дмитрий Анатольевич, Вы давали на совещании в Мурманске поручение субъектам Российской Федерации принять и профинансировать из субъектового бюджета программы по развитию береговой переработки. Мне кажется, во-первых, настало время проверить, как выполняется эта программа, но могу сказать, что есть пример Приморского края, где программа работает, и работает достаточно успешно: береговая переработка развивается.
Следующая нормативно-правовая вещь, которую необходимо сделать, на наш взгляд, если мы хотим, чтобы наши рыбаки строили суда на российских верфях, – эти российские верфи должны быть конкурентоспособными. Сегодня флот старый, но он уже обновляется. Суда, к сожалению большому для нас, строятся в Сингапуре, Хорватии, проходят модернизацию в Литве и Германии. Нам представляется возможным применить нулевую ставку НДС для судостроительных и судоремонтных предприятий, которые занимаются модернизацией и строительством рыбодобывающего флота.
Ещё есть одно решение. Вот Николай Васильевич (Н.В.Фёдоров) говорил о том, что субсидии не востребованы были. Но понимаете, что получается? У нас надо принять изменения в постановление Правительства и в закон о бюджете, которые дадут возможность субсидировать процентные ставки на срок более пяти лет – 5, 7, 10, 15 лет, потому что мы вынуждены отказывать предприятиям.
Вот предприятие «Восточный берег» (Камчатский край) получило кредит в Сбербанке на девять лет на строительство рыбоперерабатывающего предприятия. Мы не можем субсидировать им процентную ставку (две трети ставки), потому что есть постановление Правительства, которое ограничивает субсидирование тремя годами. Поэтому необходимо эту проблему развязать. Кстати сказать, по нашим подсчётам, деньги совсем небольшие: 0,5 млрд рублей – это цифра, которую Росрыболовство выручило за три дня торгов по продаже квот, изъятых у недобросовестных пользователей в этом году. Три дня работы – это деньги, которые были так называемыми незапланированными доходами бюджета.
Теперь ещё одна проблема существует, когда мы говорим об обновлении флота, Вы о ней сказали во вступительном слове. У нас существует порядка 80 судов – так называемые незаходные суда, прошедшие модернизацию или построенные за границей. Получается так: 5% пошлины, 18% НДС надо заплатить при заходе в российский порт. Но специфика отрасли такова, что наши рыбаки работают не только в экономзоне в России, но и за её пределами. В результате - Мурманск: корабли идут в Киркенес, норвежский порт, бывшая деревня, которая стала теперь городом. Там происходит бункеровка, там происходит смена экипажа (благо 200 км до Мурманска – всего ничего), там развивается судоремонтное предприятие, а Российская Федерация не получает, во-первых, этих виртуальных таможенных платежей, потому что корабли не зайдут, а во-вторых, мы не получаем эту рыбу, которая могла поступить на наш берег. Поэтому нам представляется возможным объявить таможенную амнистию на суда, построенные или модернизированные до 1 января 2013, для того чтобы они могли зайти в российские порты, здесь встать в портовый реестр. Таким образом, мы и разовьём наше портовое хозяйство, и получим дополнительно рыбу.
Ну я про финансирование науки Вам уже говорил довольно долго, не буду Ваше внимание… И коллеги знают эту проблему. Скажу только одно: мы тратим на науку на 20% меньше, чем Норвегия, которая исследует всего два моря, в 2 раза меньше, чем Канада, и в 8 раз меньше, чем Америка. Ловим мы столько же, сколько Соединённые Штаты примерно. Я говорил об этой второй неопределённости – это изменение ресурсной базы. Резервы есть. Если не будем исследовать, резервов не будет. Более того, есть международные обязательства России по межправсоглашениям, в частности, с Западной Африкой. У нас, скажу, какая тут связь: во-первых, мы обязаны там исследовать, это наш козырь в отличие от китайцев, которые строят комплексы зданий и передают в дар правительству Гвинеи-Биссау, допустим. Мы должны и можем там исследовать, мы должны и можем учить студентов. В этой связи хотелось бы попросить, чтобы Минобрнауки предусмотрело квоту в несколько бюджетных мест для студентов из Сенегала, Гвинеи-Биссау, Марокко и Мавритании. Но, кроме того, у нас западный наш форпост Калининград очень тесно связан с Западной Африкой, потому что вся консервная промышленность Калининграда (а Калининград выпускал 57% российских консервов, сейчас 40 выпускает), завязана на рыбу центрально-восточной Атлантики. То есть вся рыба, которая перерабатывается, – сардина, сардинелла, ставрида и так далее – вся привозится из Марокко и Мавритании в основном, из северных районов. Поэтому международная деятельность и научные исследования требуют особого внимания государства и, сказать откровенно, финансирования тоже.
И последние две вещи. Это развитие, или воссоздание инфраструктуры и транспортно-логистические проблемы. Подвижной состав изношен, железнодорожные припортовые пути изношены. Необходимо каким-то образом воздействовать на РАО «РЖД», для того чтобы РАО «РЖД» в своей инвестиционной программе вложило деньги в развитие припортовых путей к холодильникам и в обновление, модернизацию подвижного состава, потому что подвижной состав остался от Советского Союза. Это так называемые рефсекции, это вагоны-термосы. Сегодня существуют уже американские аналоги, китайские, стыдно сказать, аналоги. Кстати, три страны – Россия, Китай и Америка развивают железные дороги, потому что протяжённость большая...
И ещё одна проблема, которую тоже можно решить нормативно-правовым образом. В прошлом году рыбаки Камчатки попробовали перевезти рыбу (27 тыс. т лососевой рыбы пришло в порт Санкт-Петербурга) Северным морским путём. 29 суток, очень быстро, ледоколы работали всего 48 часов по времени проходки, но… В приказе Федеральной службы по тарифам рыба отнесена к категории «Прочие грузы», и получается, чтобы перевезти тонну рыбы из Петропавловска-Камчатского в Санкт-Петербург, надо заплатить 1048 рублей, чтобы перевезти тонну горюче-смазочных материалов (бензина, нефти), надо заплатить 248 рублей, чтобы перевезти тонну лесоматериалов, надо заплатить 148 рублей. Спрашиваем, почему – потому что никто не подумал о том, что рыбу можно возить Северным морским путём на основную территорию России. Проблема не решена, а экономия колоссальная, возможность доставки… Потому что всё-таки у нас основные районы вылова – это Дальний Восток. Следовательно, Дмитрий Анатольевич, необходимо выработать такое поручение нам и Федеральной службе по тарифам: надо рыбу ну хотя бы по цене леса возить, потому что нецелесообразно ни с какой стороны.
Пожалуй, вот всё, что я хотел сказать. Единственное, что если мы об этих мерах – мерах, о которых Вы говорили во вступительном слове (я думаю, что коллеги добавят), скажем, то я думаю, что мы можем выйти не на 4,5 млн. Мы к 2020 году сможем выйти на 6 млн т и действительно войти в число мировых рыболовных держав. Мы в 2008-м на 9-м месте в мире были по вылову, сегодня – на 6-м. Можем, имеем все возможности войти в тройку. Спасибо.
Д.А.Медведев: Спасибо, Андрей Анатольевич. Несколько так хаотично, но зато от души. У меня есть один вопрос, который вы не затронули в своём выступлении: что всё-таки с законом о рыбалке?
А.А.Крайний: Закон о рыбалке прошёл горнило общественных слушаний, Вы давали поручение продлить тогда. Он был внесён в Правительство Российской Федерации с разногласиями – разногласиями Минэко и Минспорттуризма. Министерство экономического развития настаивало на том, что никаких участков не должно быть в принципе. Минспорттуризма настаивало на том, что спортивные соревнования не должны ничем регламентироваться, в том числе правилами рыболовства. 2 мая прошло совещание у заместителя руководителя Аппарата Правительства Копылова (В.В.Копылов), по итогам были сняты разногласия с Минспорттуризмом, но разногласия с Минэком преодолеть не удалось: документ был возвращён 5 или 7 мая. И в соответствии с указом от 21 мая мы все эти документы передали в Минсельхоз. Министерство сельского хозяйства доработанный вариант (1 августа, или 2-го, могу ошибиться) разослало на пересогласование в министерства и ведомства.
Д.А.Медведев: Хорошо. Потому что эта тема тоже резонансная. Хотел бы, чтобы тоже в течение месяца была подготовлена окончательная версия.
А.А.Крайний: Есть.
Д.А.Медведев: И по закону о рыбалке тоже.
А.А.Крайний: Есть.
Д.А.Медведев: Теперь в отношении того, что нам делать. Вот и министр, и руководитель агентства перечисляли целый набор различных мер. Я посмотрел проект поручений по итогам совещания, но он абсолютно бессмысленный – «совместно с заинтересованными органами исполнительной власти активизировать работу по совершенствованию законодательства». По-другому всё нужно написать – так, как я говорил: такой-то закон в такой-то срок доработать, такой-то документ выпустить в такой-то срок, попунктно – 1, 2, 3, 4, 5, иначе это очередная говорильня будет, включить туда все позиции, о которых говорили коллеги. Часть из них спорная – например, по поводу уведомительного порядка пересечения границы. Я знаю, что у ФСБ есть своя позиция по этому поводу. Тем не менее ещё раз к этому вопросу вернуться и проработать, а не ограничиваться общими фразами, всё зафиксировать, всё включить, в том числе то, что будут говорить коллеги, присутствующие здесь, губернаторы, руководители соответствующих предприятий и ассоциаций.
Так, я хотел бы, чтобы ещё несколько слов сказали наши руководители территорий, где довольно активно занимаются либо рыболовным промыслом, либо рыборазведением. Пожалуйста. Может быть, два слова, я хотел бы, чтобы губернаторы сказали, а потом ещё дам слово руководителям ассоциации.
Пожалуйста, Марина Васильевна. Коротко только. Пожалуйста.
М.В.Ковтун (губернатор Мурманской области): Спасибо за предоставленное слово, уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые участники совещания. Для нас, для Мурманской области, это совещание, как и многие другие, имеет большое значение, поскольку рыболовство, рыбохозяйственный комплекс – это для нас не просто знаковая вещь, мы всегда были рыбацкой столицей и хотели бы за собой это звание сохранить и в будущем. Я хотела бы остановиться на нескольких проблемах. Ну их и Андрей Анатольевич (А.А.Крайний) осветил очень красноречиво, ярко, с фактами, причём достоверно совершенно, Николай Васильевич Фёдоров в своём выступлении на них останавливался. Я бы, может быть, хотела на них акцентировать внимание, хотя все они так или иначе прозвучали.
Первое. Рыболовство, переработка, судоремонт – это три составляющие счастья не просто нашего прошлого, а и нашего настоящего в Мурманске, а, я считаю, что и большого будущего.
Первое – проблема незаходных судов. Так сложилось, что рыболовные суда у нас в стране не строят, а промысел сегодня вести, особенно в условиях ВТО, надо на судах, которые качественные и которые могут эффективно вести промысел в море и в океане. Из 230 судов, для которых порт приписки – Мурманск, которые ходят под российским флагом, ну вот Андрей Анатольевич сказал: 80 из них незаходные. Почему они незаходные? Потому что не хотят ни владельцы, ни капитаны с этими судами в наш порт заходить, поскольку они куплены за рубежом, вернее, построены на верфях в Норвегии и так далее, либо они там модернизированы.
Так или иначе, при заходе в наш мурманский порт они должны заплатить таможенную пошлину и НДС. Ну во что это выливается? Судно среднее стоит там 30 млн долларов, если его построить на верфи в Норвегии. При заходе к нам это судно уже вырастает в цене на 23–25% – это одна четверть его стоимости. Естественно, что стоимость этого судна потом ляжет на себестоимость продукции, которую на этом судне добывают. Что в таком случае делают судовладельцы? Покупают судно за рубежом, ведут промысел за рубежом и – правильно Андрей Анатольевич сказал – разгружаются в Норвегии, сдают туда рыбу, первоначальная переработка происходит, норвежцы её упаковывают и продают уже нашим переработчикам, в то же самое время, как наши переработчики сидят без сырья и постоянно жалуются, что не на чем им работать, нет у них продукции в достаточной степени для переработки. То есть мы даём работу норвежцам, а норвежцы уже со своей долей продают эту продукцию нашим мурманским рыбоперерабатывающим предприятиям. Поэтому что мы теряем? Мы теряем, конечно, все портовые услуги, все портовые сборы, мы не даём возможность развиваться переработчикам, и, естественно, судоремонт тоже стоит. Причём эти 80 судов из 230 – самые модернизированные, самые современные суда, которые очень эффективно промышляют. Естественно, флот уже старый, потому что рыбаки предпочитают покупать, условно говоря, корпус, потом его за рубежом модернизировать: фабрика отдельно, орудия лова отдельно.
У меня отец в траловом флоте проходил 40 лет и был тралмейстером. У нас была «Фабрика орудий лова», просто в городе, где делали собственные тралы. Где у нас сейчас делают тралы? Нет у нас в России ни одного предприятия, которое бы тралы делало и оснащение к этим тралам, вооружение так называемое. Я не говорю о судах, я говорю о том, что вооружения нет, и мы ещё говорим, что будем сейчас полностью на импортном сырье… Потому что – перехожу к аквакультуре, – если рыбу не выловишь, её можно хотя бы вырастить. Поскольку, если говорить о лососе, есть дикий лосось, я считаю, это всё равно что удовлетворять свою потребность в птице не бройлерными цыплятами, а дикими рябчиками из леса, – поэтому, конечно, лосось надо выращивать, его выращивают в мире, и мы прекрасно его едим. Только своего лосося Россия ест 8–9%, правильно я говорю? А что, у нас возможностей нет? Вот у нас такая прекрасная береговая полоса. И, кстати говоря, единственный проект «Русский лосось» очень эффективно у нас в Мурманске реализовывается и претендует вообще на 40% рынка российского потребления лосося, и вполне эту задачу может выполнить. Но вот закон запаздывает.
И у нас ещё стоят участки под аквакультуру, стоят под парами, но использовать эффективно их не можем. А что, собственно, закон? Это ж не завод построить, это написать – людям, согласовать – людям с людьми, вынести его в Думу… Это всего лишь техническая, бюрократическая работа, которая до сих пор, вот уже сколько – семь лет?.. Это просто-напросто доходит до абсурда. То, что касается аквакультуры, имеет огромные перспективы у нас в стране. И не хватает только двух вещей на сегодня – малька, который закупают за рубежом, и кормов (корма тоже пока приобретаются пока в Норвегии). Но в перспективе даже в этом проекте «Русский лосось» – строительство своей фабрики по производству корма и своего завода по производству малька. И это всё возможно! Наши люди прекрасно справляются! Там такие увлечённые люди… Вот приедете, мы Вам покажем: форель сейчас стали разводить – так она ещё быстрее, чем сёмга растёт дикая.
Проблема добавленной стоимости. 120 рублей от русского лосося уходит за килограмм, в магазине лежит 290 уже за килограмм. Почему такая… Доставка 150 км – и она в 2,5 раза увеличивается в цене. Что мешает этим сетям поставить хотя бы на 20%. А видимо, нет конкуренции: было бы много этой рыбы, наверное, они ставили гораздо меньше.
Есть ещё одно. Я не считаю это такой уж сильной проблемой, но я считаю, что это вполне могло бы позволить рыболовным компаниям развиваться, – это вопрос о квоте. Квота – сейчас очень хорошо, что она долгосрочная, на долгие годы выделяется: на 10 лет. Но это очень мощный ресурс, когда предприятия рыболовные продаются, имеется в виду и очень учитывается, сколько вообще у предприятия квоты. Но когда предприятие хочет взять кредит в банке, то оно может только свои активы закладывать. Активы в общем-то не очень большие, но суда старые, оцениваются недорого, а квота в залог не идёт. Если бы квота шла в залог, то тогда предприятия могли бы брать более масштабные кредиты и заниматься строительством судов, наверное, куда как более активно.
Что касается прибрежного рыболовства, но тут много об этом говорили. Конечно, это очень важно для нас: это проект социальный. Это немного занимает – где-то 7%, может быть, даже и 7% нет – 2–3% от общей квоты, но тем не менее это возможность… Это больше социальная, может быть, проблема возможности заниматься прибрежным ловом, но регулировать его обязательно надо. Скажу только о таком курьёзе по поводу переработки в прибрежке. Капитаны, которые осуществляли так называемую первичную переработку продукции… Поскольку два часа всего рыба бывает свежей, а потом уже становится второй свежести, всё же то расстояние, которое нужно преодолеть до порта, не позволяет её сохранить в свежем виде. Так вот эти капитаны, если зафиксировано это их так называемое нарушение, имеют сейчас штрафы в 12–13 млн на каждого персонально. Будут люди выходить в море с такими штрафами? У них уже всё имущество заложено приставами. Это о проблеме переработки.
И последнее, на чём хотелось бы остановиться, – это, конечно, нормативная база, но вот что касается нормативной базы и нормативного регулирования, тут две части. Одна часть – это синхронизация законодательства, которое так или иначе регулирует рыболовство. Это и Таможенный кодекс (по незаходным судам), это и закон о животном мире, закон о рыболовстве и сохранении водных биоресурсов, это закон о любительском и спортивном рыболовстве. Это синхронизация, поскольку есть нормы, которые друг друга взаимоисключают. Но можно же сесть коллективу профессионалов, пересмотреть все эти законы, все взаимоисключающие нормы, и это вполне возможно сделать. Можно сказать – синхронизация, можно назвать это гармонизацией, но законодательные нормы не должны мешать: в одном законе они делают одну функцию, во втором законе они несут совершенно другое значение, которое ухудшает положение рыболовной отрасли.
И что касается ещё передачи полномочий на уровни субъектов Федерации. Есть вещи, которые может регулировать субъект и должен регулировать. Вот отчасти решили выдавать коренным малочисленным народам квоты на сёмгу, на ту же, которую мы персонально каждую рыбку бережём как зеницу ока. Там у нас поймал-отпустил, там у нас ОМОН, там у нас её все охраняют в реках. Но что происходит? Дали квоту коренным малочисленным народам, которые не могут освоить её: у них нет плавсредств. Дали эту квоту, не определили... Беломорское ББТУ (Баренцево-Беломорское территориальное управление Федерального агентства по рыболовству) выдаёт эту квоту просто по заявительному принципу. 300 человек обратились? Пожалуйста, всем, кто хотел.
И получается, что они собираются коллективно, нанимают браконьера, тот выходит с судном в устье, в 100–200 км от берега ставятся сети 800 м, и эта сёмга, идущая на нерест, естественно, целиком и полностью попадает в эти… А где 8 тонн, там и 80 тонн, там и 800 тонн… Ну 800 – тут я, конечно, прихватила, но никто это не проконтролирует в достаточной степени. То есть одной рукой мы сохраняем, бережём, другой рукой мы даём возможность тут же рождать беззаконие и возможность истребления нашего самого главного богатства. Так если уж сделали дело, дайте тогда доделать до конца, дайте тогда на уровне субъекта те полномочия, которые мы знаем, как лучше исполнять, и мы их доведём уже до ума. Мы готовы включиться в любую рабочую группу по гармонизации, синхронизации – всему, чему угодно, только бы рыбакам стало легче работать и рыболовство у нас процветало. Спасибо за внимание.
Д.А.Медведев: Я так и не понял в отношении последнего – квоты для коренных малочисленных народов. Чего нужно с ней сделать-то?
М.В.Ковтун: Естественно, в этой квоте должны быть определены чётко и место, и условия добычи, и те орудия лова, поскольку с сетями на сёмгу выступать – это просто варварство, и в местах захода на нерест (это просто в устьях рек они стоят) и никто им не запрещает. Природоохранная прокуратура в данном случае выступает на их стороне.
Д.А.Медведев: Это чьи полномочия? Это ваши или…
М.В.Ковтун: Нет, это полномочия сейчас федеральные, они выделяют квоту. Вот, может, Андрей Анатольевич добавит.
А.А.Крайний: Позволите?
Д.А.Медведев: Пожалуйста.
А.А.Крайний: У нас поручение правительственное, ему уже год, наверное, Минрегиону – договориться, каким образом, каковы критерии определения коренных малочисленных народов. Сегодня у нас этот вопрос в законодательстве вообще никак не урегулирован, то есть приходит человек, говорит, что он себя ощущает коряком или нивхом, или эвенком. И мы не имеем права, никто не имеет права ему отказать. У нас были такие случаи, когда люди, выходцы с Кавказа, на Камчатке обращались в суд и получали справку, что он коряк, – вот анекдотические... А как только он себя ощущает КМНС (коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ) – есть закон о поддержке коренных малочисленных народов Севера: они могут ловить свободно, бесплатно, традиционными орудиями лова.
Д.А.Медведев: Придётся вам этим, Андрей Анатольевич, заняться и выработать критерии, раз никто другой не может. Значит, тогда вы будете отвечать, кто с Кавказа, а кто малочисленный Севера.
А.А.Крайний: Хорошо, есть. Могу сказать, к слову, что Сахалин, где достаточно много нивхов, и Камчатка – там нет проблемы такой.
Д.А.Медведев: Так, ладно. С этими критериями надо разобраться. И ещё на что я хочу обратить внимание? Мы, кстати, с вами уже на эту тему разговаривали – по поводу залога квот. Я не знаю, что там пока сделали коллеги из Правительства, в общем, нужно этот вопрос проработать. Поручаю его проработать, естественно, Минэкономразвития, Минфину и представить предложения о том, каким образом этот залог может осуществляться и каким образом может быть обращено взыскание на соответствующую квоту. Потому что основная-то проблема ценности именно в том, чтобы на неё можно было обратить взыскание. Если можно обратить – значит, всё в порядке, а в целом квоты в залог должны поступать. Я исхожу из этого, потому что это такая же ценность, как и масса других, находящихся в гражданском обороте.
Интернет-портал Правительства Российской Федерации
