– Для того чтобы лучше понять те претензии, которые выдвигают специалисты рыбной отрасли к отчету, подготовленному Институтом Номура, вначале нужно разобраться в целях создания кластера и логике разработки такого проекта.
В соответствии с поручением Президента РФ В.В. Путина, необходимо создать на Дальнем Востоке рыбоперерабатывающий кластер. Главная цель проекта - максимально возможное количество добавленной стоимости при добыче рыбы и морепродуктов, производстве и реализации продукции рыбной отрасли, а по возможности и в связанных отраслях, должно оставаться в России, а не уходить за рубеж, как сейчас. Основные задачи: ускоренное развитие российской глубокой переработки рыбы и морепродуктов, снижение доли сырья в экспорте и готовой продукции в импорте, а в итоге – полное импортозамещение и отказ от экспорта сырья низкой степени переработки с замещением его экспортом продукта высоких переделов, а также развитие современных инструментов торговли сырьем и продукцией, в том числе биржевых и аукционных.
Оптимальным местом для создания кластера с учетом таких объективных факторов, как обеспеченность инфраструктурой и рабочей силой, наличие центров компетенций и подготовки кадров, обеспеченность энергоресурсами и их сравнительно низкая стоимость, транспортная доступность и т.д., признан Приморский край.
Таким образом, мы имеем весьма серьезный, глобального масштаба проект, ориентированный в первую очередь на производство, на глубокую переработку рыбы и морепродуктов. С чего всегда начинается разработка такого проекта? С тщательного анализа потенциальных рынков сбыта продукции. В первую очередь необходимо определить, какую номенклатуру продукции глубокой переработки и в каком количестве можно будет реализовать на российском рынке и на всех внешних рынках, в ближней, среднесрочной и долгосрочной перспективе, каковы требования к выходу на эти рынки, конкурентные условия, другие значимые факторы.
Надо сказать, что во всех странах существуют маркетинговые компании, которые осуществляют анализ рынков на регулярной основе, а затем продают отчеты всем желающим их приобрести. Конечно, может оказаться так, что стандартные отчеты в некоторых случаях не будут содержать всей нужной информации, но всегда можно дозаказать дополнительные исследования. То есть получение такой информации, с одной стороны, достаточно легко решаемая организационная проблема с относительно невысокой ценой вопроса, но с другой – это необходимое условие для начала любых работ по формированию концепции, технико-экономического обоснования и техзадания на проектирование.
На основе анализа этой информации становится возможным определить, на какой объем производства и номенклатуру продукции ориентировать предприятия кластера, каковы перспективы дальнейшего развития, какие потребуются объемы транспортировки и хранения сырья и готовой продукции, какие будут при этом применяться логистические схемы. После этого нужно проанализировать существующие и перспективные технологии производства этой продукции и определить, какие потребуются производственные площади, сколько будет задействовано персонала, сколько потребуется воды, электроэнергии, какие экологические риски создает такое производство и как их минимизировать.
Только после этого определяется перечень требований к площадке для размещения кластера и начинается подбор вариантов, удовлетворяющих этим требованиям, а из них выбирается оптимальный, в том числе с учетом возможности использования уже существующей инфраструктуры и наличия действующих производств. Параллельно проводится выработка конкурентных преимуществ, ведь нужно добиться того, чтобы, во-первых, соответствующий объем сырья поступал на предприятия кластера, а, во-вторых, производить эту продукцию там было бы более выгодно, нежели в любом другом месте. На основе их перечня формируются требования к организационно-правовым режимам работы, определяется формат и объем государственного и муниципального финансового участия и прочие значимые условия успешной реализации проекта, как правило, в 2-3 вариантах, из которых выбирается оптимальный.
По завершению этих работ формируются инвестиционные предложения, подбирается пул инвесторов, достаточный для запуска реализации проекта, и проект стартует. Есть, конечно, еще ряд нюансов и дополнительных мероприятий, но если вкратце, то базовая логика такова.
– Но ничего этого в отчете Института Номура нет?
– Совершенно верно. Вообще сам отчет представляет собой сделанную методом «копировать – вставить» бессвязную компиляцию из общедоступных источников в Интернете и тех сырых предварительных проработок, которые в прошлом году делали ТИНРО и ДНИИМФ. Для придания объема и наукообразия в него налито огромное количество «воды», вплоть до описания газопроводов и нефтепроводов на территории края и прочих сведений, не имеющих к предмету ни малейшего отношения. Адекватной аналитики нет, да и сделать ее на этой информационной базе невозможно в принципе. Выводы и рекомендации, многие из которых сами по себе, корректно скажем, весьма спорны и сомнительны, еще и висят в воздухе, поскольку не обоснованы ничем вообще.
К примеру, декларируется, что площадка для размещения кластера должна быть в 200 гектаров. Аргументация, дословно, следующая: «По укрупненным оценкам (предварительно, по аналогам)». То есть, можно утверждать, что она отсутствует напрочь. С таким же успехом после этой фразы можно было написать любое число – 3, 518, 1001. Остальные параметры для выбора площадки обоснованы точно так же, то есть никак. Тем не менее именно эти, взятые с потолка цифры признаются критериями, по которым осуществляется сравнение заранее отобранных площадок – а как они отбирались и почему отобраны именно эти, тоже загадка - между собой, и делается окончательный выбор в пользу участка в районе бухты Суходол, чему посвящена немалая часть отчета. Такая, с позволения сказать, аргументация даже в студенческих рефератах не допускается. Вот уровень «работы» Института Номура.
– Но ведь по итогам общественных слушаний были сформулированы претензии и исполнитель обязался исправить недочеты на следующем этапе?
– Проблема в том, что весь итог полугодовой деятельности Института Номура по первому этапу целиком представляет собой такой «недочет». Он не может быть исправлен – необходимо выбросить в корзину представленный отчет и с самого начала выполнить работу, но на этот раз правильно. Я же говорил про логику работы над такими проектами, в частности про то, что начинать их следует с маркетингового анализа рынков сбыта. На нем должна быть основана вся работа, с него она начинается. Это не может быть выполнено «на следующем этапе», как не может водитель сначала довести машину до пункта назначения, а «на следующем этапе» сесть за руль. Один простой пример. В результате маркетингового анализа получится, что первая очередь кластера должна быть рассчитана на выпуск миллиона тонн в год замороженных полуфабрикатов быстрого приготовления и готовых блюд из минтая, двухсот тысяч тонн – из лосося и, скажем, 100 миллионов условных банок различных наименований консервной продукции, с удвоением этого объема в течение 5-7 лет. А у вас уже выбран участок в 200 гектаров, которого будет явно недостаточно под это производство со всей необходимой инфраструктурой, причем в таком месте, где нет нужного количества рабочей силы. И что вы будете делать с этим «выбором», и как вернете время, потраченное на него?
– Чем же можно объяснить такой результат? Ведь Институт Номура – достаточно известная и уважаемая организация.
– С этим учреждением я ранее не сталкивался и с его репутацией не знаком. Я лишь вижу совершенно конкретный итог его работы по проекту кластера и говорю именно об этом. Но если мыслить логически, то причин может быть две: фантастический непрофессионализм как заказчика, так и исполнителя, и обычный саботаж, опять-таки с обеих сторон, причем второе куда более вероятно.
Не секрет, что, наряду с Китаем и Южной Кореей, именно Япония является одним из основных выгодоприобретателей в той ситуации, которая сложилась в рыбной отрасли России и характеризуется ее практически стопроцентной ориентацией на экспорт сырья и импорт готовой продукции. Поручение Президента РФ В.В. Путина по созданию рыбоперерабатывающего кластера преследует своей целью изменить эту ситуацию в пользу нашей страны и ее компаний. Но грамотная реализация поручения главы государства нанесет экономический ущерб нынешним выгодоприобретателям. Естественно, они абсолютно заинтересованы в том, чтобы проект кластера либо не был реализован вообще, либо был реализован как можно более медленно и неправильно, чтобы не допустить смены экспортно-сырьевой модели, не допустить развития российской рыбопереработки. Разумеется, японский институт-исполнитель в курсе этой ситуации – я далек от мысли, что его штат полностью укомплектован людьми, не имеющими вообще никакого представления об экономике, бизнесе и политике. Наверняка, в курсе этой ситуации и заказчик – Инвестиционное агентство Приморского края. Так что их трогательная взаимоподдержка и взаимовыручка в той ситуации, когда такой феерический итог их совместной работы влечет огромные риски и издержки, как минимум репутационные, наверняка имеют куда более глубокие корни, нежели просто обоюдная симпатия случайно встретившихся дилетантов.
– А что заставляет вас считать, что Инвестиционное агентство Приморского края тоже является заинтересованной в провале развития российской рыбопереработки стороной? Ведь вполне может быть так, что заказчик доверял исполнителю, а теперь попросту избрал такую линию поведения, чтобы сохранить лицо.
– Это вряд ли. В истории с кластером деятельность Инвестиционного агентства Приморского края выглядит весьма странно с самого ее начала. Во-первых, само по себе проведение закрытого конкурса на разработку ТЭО и инвестиционного предложения с единственным - японским - участником, на предмет чего в настоящее время осуществляется проверка ФАС, вызывает недоумение. Как минимум потому, что в России и даже в Приморье имеется целый ряд профильных государственных институтов, тот же ТИНРО, к примеру, и значительное количество достаточно компетентных и профессиональных частных компаний, которые могли бы претендовать на победу, если бы конкурс был честным и открытым. Я уже не говорю о представителях других, менее ангажированных в данной ситуации государств.
Во-вторых, в тот период, когда администрацией Приморского края осуществлялись консультации со специалистами отрасли, ими был внесен целый ряд грамотных предложений. В том числе – позволивших бы сэкономить государственные средства на создание кластера и значительно ускорить этот процесс. К примеру, предлагалось использование уже существующей специализированной транспортной инфраструктуры, в том числе Владивостокского и Находкинского рыбных портов. По данным ФГУП «Нацрыбресурс», в 2013 году из грузооборота в 3 602 197 тонн доля рыболовецких грузов составила 362 349 тонн во Владивостокском рыбном порту, из 1 776 655 тонн - 18 055 тонн в Находкинском. Всего 10%, при том что существующие мощности этих портов загружены максимум на 70%, а то и меньше. Фактически, догрузив эти порты, даже без осуществления их модернизации, через них можно переваливать всю добываемую на Дальнем Востоке рыбу до последнего хвоста, и еще останется задел на перспективу.
Есть только одна проблема - операционные холодильники портов используются в качестве складов долговременного хранения и поэтому их мощности не хватает, к примеру, в период лососевой путины. Но эта проблема легко решается строительством складов длительного хранения на территории кластера, что все равно необходимо делать, и возвратом холодильникам портов функции операционных. Однако, это предложение, как и все остальные, при формировании заказчиком конкурсного задания было проигнорировано, соответственно, исполнителем варианты использования уже имеющейся инфраструктуры не рассматривались. Инвестиционное агентство Приморского края без объяснения причин настаивает на привязке кластера к береговой зоне и строительстве с нуля нового, явно избыточного рыбного порта за государственные деньги. Которые, в соответствии с идеей кластера, гораздо разумнее было бы потратить на инвестиции в рыбоперерабатывающие мощности, поскольку на все эти задачи предусмотрена ограниченная сумма. Такое решение очевидно влечет за собой не только нерациональное использование бюджетных средств и затягивание сроков начала работы кластера, но и ставит под угрозу реализацию его основной функции – развитие глубокой переработки рыбы и морепродуктов.
В-третьих, обратите внимание на атмосферу секретности вокруг многократно упомянутого отчета Института Номура по первому этапу проекта, созданную Инвестиционным агентством Приморского края. Прежде всего, на тот факт, что, хотя в техническом задании предполагается общественная защита отчетов по проекту, но сам отчет был недоступен для широкой аудитории, пока на ситуацию не обратили внимание в СМИ. Даже на тех самых общественных слушаниях, когда кто-то из приглашенных экспертов попросил о возможности ознакомления с отчетом, он получил ответ руководителя агентства Аксенова, что для этого нужно договориться с ним, лично явиться в эту организацию и там читать отчет в бумажном виде. Представляете общественное обсуждение, на котором единицы присутствующих знакомы с предметом этого самого обсуждения, а на просьбу все-таки предоставить доступ к информации следует ответ, подразумевающий фактический отказ?
В-четвертых, все специалисты рыбной отрасли, которым все-таки удалось получить доступ к материалам отчета, высказались о них категорически отрицательно. В ходе общественного обсуждения было задано множество острых вопросов, на которые представители японского исполнителя отвечали настолько уклончиво и не по существу, что ведущему слушаний пришлось сослаться на «трудности перевода». Что сделал бы добросовестно заблуждавшийся заказчик? Приостановил бы реализацию проекта, организовал бы дополнительную независимую экспертизу, а по ее итогам разорвал бы договор с таким исполнителем, с применением всех возможных санкций, наверняка прописанных в контракте. А Инвестиционное агентство Приморского края изо всех сил пытается спустить ситуацию на тормозах и любой ценой легитимизировать продукт деятельности Института Номура. То есть действует в точности наоборот.
Александр ИВАНОВ, Fishnews
Июнь 2014 г.
