– Владимир Михайлович, вы уже говорили о том, что, не считая титанического труда рыбаков, залогом вашего успеха является совокупность факторов: природа, прогноз, регулирование рыболовства и, конечно же, организация промысла. Расскажите подробнее, как в этом году протекала путина и с какими сложностями столкнулись?
– Несомненно, то обстоятельство, что Камчатский край – центр ареала обитания тихоокеанских лососей, является определяющим. В водоемах Камчатского полуострова воспроизводятся все добываемые на Дальнем Востоке и наиболее ценные в коммерческом отношении виды лососей: нерка, чавыча и кижуч. В текущем году их выловлено порядка 58 тыс. тонн, в том числе около 54 тыс. тонн на Камчатке. При этом наиболее многочисленным и распространенным от Приморья до Чукотки видом лососей является горбуша. Исторически сложилось так, что своеобразное соревнование за пальму первенства в добыче этого вида происходило между Камчаткой и Сахалином. Из-за особенностей биологии горбуши наблюдается такое явление как двухлетняя цикличность подходов, в связи с чем ее уловы в четные и нечетные годы могут различаться в десятки и даже сотни раз. Но, как и прогнозировала рыбохозяйственная наука, это явление непостоянное. В настоящее время на восточном побережье Камчатки ежегодно наблюдаются хорошие подходы, и вылов горбуши в целом по Камчатскому краю в 2016 году составил 145 тыс. тонн, а это более половины от всего улова в Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне.
Другой многочисленный вид, который обеспечивает хорошие уловы, – это кета. На сегодняшний день ее добыто около 100 тыс. тонн, из которых 32 тыс. – на Камчатке.
Основные подходы кеты в эту путину отмечаются в бассейне реки Амур, где промысел составил порядка 40 тыс. тонн.
Другими условиями успешной путины являются очень тесно взаимосвязанные вещи, такие как научно обоснованный и оправдавшийся прогноз подходов лососей и подготовка рыбаков к путине. Полагаю, что по этому поводу уже было достаточно публикаций, в большинстве своем содержащих критику несостоявшихся прогнозов вылова западнокамчатской и сахалинской горбуши в прошлом и позапрошлом годах. Все помнят и понимают, в какое тяжелое финансовое положение попадали рыбопромышленники, когда по итогам путины не могли обеспечить даже обратный проезд людям, приглашенным на работу, не говоря уже о гарантированной заработной плате.
В случае же, когда подходы рыбы значительно превышают первоначальный прогноз, помимо положительных аспектов есть, безусловно, и отрицательные. Здесь и авральный тяжелейший труд, сложно прогнозируемая цена на рынке сбыта, и демпинг закупочных цен со стороны ретейла, и вечная проблема нехватки мест на холодильниках, демередж, прогрессивная плата за хранение, проблемы с отгрузкой... Всем это хорошо известно.
Однако сейчас я хочу обратить внимание на то, что при подготовке материалов к заседанию президиума Государственного совета по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса в РФ в октябре 2015 года редакционной группой Совета был сформирован отдельный раздел проекта доклада, посвященный плачевному, а иначе и не скажешь, современному состоянию рыбохозяйственной науки. Буквально от всех субъектов Российской Федерации не только поступали аналитические материалы, свидетельствующие о необходимости принятия незамедлительных мер по повышению качества прогнозирования, но и предлагались меры по исправлению ситуации. Обращалось внимание на последствия критически низкого финансирования научно-исследовательских работ на протяжении последних 5-7 лет, недостатки в подготовке кадров, на снижение количества и времени экспедиционных исследований, численности научно-исследовательского флота, прекращение деятельности промысловой разведки.
Между тем последствия недостаточного научного сопровождения промысла могут проявиться, и очень печально, уже в ближайшем будущем. Промысловые запасы тихоокеанских лососей – это очень чуткий и ранимый комплекс, и в случае неверных прогнозов происходит либо чрезмерная эксплуатация нерестового запаса, либо его недоиспользование с последующим переполнением нерестилищ. И то, и другое может послужить причиной долговременного снижения численности популяций тихоокеанских лососей.
– Давайте обратимся к регулированию рыболовства. Насколько эффективна выработанная система на лососевой путине?
– Учитывая характер нашей беседы, постараюсь изложить суть простым, не претендующим на научность, но понятным для всех языком. Радикальное отличие регулирования промышленного рыболовства в отношении лососей по сравнению с другими видами водных биоресурсов заключается в необходимости принятия решений в кратчайшие сроки. Связано это с особенностями биологии тихоокеанских лососей – единовременным нерестом. То есть дальневосточные лососи после нагула в северной части Тихого океана совершают миграцию к местам нереста, где погибают. Следовательно, доступны они для промысла только в период миграции по акватории водного объекта в пределах рыбопромыслового участка. Время этой миграции, например, на речном рыбопромысловом участке, может составлять от нескольких дней до нескольких часов. И если лосось не будет выловлен в это время, то он уже никогда не будет доступен для рыбопромышленника. В то же время, учитывая такое явление как хоминг – способность лосося возвращаться для нереста именно в ту реку, откуда он скатился в океан, – в случае чрезмерного промысла лосося нерестилища этой реки останутся пустыми.
До начала 90-х годов прошлого века промысел лососей регулировался достаточно просто. Лимиты (квоты) распределялись между предприятиями гослова, рыболовецкими колхозами и госпромхозами, которые обязаны были обеспечить выполнение плана, даже в случае слабых подходов. В связи с этим рыбохозяйственная наука утверждала прогноз вылова с достаточной осторожностью. Средняя цифра вылова лососей в период 1971-1980 годов составляла около 40 тыс. тонн, в период 1981-1990 – порядка 60 тыс. тонн.
В октябре 1992 года между Госкомрыболовством и администрацией Камчатской области был подписан договор о передаче части полномочий в сфере регулирования рыболовства. В частности, организация и регулирование промысла тихоокеанских лососей на полуострове полностью осуществлялось рабочей группой Камчатского координационного рыбохозяйственного совета. Федеральный центр только утверждал решения совета по организации путины (иногда в августе) и в конце ноября – начале декабря запрашивал итоговую информацию о вылове.
Вместе с тем решения принимались на основе многолетнего научного опыта специалистов-профессионалов своего дела из КамчатНИРО, ихтиологической и рыбоохранной службы Камчатрыбвода, департамента по рыболовству областной администрации.
В середине 90-х годов был сформирован перечень речных рыбопромысловых участков в соответствии с ресурсной базой лососей, проводились конкурсы на квоты и участки. Внедрена система пятидневной, а впоследствии ежесуточной отчетности о вылове. С учетом таких данных принимались решения о введении периодов пропуска либо разрешении ловить по факту. Многие из принятых решений до сих пор пытаются критиковать, подвергать сомнению и неоднозначной оценке. Однако результаты говорят сами за себя: в период 1991-2000 годов средний улов лососей на Камчатке составлял уже около 90 тыс. тонн, в последующее десятилетие вырос до 115 тыс. тонн, а в период с 2011 года по настоящее время достиг средней цифры в 200 тыс. тонн.
Таким образом, за почти четвертьвековую историю на Камчатке создана система управления промыслом, позволившая не только рационально использовать федеральный ресурс, но и обеспечить исторически рекордные выловы. В настоящее время разработанный на Камчатке бассейновый принцип промысла с элементами «олимпийской системы» принят на вооружение в отдельных дальневосточных субъектах.
– Вылов – основной критерий состояния дел в отрасли. Но насколько он показателен с точки зрения развития рыбного хозяйства в целом?
– Когда мы говорим об организации рыболовства (имеется в виду сам процесс добычи), мы считаем, что вылов – действительно важный показатель состояния дел. Все остальные индикаторы являются производными и прямо пропорционально зависимыми от основного. К ним относятся производство продукции, среднедушевое потребление, уровень занятости и другие.
Положительная динамика отрасли может быть достигнута только при увеличении валового вылова. При этом существует два основных пути достижения требуемых целей: увеличение степени освоения допустимых объемов вылова и вовлечение в промысел новых объектов и районов.
До достижения уровня полного освоения доступных ресурсов рыбная отрасль избирает экстенсивный путь эксплуатации запасов. Стадия извлечения дополнительной прибыли (прибавочной стоимости) наступает позднее. Именно по такому пути и восстанавливалось после 90-х годов прошлого века рыбное хозяйство Камчатки.
Максимально зафиксированный на рубеже 90-х годов вылов ВБР камчатскими рыбаками составлял 1 млн. 380 тыс. тонн. Необходимо отметить, что существенную долю в вылове 90-х годов составляли объекты, добываемые экспедиционным промыслом вдали от побережья полуострова, – сайра, иваси и др. В настоящее время роль этого промысла незначительна. Четыре года назад вылов ВБР камчатскими предприятиями достиг 1 млн. тонн. Таким образом, непосредственно в прилегающих к Камчатскому полуострову акваториях в период последних 3-5 лет вылов приблизился к ресурсному пределу и рыбопромышленники автоматически перешли на уровень интенсивного рыболовства – инвестирование средств в объекты хранения и переработки. Наметились тенденции не только модернизации имеющегося добывающего флота, но и покупки новых судов, ориентированных на добычу ВБР в других районах промысла.
Кратко этапы восстановления рыбохозяйственного кластера Камчатки (на примере лососевого промысла) выглядят следующим образом. Начало 90-х: практически полное отсутствие переработки, основной продукт промысла – икра. Уже к концу 90-х привлекается рыбоперерабатывающий флот других регионов, доходы от продукции распределяются в большей мере в пользу владельцев флота. Начало 2000-х – это строительство собственной базы минимальной береговой переработки (заморозка), сдача на флот составляет около 70% уловов. Конец 2000-х – строительство объектов хранения, приобретение собственного перерабатывающего флота, сдача на флот сторонних организаций менее 50% уловов. В период с 2010 по настоящее время происходит строительство современных заводов по выпуску продукции глубокой переработки уловов, растут инвестиции в безотходные технологии, сдача на флот сторонних организаций составляет менее 30% уловов, ощутима поддержка рыбохозяйственной науки, рыбоохраны.
Основная задача органов управления и регулирования рыболовства на Камчатке заключалась в реализации элементарного принципа: не запрещать и предписывать, а не мешать бизнесу самому находить пути повышения эффективности.
Несомненно, важнейшую роль сыграл и принцип долгосрочного закрепления квот – он обеспечил уверенность и стабильность развития.
Результат: Камчатка – безусловный лидер в рыбной отрасли России.
– Вместе с тем на настоящем этапе, по мнению камчатского рыбацкого сообщества, для дальнейшего поступательного развития отрасли необходима государственная поддержка…
– Да. Предлагаемых форм и методов этой поддержки в настоящее время множество. Но, странным образом, выпадают две вещи, на первый взгляд очевидные, но не обсуждаемые на государственном уровне.
Первое – а об этом я уже говорил – это состояние государственной рыбохозяйственной науки и отсутствие каких-либо предложений о выводе ее из кризиса. А ведь наука – это и рыборазведка, и открытие новых объектов и районов промысла, и новые технологии, новые виды продукции...
Второе – предлагается обратить особое внимание на профессиональную грамотность сотрудников всех контрольно-надзорных органов. Не в плане должностных регламентов, уставов, приказов и инструкций, а в плане основ промысловой ихтиологии и роли рыбоохраны в части сохранения водных объектов и ресурсов как основы деятельности рыбопромышленника.
Особое недоумение вызывает отсутствие в настоящее время профилактической работы по предотвращению нарушений, разъяснительной работы по применению норм постоянно меняющегося законодательства.
К сожалению, сегодня рыбак с точки зрения всевозможных контролеров чаще всего источник показателей по штрафам. Причем независимо от того, нанес он ущерб состоянию ВБР или просто неправильно заполнил промысловый журнал, неумышленно допустил отступление от формального порядка или временной инструкции. Сейчас забыты времена, когда инспектор рыбоохраны не карал за малейшую провинность, а был помощником и наставником рыбака.
Если уж и затронули административные барьеры, стоит сказать и о барьерах природных. При скоротечном лососевом промысле случается, что свои коррективы в результат вносит и погода. Штормы, температурные аномалии, паводки и многие другие факторы. Примеров масса. В частности, в 2004 году в Охотском море (западное побережье Камчатки) были уничтожены или существенно повреждены практически все ставные морские невода, в августе текущего года зафиксировано порядка 17-20 штормовых дней. Не беру на себя смелость объявить точную цифру потерь уловов, но полагаю, что порядка 20 тыс. тонн только одной горбуши было возможно добыть в этот период без ущерба для естественного воспроизводства. Противоположный пример – путина прошлого года в Карагинской подзоне. Равномерные подходы горбуши наблюдались в течение почти 40 дней. Суточный вылов стабильно удерживался на уровне около 5 тыс. тонн и ограничивался только возможностями переработки.
А в заключение необходимо сказать о том, что в рекорд камчатских рыбаков необходимо засчитать 30-40, а может и больше, тысяч тонн лососей, которые беспрепятственно подошли к берегам нашего полуострова благодаря запрету дрифтерного промысла. Несомненно, часть из них была пропущена на нерестилища для обеспечения дальнейшего устойчивого воспроизводства. А другая часть обеспечила работу, налоги, дальнейшее развитие береговой переработки и береговых поселков.
Ксения ПИСАРЕВА, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»
Ноябрь 2016 г.
