Сергей Вялых: Рыбная отрасль неслучайно интересует ФАС
В рыбном хозяйстве Приморского края вращаются значительные денежные средства, а это, в свою очередь, означает возможное столкновение интересов и нарушения конкурентного законодательства. Неудивительно, что отрасль привлекает столь пристальное внимание антимонопольных органов, заявил в интервью Fishnews руководитель Приморского УФАС Сергей Вялых.
– Сергей Васильевич, на заседании 4 июля Госдума приняла во втором и третьем чтениях законопроект о внесении изменений в ФЗ от 29 апреля 2008 года № 57 «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» и отдельные законодательные акты РФ». Изменения касаются и рыбной отрасли. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее. Как вы считаете, будут ли такие поправки способствовать развитию российского берегового хозяйства?
– Хотелось бы поделиться своими собственными ощущениями, почему появились изменения в законе.
Вы знаете о том, что в 2012 году ФАС начала заниматься рыбным картелем. Помните, с чего все началось? С сообщения «Пасифик Андес» на Лондонской бирже о том, что эта гонконгская компания контролирует более 60% добычи российского минтая. Об этом в нашей стране было доложено высшему руководству. И оно сделало вывод: даем рыбакам преференции, а кто же является по ним выгодоприобретателем? Оказалось, что выгодоприобретателем является гонконгская фирма. Непорядок. И, собственно, машина закрутилась.
Суть не в том, что нельзя иностранцам работать в рыбной отрасли РФ. Можно, но делать это нужно правильно. Обращаться с ходатайством, как это предусмотрено 57-м ФЗ, чтобы вопрос рассматривала правительственная комиссия. Если приходите работать в отрасль, стратегическую для безопасности государства, нужно выполнять некоторые условия. Для того чтобы наша экономика превращалась из сырьевой в инновационную, нам надо создавать повышенную добавленную стоимость.
Сегодня за рубеж уходит мороженая рыба. А вот если бы из улова произвели филе, стоимость была бы другая. Что и делается в Китае – эта страна работает на нашем минтае, а филе продает за рубеж, в Европу, гораздо дороже.
И коль скоро мы делимся своими ресурсами с иностранцами, пусть они помогут нам инвестициями. И мы либо будем развивать переработку на берегу, может быть, будем создавать совместные предприятия, либо будем перерабатывать рыбу на плавбазах – здесь вариантов много.
Изменения также заставляют сообщать о конечном выгодоприобретателе. Ведь как получается? Физическое лицо может учредить юридическое, тот, в свою очередь, – офшор, и мы никогда не узнаем, кто из олигархов стоит в начале цепочки. А согласно поправкам, нужно показывать конечного бенефициара. В моем рассказе конечным выгодоприобретателем был «Пасифик Андес», хотя в некоторых обществах он вообще не присутствовал. Процесс контролировался через работников «русского отдела».
Добавлю также, что существуют прямой и косвенный контроль. Первый легко устанавливается: достаточно посмотреть ЕГРЮЛ или реестр акционеров. Также изучается орган управления. В большинстве российских компаний управленческая система трехзвенная: первое звено – это общее собрание, второе – совет директоров, третье – единоличный исполнительный орган (либо управляющая компания, либо конкретное физическое лицо). Бывает, что у иностранцев нет ни одной акции, в совете директоров все – граждане РФ, а управляет, допустим, менеджер из Кореи или Китая. Признак? Да. Это прямой контроль.
Но есть еще косвенный. Когда, например, компания получает деньги, но распределять их не может, потому что этими процессами распоряжается аудитор из корейской фирмы.
Когда мы работали по рыбному картелю, прямого контроля как такового не было, а был косвенный. Пришлось, конечно, потрудиться, но он был доказан.
Приведу еще информацию о готовящихся поправках в закон № 57, которая озвучивалась на пресс-конференции с участием заместителя руководителя ФАС Андрея Геннадьевича Цыганова и начальника управления контроля иностранных инвестиций Армена Эдуардовича Ханяна. В частности, предлагалось считать стратега находящимся под контролем иностранного инвестора в случае, когда его акционерами (участниками) являются иностранные государства, доля которых в совокупности позволяет контролировать его. Стратег – это стратегический акционер. Опять же, это может быть физическое лицо. В 2013 году управление работало по компаниям, которые, по мнению центрального аппарата ФАС, находились под корейским влиянием. Не нашли ни одного иностранца, но обнаружили этнических корейцев, которые являются гражданами РФ, но живут и собрания проводят за рубежом.
Перечень обязательств, возлагаемых на инвестора, дополняется таким пунктом, как переработка на территории России водных биоресурсов.
В федеральный закон «О рыболовстве и сохранении ВБР» вносятся изменения в части введения запрета на осуществление рыболовства российскими лицами, находящимися под контролем иностранного инвестора, за исключением случаев, когда контроль установлен в соответствии с законом № 57. Это как раз тот случай, когда граждане РФ на самом деле полностью контролируются из-за рубежа, отчитываются по производственной, финансовой деятельности. И это можно увидеть даже по командировкам.
– От иностранного контроля перейдем к другой теме. В ключевых рыбацких регионах внимательно следят за выполнением президентского поручения по созданию на Дальнем Востоке рыбоперерабатывающего кластера. И надо сказать, что шаги, которые предпринимаются в этом направлении в Приморском крае, вызывают немало вопросов у профессионального сообщества. Ранее прокуратура выявила нарушение при проведении конкурса на выполнение работ по рыбному кластеру – материалы были переданы в УФАС. Однако по результатам рассмотрения управление отказало в возбуждении дела. Прокомментируйте, пожалуйста, для наших читателей принятое решение.
– Да, действительно, прокуратура провела проверку соблюдения законодательства при осуществлении в Приморском крае инвестиционной деятельности. Увидев документы, связанные с проведением конкурса на разработку концепции рыбного кластера, надзорное ведомство посчитало, что нарушен закон – а в то время, до 31 декабря 2013 года, действовал ФЗ от 21 июля 2005 года № 94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». И конечно же, бюджетные средства должны были распределяться именно в соответствии с этим законом.
При первом рассмотрении, когда прокуратура предоставила материалы, у меня было впечатление, что здесь как минимум нецелевое использование бюджетных средств.
Кто как ни правоприменители знают больше всех о Бюджетном кодексе? И прежде всего я набросал перечень вопросов, которые у меня возникают, и обсудил их с руководителем управления Росфиннадзора в Приморском крае Ольгой Александровной Кузнецовой. Она указала на те моменты, которые заставили меня усомниться в правильности первоначальных выводов. Мое мнение о том, что допущено как минимум нецелевое использование бюджетных средств, стало колебаться. Я начал смотреть на ситуацию с учетом замечаний руководителя управления Росфиннадзора, изучил Бюджетный кодекс, все разъяснения, которые есть в системе «Консультант Плюс», судебную практику и так далее. И понял, что вопрос не такой простой.
Мы запросили у администрации края довольно большой перечень информации. Очень важным стало общение с Контрольно-счетной палатой Приморья, которая как раз следит за исполнением краевого бюджета.
Тема непростая, с первого раза ее не рассмотришь. Пришлось получать дополнительные данные, поэтому мы проверку продлевали и выбрали, в общем-то, все сроки, которые нам предоставлены законом, – всего получилось три месяца: 7 апреля получили материалы, 2-го дали ответ.
Президент РФ поставил задачу создать рыбный кластер на Дальнем Востоке, для того чтобы была глубокая переработка биоресурсов, высокая добавленная стоимость продукции, чтобы наша экономика из сырьевой превращалась в инновационную.
Правительство РФ приняло соответствующие меры. И основной документ, который мы исследовали, это протокол заседания Правкомиссии по вопросам агропромышленного и рыбохозяйственного комплексов, которое проводил вице-премьер Аркадий Дворкович. Если Президент давал поручение создать рыбный кластер на Дальнем Востоке, то там уже было конкретизировано – в Приморском крае. Сроки были поставлены очень сжатые. А вы сами знаете, что такое бюджетное планирование.
И администрация региона решила, что конкурс по кластеру может быть проведен за счет субсидии на возмещение затрат по инвестиционной деятельности, которая была перечислена АНО «Инвестиционное агентства Приморского края», – 74 млн. 500 тыс. рублей в конце года.
Прокуратура усмотрела нарушение, когда увидела распоряжение, согласно которому первый вице-губернатор Приморья Александр Костенко дал указание руководителю некоммерческой организации провести торги. Но изучив устав, я увидел, что администрация Приморского края является единственным учредителем АНО. То есть может давать обязательные для исполнения поручения единоличному исполнительному органу некоммерческой организации – директору агентства.
Полномочия заказчика краевая администрация не может передать АНО, но здесь-то, как оказалось, правоотношения совершенно другие – поручение за счет средств, которые выделяются на покрытие затрат, связанных с уставной деятельностью. Такие выводы были сделаны не сразу, на это ушло три месяца. Были получены объяснения от Александра Костенко и Андрея Аксенова (экс-руководитель инвестиционного агентства – прим. корр.). И мы добрались, я считаю, до истины. Может быть, она относительна. Но, мне кажется, управление в принципе исследовало все, что было связано с вопросом.
И был еще один пласт, который не вошел в наш ответ на обращение прокуратуры. Если мы говорим про 94-й федеральный закон, то антимонопольным органом контролируется процесс создания и утверждения документации, проведения торгов и определения победителя. То есть начало госконтроля – это процедуры формирования документации, окончание – определение победителя. Лежит ли в этой плоскости разработка концепции кластера? Мне кажется, нет. Вот если бы уже разрабатывался проект, то можно было бы говорить, что это государственный заказ. А концепция – это, на мой взгляд, только подготовительная работа, не тот процесс, который может контролироваться антимонопольным органом и попадать под действие 94-го ФЗ. Однако этот момент небесспорный, поэтому в решении его не отразили.
– Но ведь от концепции зависит вся работа, которая будет проводиться по созданию кластера в дальнейшем.
– Как я уже отметил, здесь со сферой госконтроля сложный вопрос. Приведу пример. Есть кучка листьев, колючек, но приходит человек и делает из них икебану. Где та грань, когда мусор становится произведением искусства? Так и в нашем случае. Где та точка, когда подготовительная работа становится проектной документацией? Я это точку не уловил, но юридический опыт и наитие подсказывают, что в данном случае государственный контроль начинается не с разработки концепции.
– Недавно комиссия Приморского УФАС признала, что конкурс по распределению 29 участков для товарного рыбоводства в крае был проведен с нарушением закона о защите конкуренции. Подало ли к настоящему времени управление судебные иски о расторжении договоров на закрепление рыбопромысловых участков?
– Мы вынесли решение, направили его участникам. Сейчас по обращению Приморского территориального управления Росрыболовства (именно теруправление посчитали виновным в создании нескольким участникам преимущественных условий участия в торгах – прим. корр.) наше решение обжалуется в арбитражном суде.
Мы начали готовить исковое заявление для расторжения договоров на 28 участков (договор на один участок по техническим причинам не был заключен). Но когда выяснилось, что срок давности истек, обратились в природоохранную прокуратуру. Однако это ведомство также установило, что срок давности для него пропущен, хотя и небесспорно.
Но здесь есть один нюанс: наше решение может рассматриваться как вновь открывшееся обстоятельство для пересмотра дела, которое прошло три судебные инстанции по обращению Находкинской базой активного морского рыболовства (НБАМР все три раза проиграла).
– Не поступало ли в управление жалоб на проведение в этом году конкурса по распределению участков для промысла лосося в крае?
– Когда проводился этот конкурс, к нам также поступали из территориального управления Росрыболовства запросы о направлении специалиста. Сергей Константинович Бессонов (начальник отдела контроля органов власти Приморского УФАС – прим. корр.) присутствовал на заседаниях. Ему давалась установка, да и ФАС у нас в этих случаях говорит: когда чувствуете, что могут быть жалобы по итогам торгов, тогда вам лучше на голосовании воздерживаться. Чтобы не было вопросов: почему голосовали за, а потом возбудили дело. Позиция, мне кажется, совершенно правильная, взвешенная.
Жалоб на проведение конкурса до 15 июля, действительно, не поступало. Одна из участниц подала жалобу в центральный аппарат ФАС, оттуда обращение передали нам. Но, конечно, сейчас однозначно сказать, каков будет исход, я не могу.
– На пресс-конференциях вы всегда активно приводите дела в рыбохозяйственном комплексе. Как вы считаете, если рассматривать зону ответственности Приморского УФАС, какая среди ресурсных отраслей больше всего внимания привлекает по количеству нарушений?
– Давайте порассуждаем. У Приморского края есть конкурентные преимущества по сравнению с другими регионами. Во-первых, транспортно-логистические. Наш край находится на юге Дальнего Востока, у нас имеются удобные бухты. На этом порт Владивосток до революции зарабатывал деньги. Активно транспортно-логистические возможности использовались и в советские годы. Но в 90-е годы мы утратили это преимущество, потому что большинство грузов пошло, минуя нас, через Пусан, Раджин и т.д.
Нужно добиться того, чтобы это конкурентное преимущество снова работало на Приморский край. Должна быть развита транспортная структура, все, что связано с таможенным, пограничным оформлением, портовым хозяйством.
Второе по значимости конкурентное преимущество – это рыбная отрасль. По важности и по вращающимся денежным ресурсам она сейчас номер один. Надо стремиться к тому, чтобы стало так, как было раньше. И мы из этого конкурентного преимущества извлекали дополнительные средства, которые в виде бюджетных поступлений шли бы на развитие региона. Чтобы создавались новые рабочие места, чтобы доступнее было жилье, чтобы здесь жилось лучше.
Рыбная отрасль дает в валовой региональный продукт большие поступления. Следовательно, там большие деньги, а значит, и чьи-то интересы. В этой отрасли, собственно, могут быть и нарушения.
Если мы говорим об отрасли номер три, то, мне кажется, для Приморья таковой является лесная.
– Но рыбное хозяйство все-таки впереди?
– Совершенно несоизмеримые обороты.
Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews
Август 2014 г.
