Куда заведет отрасль «битва за треску»?

«Смущает, что руководство Росрыболовства делает серьезнейшие заявления о том, что не исключает возможности введения экспортных пошлин, но при этом непонятно, проводился ли анализ и каким образом повлияет такая мера на снижение цен на рыбу», – комментирует президент ВАРПЭ Александр Фомин.

На наш взгляд, на ситуацию с ценами повлияли два основных фактора. Первый – это сокращение поставок сырья из-за введения продуктового эмбарго. Отдельные позиции по рыбе стали дефицитом, такие как семга, форель, креветки и ряд других объектов. Со временем нашлись пути замещения, но из-за увеличения транспортного плеча по той же семге цена поднялась.

Второй причиной удорожания стало резкое падение курса рубля, подхлестнувшее цены. Фактически покупательная способность населения снизилась в два раза. Без решения этих проблем и без попытки проанализировать всю цепочку ценообразования на рыбу, разговоры о введении экспортных пошлин звучат просто как шантаж рыбаков.

Пока сложно сказать, как отразится введение экспортных пошлин на ситуации на рынке. Во-первых, нет ясности, о какой рыбопродукции идет речь. Например, мойва, цена на которую сейчас выросла до 60 рублей за килограмм, полностью реализуется на внутреннем рынке. Какие пошлины ни вводи, дешевле эта рыба не станет. То же самое можно сказать о полутора миллионах тонн рыбной продукции, которая продается внутри страны. 

Значит, подешеветь должна продукция, которая сейчас поставляется на экспорт. Хорошо, давайте проанализируем, какие позиции у нас вывозятся за рубеж. Сразу в глаза бросается минтай, это основная статья экспорта. Введем мы на него пошлины, что дальше? Если экспортная пошлина будет небольшая – до 10% – и экономика предприятий позволит сохранять рентабельность, они все равно будут продавать рыбу за рубеж, потому что на внутреннем рынке такой объем не нужен. Если пошлина будет выше, по сути заградительной, возможно, разово цена на рыбу упадет, поскольку хранить ее будет негде. Но на следующий год рыбаки хорошо подумают, а стоит ли им вообще ловить минтай.

Сейчас за рубеж реализуется чуть больше полутора миллионов тонн в год. Если закрыть экспорт, порядка 20% этого объема самые предприимчивые рыбаки смогут протолкнуть на внутренний рынок. Куда девать остальное? Значит, никто не будет ловить эту рыбу. По моим оценкам, вылов просядет как минимум на четверть.

Еще один важный момент. Мы прекрасно помним те времена с середины 1990-х годов и вплоть до принятия закона о рыболовстве, когда официальный вылов составлял 3 млн. тонн, но при этом объемы экспорта были колоссальные. Фактически нынешний уровень вылова достигнут во многом благодаря тому, что эти объемы были выведены из тени. Сейчас они учитываются в официальной статистике, с них платятся налоги и сборы в бюджет. Любые необоснованные управленческие меры, в том числе заградительные пошлины, подталкивают предприятия назад к теневой экономике, когда проще «договориться» с контролирующими чиновниками, чем действовать в рамках закона. Очень бы не хотелось бы возврата к таким порядкам.

Последние годы некоторые мурманские переработчики на разных площадках регулярно пытаются уговорить государство надавить на рыбаков, заставив их снизить отпускные цены. Глава Росрыболовства Илья Шестаков уже открыто заявил, что решение о введении экспортных пошлин будет приниматься в зависимости от результатов «переговоров между рыбопромышленниками и переработчиками в Мурманской области».

При этом никто не задается вопросом, почему в Мурманске замороженная обезглавленная треска у рыбака стоит 160-180 рублей, а магазинах филе той же трески в красивой упаковке одной известной компании продается по 570 рублей за 400 граммов, то есть по 1425 рублей за килограмм. Для сравнения московская цена на аналогичный товар составляет около 400 рублей (или 1000 рублей за килограмм). Конечно, в процессе производства филе переработчик несет определенные затраты, уменьшается выход продукции, пусть даже она дорожает в два раза – до 350-400 рублей. Но в магазине-то мы видим ценник в три-четыре раза выше!

С другой стороны, мы не совсем понимаем, с кем договариваться, потому что рыбаки на 80% являются и переработчиками, производят конечный продукт и продают свою рыбу по 160-180 рублей, но в торговых сетях ее почему-то не видно. Зато прилавки московских магазинов завалены мороженым филе трески от 1000 рублей и выше.

На наш взгляд, здесь просматривается конфликт интересов и откровенный лоббизм Росрыболовства в пользу нескольких компаний. Более того, удивляет, что руководитель отрасли защищает не интересы производителей, стоящих в начале цепочки продвижения рыбопродукции, а в большей степени – ее конечных звеньев в лице отдельных переработчиков и ретейла.

Александр Фомин, президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров

Fishnews

Март 2015 г.