– Олег Николаевич, по результатам деятельности рабочей группы к заседанию Президиума Госсовета будет подготовлен основной доклад. Какие принципиальные вопросы должны быть отражены в этом документе?
– На заседание Президиума Госсовета, которое состоится в ноябре этого года в Москве, будет привлечено большое количество специалистов из всех субъектов РФ: от Мурманска, Калининграда, Архангельской области и Каспия до Дальнего Востока. В повестку дня войдут вопросы перспективного развития рыбопромышленного комплекса России, включая проблемы аквакультуры. За оставшееся время мы обязаны подготовиться к мероприятию и провести все необходимые процедуры согласования, связанные с правкой первого варианта доклада, который был представлен редакционной группой и вызвал ряд вопросов в рыбацком сообществе. Дело в том, что основные разногласия были вызваны предлагаемыми подходами к принципу закрепления долей за пользователями ВБР после 2018 года. Неоднозначно была воспринята трактовка механизмов стимулирования при строительстве флота.
Мы предлагали несколько иной вариант, основанный не на жестком администрировании направлений использования квот, а делая упор на мотивацию бизнеса. На повышении капитализации бизнеса, повышении его инвестиционной привлекательности. Не меняя концепции о приоритетах развития отрасли. Ведь в любом случае рыбаку придется совершать инвестиции в свое развитие: вкладываться в модернизацию, в строительство, в рыбопереработку. Рыбаку необходимо сознавать, что ВБР – это федеральный ресурс и рыбная отрасль предназначена прежде всего для обеспечения населения рыбопродукцией, причем по доступной потребителю цене. Вот об этом главном правиле мы иногда забываем, потому что рыбы ловим много, она идет и на внутренний рынок, есть и импортная продукция. Но мы должны работать над ее доступностью.
Поэтому мы предлагаем следующее: за компаниями, на протяжении 10 лет выполнявшими все обязательства, взятые перед государством, закрепить квоты по историческому принципу на последующие 25 лет. В число критериев для таких предприятий должны войти требования по освоению собственными судами более 50% квот. Имеющие статус градообразующих предприятий и поддерживающих поселки, занимающиеся переработкой в море и на берегу, не допускающие серьезных нарушений, – вот главные кандидаты на получение квот на 25 лет по историческому принципу. Это даст возможность предприятиям видеть перспективу, обновлять флот и не приведет к сокращению рабочих мест.
– Но 20% квот, как предлагается в виде поправок в закон о рыболовстве, будут иметь статус квот государственной поддержки. Это же положение в целях обновления флота появилось и в первой редакции доклада.
– Что означает зарезервировать 20% квот? Эта мера так или иначе пагубно отразится на жизни людей, особенно на всей прибрежной, приграничной территории, омываемой морями. То есть 20% работников мы должны будем выкинуть на улицу. Сократить 20% мощностей береговых рыбоперерабатывающих заводов, судоремонтных, сократить 20% экипажей, такую же долю судов, которые сегодня ведут добычу, оставить без работы. А оставшимся без заработка людям мы должны будем сказать, что у нас изменилась концепция и поэтому их квоты мы будем отдавать тому, кто построит пароход?
И не надо питать иллюзий о том, что новый обладатель квот придет на разоренное место и начнет восстанавливать там жизнь. Он не придет. Ему выгоднее базировать суда в крупном порту, создать в городе управляющую компанию и брать людей по найму на сезон рыбалки. И кто тогда будет инвестировать в береговую переработку? На кого ляжет бремя поддерживать жизнь поселков, на государство? Но на это просто не хватит бюджетных средств!
Поэтому я считаю вопрос о резервировании 20% квот глубоко непроработанным. Кто бы что ни говорил, но такой шаг вызовет напряжение в рыбацком сообществе, вызовет волну социальных недовольств. Вместо этого гораздо целесообразнее предусмотреть другой план развития, касающийся все тех же 20%, только не квот, а прибыли предприятий. Компании, выполнившие обязательства, о которых я уже говорил, и наделенные квотами на последующие 25 лет, должны будут принять соответствующие планы развития с тем, чтобы 20% от оборота за каждую пятилетку направлять на инвестиции по трем направлениям: рыбопереработка, модернизация флота и строительство судов. Это позволит решить государственные задачи, стоящие перед отраслью. Фактически мы закладываем механизм, обязывающий ежегодно направлять на модернизацию и обновление основных средств 4% от оборота. Это порядка 10 млрд. рублей ежегодно (исходя из объема реализации прошлого года в 200 млрд. рублей по отрасли – это те, кто выписывал разрешительные билеты). И, как показывает практика, на 10 млрд. собственных средств предприятий будет привлечено порядка 35-40 млрд. заемных средств. Стоимость основных фондов отрасли сегодня составляет чуть более 100 млрд. рублей. Такой подход позволит в течение 15-20 лет полностью обновить основные средства отрасли.
С учетом развития аукционной и биржевой торговли, развития аквакультуры, увеличения безотходности производства и глубины переработки отрасль может в ближайшее время дать 4,5-5% ежегодного прироста объемов производства.
С использованием этого механизма отрасль сама, без помощи государства, направит на развитие экономики Российской Федерации собственные средства. На создание новых рабочих мест на рыбоперерабатывающих заводах, а также в судоремонтном и судостроительном комплексе, где будет происходить модернизация и строительство флота. Это очень серьезные планы. Да, они тяжелые, непростые для предприятий. Но рыбаки на это пойдут, поскольку понимают, что это важно как государству, так и им самим, с тем, чтобы не стоять на месте. А выход с переработанной продукции даст дополнительный эффект, по сути можно будет ожидать удвоения стоимости валового продукта отрасли.
Если мы перед этими предприятиями поставим именно такие задачи, то они эти задачи выполнят, потому что у них есть база, у них есть славная история, опыт, надежная система финансовой обеспеченности, так как им доверяют кредитные организации.
Что касается стимулирования рыбаков в целях строительства флота, то стоит обратить внимание на резервы, которые у нас есть. В первую очередь это неосвоенные предприятиями квоты. Кроме того, лимиты компаний-рантье, которыми они попросту торгуют. Все эти квоты надо пускать на рынок через аукционные продажи до тех пор, пока не будет построено судно. Желающих купить лимиты немало, и деньги должны идти в доход государства. В последующем их можно уже закреплять за судном, как только оно будет построено. Причем порядок освоения квот должен быть изменен: необходимо облавливать не менее 70% закрепленного объема ВБР.
Такими мы видим перспективы, где сами рыбаки будут катализаторами развития экономики. И государство не будет при этом тратить деньги, а будет получать дополнительные налоги, новые рабочие места и новый объем продукции, уже доведенной до конечного потребителя, поскольку надо продолжать работать над тем, чтобы торговые сети заключали с нашими компаниями прямые договоры поставок.
Поэтому еще одно направление работы – это создание рыбных бирж. Непосредственно на Сахалине мы делаем первые шаги на этом пути и до заседания Президиума Госсовета планируем провести пробную аукционную продажу. Наши рыбаки выставят свою продукцию, но мы хотим расширять круг участников торгов за счет добросовестных производителей. Пока пробуем делать это на площадке Сбербанка. Причем к торгам могут быть допущены и иностранные покупатели при условии немедленной оплаты за поставленный товар.
Этот механизм торговли мы пытаемся здесь запустить. Он обеспечит прозрачность сделок, даст возможность потребителю рыбы в лице торговых сетей или оптовых покупателей получать продукцию непосредственно от рыбака. Более того, мы рассчитываем в рамках биржевой торговли заключать соглашения о том, чтобы оптовики и розничные потребители-участники торгов ограничивали свою маржу. В опте это может быть 8%, в рознице – 15%, итого – не более 23%. И тогда рыба попадет в Москву и другие регионы по доступной цене. Ведь если здесь, на Сахалине, минтай стоит 65 рублей за килограмм, то прибавив 23% стоимости, мы получим около 80 рублей за килограмм. Даже с учетом транспортировки и доставки он должен стоить тогда не дороже 90 рублей. Сейчас цена минтая в рознице Москвы, как правило, в 2 раза больше.
– От 150 до 220 рублей за кг.
– А за счет ограничения маржи вырастет покупательская способность и увеличится объем потребления отечественной рыбы. Я думаю, что в таком подходе должны быть заинтересованы и торговые сети, потому что покупатель недорогого минтая сможет на сэкономленные деньги купить себе у них еще что-нибудь.
Это та модель развития, которую мы здесь планируем реализовать, и сейчас разрабатываем концепцию строительства в Корсакове торгово-логистического центра, в котором будут необходимые мощности холодильников, переработки и площадка для проведения аукционов. Именно здесь должны проводиться аукционы по продаже икры – минтаевой, лососевой, – по отдельным видам рыб. Сюда будут приезжать иностранцы и заключать договоры. Я думаю, и мы эту модель запустим, и она будет иметь место потом в других рыбодобывающих регионах. Возможно, стоит создавать и общероссийскую биржевую площадку, но у каждого региона свои особенности рыбалки.
– Может быть, она понадобится для госзакупок.
– Совершенно верно. Потому что государственные закупки, как правило, сегодня тоже совершаются через двух-трех посредников.
– Расчеты ВАРПЭ прошлого года показывают, что необходимый объем госзакупок рыбы в виде филе составляет примерно 400 тыс. тонн. Это крупный объем.
– Конечно, это практически весь объем производимого филе.
– Если вернуться к подготовке заседания Президиума Госсовета, то основной доклад будет выражать консолидированную позицию рыбаков?
– Это наша главная задача.
– А как удастся вам как руководителю рабочей группы, в которую входят рыбаки, переработчики, представители различных министерств и ведомств, провести эту координационную работу? Ведь у всех разные интересы. Удастся ли решить эту главную задачу?
– По большому счету рыбак должен работать и видеть перспективу. А что касается исполнительных органов власти, то они должны обеспечить эту работу. А когда мы начинаем изобретать правила, как рыбаку работать, но они не лезут ни в какие рамки, – развития не стоит ожидать. Задача органов власти – обеспечить нормальную работу рыбака. Обеспечить поступление налогов в казну, предоставить механизмы поступления рыбы на берег. Здесь нужно подходить с учетом особенностей отрасли, с учетом специфики ведения этого бизнеса. А если мы просто говорим: будет вот так, а так не выходит, то ничего и не получится. Это вызовет напряжение – и только. Надо «класть по месту», что называется. Нельзя судно развернуть вспять, если оно идет уже полным ходом. У него есть курс, есть инерция. И зачем это нужно делать?
– Рыбацкое сообщество активно участвует в процессе подготовки к заседанию Президиума Госсовета?
– Очень активно. Мы получили сотни предложений.
Кроме тех проблем, которые я перечислил, есть еще проблемы прибрежки, вопросы роли регионов в регулировании прибрежного рыболовства, вопросы, касающиеся продажи охлажденной и свежей рыбы, – они тоже должны регулироваться местными органами власти. Вопросы, касающиеся спортивно-любительского рыболовства, о том, чтобы в период массовой рыбалки дать возможность населению реализовать пойманную рыбу на месте. Чтобы рыболова не гоняли за три пойманных хвоста – почему он не может иметь права их продать? Для некоторых поселков это самозанятость части населения.
– Сейчас в Сахалинской области внедряется новая для отрасли модель работы, суть которой – максимальная отдача рыбохозяйственных предприятий в целях развития прибрежных районов. Насколько сложно находить баланс между задачами государственными и задачами бизнеса?
– Несложно. Например, мы добываем сырую нефть, но сейчас освоили и ее переработку. У нас здесь работает СПГ, в Амурской области строится газоперерабатывающий завод. То есть мы начали перерабатывать углеводороды и получать добавочный продукт. Там, где есть глубокая переработка, появляется добавленная стоимость. Или, к примеру, производство сои: 12 тыс. рублей стоила тонна сырья, но если пустить ее в переработку, то можно получить уже 40 тыс. рублей за тонну, а продукты из сои для нужд животноводства стоят уже 80 тыс. рублей за тонну. Вопросы переработки важны, и она необходима. То же касается и рыбы. Иметь сырьевую направленность сегодня не интересно ни государству, ни самим рыбакам. Ведь нашу рыбу кто-то перерабатывает. А перерабатывают ее в других странах. И назад нам поставляют переработанный продукт в виде филе, панированной продукции, других полуфабрикатов, за которые мы платим повышенную стоимость. Почему мы не можем это сделать сами, обладая исходным ресурсом? Вполне можем. И лучше это делать в условиях, когда компания поэтапно сама выбирает: куда и сколько процентов прибыли вкладывать в рамках этих 20%, о которых я говорил. Упор сделать на переработку на берегу или на модернизацию флота, позволяющую производить в море высококачественную продукцию.
Настало время осознать, что, если государство обладает ресурсом и дает его в пользование, то оно вправе объявить о том, что первая фаза становления по прошествии 10 лет заканчивается и надо двигаться дальше. А дальше будет фаза развития, которая предполагает наличие обязательств, поскольку, имея уникальный федеральный ресурс, его надо использовать с наибольшей эффективностью в общих целях.
Эдуард КЛИМОВ
Журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
Август 2015 г.
