– Когда вы присоединились к Преображенской базе тралового флота?
– В 1991 году, после службы в ВМФ. Я вырос в крымском селе и с детства хотел стать капитаном.
В Крыму на тот момент работало крупное рыбацкое объединение «Атлантика». Оно имело крепкую береговую базу и сильный флот, выплачивало своим рыбакам, особенно работавшим на криле, хорошую зарплату. Но устроиться туда без опыта работы было практически невозможно, поэтому я и уехал на Дальний Восток.
В ответ на мое письмо пришло приглашение из Преображения, куда я в итоге трудоустроился. Отучился на матроса-обработчика и ушел в море. Спустя год решил поступить в находкинское ДМУ на судоводителя, а уже потом получил высшее образование в Дальрыбвтузе. Обучение оплачивало предприятие. Все это время работал на флоте: третий помощник, старпом, капитан СТР «Седанка», был период работы на других среднетоннажных и крупнотоннажных судах, а в 2014 году возглавил экипаж РКТ-С «Капитан Демидюк». Оказалось, что его старое название – «Мыс Херсонес», бывшая прописка – город Севастополь, компания – «Атлантика». Много лет назад я хотел там работать, а теперь – капитан-директор на принадлежавшем ей судне. Кто бы мог подумать, что так все сложится?
– Много впечатлений приносят рейсы?
– В первый раз, конечно, все интересно. А для тех, кто 20 лет отработал в море, это уже обыденность. На судне все дни одинаковые: 8-12 месяцев рыбак оторван от берега, дома, семьи и ничего не видит, кроме моря и рыбы. Говорят, что шахтерская профессия тяжелая, но не стоит забывать, как нелегок труд моряков. Только один пример. Я пошел в море, сын – в школу. Я 11 лет работал из рейса в рейс, сын за это время получил аттестат. А я и не успел заметить, как он вырос.
Хотя у нас есть семьи, которые и на промысле не расстаются. Как капитан я им очень рад – у них есть четкая мотивация и понимание того, зачем они находятся на борту. Это очень важно, когда работаешь в море, где от добросовестного отношения к своим обязанностям каждого члена экипажа зависит общий результат. Все должны идти в ногу, и капитан за это отвечает. Когда к нам приходит новый человек, я первым делом спрашиваю: «Зачем вы идете в море?» В любой профессии, даже в рыбообработке, должен быть азарт, без которого человек не может. Такие люди знают, зачем они работают, и умеют это делать. А тех, у кого желания трудиться нет, мы не берем.
– «Капитан Демидюк» и в этом году, и в прошлом становился одним из лидеров промысла ПБТФ…
– И мне приятно, что это произошло под моим руководством. В этом году мы выловили около 25,5 тыс. тонн. Это хороший результат, хотя обстановка на промысле была довольно сложная: штормов почти не было, и север покрылся ледовыми полями.
– Как поощряются заслуги команды?
– Во-первых, если рыбацкий коллектив успешно справляется с плановыми заданиями по добыче и выпуску продукции, то по решению балансовой комиссии, которая проводится по завершении рейса, он может получить премию в размере до 20% от заработной платы.
Во-вторых, несколько лет назад у нас на предприятии возродили практику промысловых соревнований между экипажами крупнотоннажных траулеров. Кто в месяц выловил больше всех, тому компания выплачивает 100 000 рублей. За второе место – 70 000, третье – 50 000. Сумма выделяется на судно, и на эти деньги экипаж может приобрести все, что считает нужным. Например, спортивный инвентарь или бытовую технику, в дополнение к той, что закупает администрация предприятия.
– И эта мера показала свою эффективность?
– Да, конечно. Ведь люди находятся в море месяцами. Можно сказать, что они постоянно на рабочем месте и не имеют возможности сменить обстановку. Поэтому улучшение быта и условий отдыха рыбаков способствует созданию и поддержанию здоровой рабочей атмосферы в коллективе.
– И как же проводят моряки свободное время на судне?
– Его не так уж и много. В основном после работы мы успеваем помыться, поесть и выспаться. Хотя, конечно, на траулере есть кают-компания, библиотека, подборка фильмов. Установлено спутниковое телевидение, которое проведено во все каюты и транслирует 11 каналов. Оборудовали мы у себя на «Демидюке» и небольшой спортзал, где ребята занимаются после смены. Только представьте: переместят вдвоем за смену, допустим, 40 тонн, а потом еще и гири таскают.
– Когда снова отправляетесь в море?
– Планируем 10-15 сентября выйти в район Восточного Сахалина на промысел сельди или минтая – какой из них откроется раньше, с того и начнем.
– Сильно различаются процессы на разных объектах?
– Я ловил «кошельком» селедку и иваси, тралом – ту же сельдь и минтай. Ходил на сайру. Это очень красивый промысел – все вокруг светится, сияет, будто город стоит на воде, – но он намного сложнее. Трал ставишь, тащишь, выбираешь, снова ставишь. А сайра ловится только в темноте. При этом необходимо учесть много нюансов: найти температуру, рыбу, потом ставить ловушку да выбирать. Уходит очень много сил, которые тяжело восстановить.
Но у нас, рыбаков, такой режим: ни о чем другом не думаешь, кроме работы. И, честно сказать, мне так проще. На суше я месяц и 15 дней, а уже устал от этой суеты. В море хоть и сплю по 4-5 часов за сутки, работа нравится, и я отдаю себя ей полностью.
– Вы ходите обычно на северо-восток, в Охотское и Берингово моря. Как идет работа в этих районах? Лед, должно быть, сильно ограничивает.
– По рассказам старых капитанов, в 1960-70-х годах рыбаки не поднимались дальше 54-го градуса. Сейчас мы работаем на 58-59-м градусе – на самом Севере, в заливе Шелихова.
Если один район затянуло льдом, можно перейти в другой, где есть квоты. Избежать проблем удается, конечно, не всегда: к весне мощный лед начинает сильно двигаться, иногда приходится и снасти выбирать во льду. Рвешь тралы, потом их чинишь. И здесь главное – сделать так, чтобы цех не стоял без рыбы. Если цех работает – значит, люди зарабатывают деньги. А иначе зачем мы все вышли в море?
– Помогают вам ориентироваться на промысле какие-то отраслевые новости, прогнозы?
– Ледовую обстановку, естественно, смотрим – как иначе? На промысле сайры помогают температурные карты: эта рыба в основном собирается там, где большие перепады температуры. Там планктон, которым она питается.
Кроме того, есть промсоветы, капитаны ведут записи. Информация собирается годами. В любой момент, если рыбалка стала хуже, можешь в своей тетрадке посмотреть, что было год, два, десять лет назад в этом месте: «Ага, вот здесь всегда клюет; значит, сегодняшние неудачи – это что-то временное».
– Кроме льда, часто море напоминает о своей неподконтрольной природе?
– Конечно, нередко случаются штормы. И тут ничего не поделаешь, лучше уйти под берег, пока стихия не пройдет, а потом вернуться назад. В плохую погоду все равно невозможно рыбачить: больше среднего хода ты уже носом волны штурмуешь. Да и безопасность мореплавания, ценность человеческой жизни, конечно же, стоят на первом месте. Ничем не оправдается твой вылов, если нанесен ущерб здоровью членов экипажа.
– Есть какие-то нововведения в сфере безопасности?
– Требования к безопасности мореплавания только ужесточаются. Судно должно быть оборудовано техническими средствами контроля, которые, в свою очередь, должны проходить ежегодные проверки. Такое оборудование показывает местонахождение траулера, даже если он обесточен.
– С какими новыми сложностями вы столкнулись, когда стали капитаном?
– Старший помощник не принимает решения самостоятельно. Это прерогатива капитана, который является для старпома не просто руководителем, а настоящим наставником. Для меня таким учителем был Валентин Викторович Лебедев, капитан СТР «Седанка», поделившийся со мной своим опытом и многому научивший меня, за что я ему бесконечно благодарен.
А вот когда ты становишься капитаном, то уже должен сам принимать решения и отвечать за все, что происходит на судне. За жизнь и здоровье каждого члена экипажа, за состояние траулера, за груз на его борту и за то, почему вдруг рыбалка стала хуже.
– Ваша должность связана с большой ответственностью. Она не давит?
– Я считаю, что если тебе нравится твоя работа – ничто не давит. А если не нравится – брось ее и найди другую.
– И все же есть еще, куда расти в карьере?
– Всегда должен быть рост; как говорится, плох тот солдат, кто не мечтает дослужиться до генерала. Была мечта стать моряком – я ее реализовал. Потом судоводителем, капитаном, капитаном-директором. На этом должности в компании не заканчиваются, есть выше, но они на суше. Мне же пока нравится в море, тут я в своей тарелке.
– У капитана и судна – особая связь. Привязывались к кораблю?
– Конечно. СТР «Седанка», где я начинал с третьего помощника и дорос до капитана, был моим пароходом. В машинном отделении там можно было в белых носочках ходить, до такой степени все было вымыто. Сейчас мой корабль – «Капитан Демидюк», я его никому не отдам.
– Но ему уже почти тридцать лет. Это заметно или же возраст не так критичен?
– Все зависит от того, как хозяин относится к своему флоту и содержит его. Наш – регулярно проходит модернизацию и ремонт. Вот и сейчас «Демидюк» находится в Пусане, где на него ставят новую поисковую систему, меняют РМУ, а рыбный цех оборудуют консервной линией. ПБТФ вкладывает в траулер достаточно много денег. Значит, делает на нас большую ставку, которую мы постараемся оправдать.
– Расскажите про то, как сильно на успех влияет новое оборудование.
– Во многом оно имеет определяющее значение. Ведь, допустим, когда идет осенний промысел селедки, она в косяках очень быстро движется. Поэтому чуть только повернул не туда – трал остался пустым. Мы за ней порой немало крутились. А с новым гидролокатором, который купили для «Демидюка», сразу будет видно, где стоит косяк. Остается протащить трал, лечь в дрейф и переработать улов. Такая рыбалка позволяет экономить топливо, так что обновка оправдает себя за год.
То же самое с наполнением трала, за которым следят специальные датчики. С их установкой нам будет понятно, насколько полон трал, нужно ли таскать его дальше или необходимо подобрать, сбросить ход и заняться переработкой.
Недавно база флота также закупила облегченные тралы, которые, правда, мы пока еще не успели опробовать. Они лучше скользят в воде, а это очень важный показатель, опять-таки способствующий снижению расхода топлива.
– В общем, ПБТФ не стоит на месте, флот обновляется?
– Да. В прошлом году в Корее предприятие приобрело рыболовные шхуны «Леопард» и «Рысь». В Китае построило сайролов «Лучегорск», который уже работает на промысле. Мы бы, конечно, были рады сотрудничать с отечественными судостроителями, но в России пока не строят крупнотоннажные траулеры, нужные нашей компании. Хотя сейчас многое меняется, и, возможно, появятся верфи, способные реализовать запросы рыбаков.
– Как считаете, «инвестиционные квоты» в этом помогут?
– Конечно, хотелось, чтобы был разработан действенный механизм поддержки строительства флота. Ведь обновлять его просто необходимо – с каждым годом все меньше и меньше становится судов, они отрабатывают свое и уходят на металлолом.
Антон СТРОГОНЦЕВ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»
Сентябрь 2016 г.
