– Александр Павлович, начать нашу беседу хотелось бы с темы ННН-промысла. Сохраняется ли та положительная динамика, которая наблюдалась по сокращению незаконных поставок?
– Безусловно, проблема ННН-промысла, которая была раньше, даже еще четыре года назад, перестала существовать. Нелегальных поставок на зарубежные рынки практически нет. Промысел, который осуществляют в территориальном море и исключительной экономической зоне российские компании, абсолютно легальный и прозрачный. За последние несколько лет я не припомню, чтобы к какой-то из компаний, добывающих краба, у контролирующих органов были претензии из-за превышения разрешенного вылова или подмены видового состава. Негативные моменты, существовавшие ранее, просто изжили себя. Сейчас промысел ведут в основном крупные компании, у которых достаточно квот, десятки судов, долгосрочные программы по обновлению флота; они инвестируют большие средства для роста не только количественных, но и качественных показателей промысла.
Да, не до конца решена проблема с судами-«подфлажниками», но с ними эффективно борется Пограничная служба, периодически появляются сообщения о задержаниях нарушителей. Так что, думаю, и их в скором времени не станет.
Нельзя не отметить огромную роль межправительственных соглашений, которые Россия заключила с другими странами АТР для борьбы с ННН-промыслом. Именно благодаря этим договоренностям был закрыт путь на рынок для браконьерской продукции, в том числе выгружаемой судами-«подфлажниками». И такая работа продолжается, ежегодные консультации по реализации этих соглашений позволяют выявлять проблемные моменты и совершенствовать механизмы их решения.
Оценивая уровень незаконного промысла, мы ориентируемся в первую очередь на статистику иностранного импорта российской крабовой продукции, а также на информацию от трейдеров, которые занимаются реализацией краба на зарубежных рынках. Сведений о регулярных заходах в иностранные порты судов под «удобными» флагами с нелегальным крабом нет, по информации от наших зарубежных партнеров, лишь изредка отмечаются единичные случаи выгрузки такой продукции.
До последнего времени оставался практически единственный канал для поступления на рынок нелегальной крабовой продукции – Северная Корея, и шел такой товар только в Китай. Но мы надеемся, что и этот канал будет окончательно перекрыт.
Правда, сейчас возникают сложности с оценкой объемов незаконных поставок. Метод, когда сравниваются иностранный импорт и отчетный вылов, в современной ситуации не позволяет делать однозначный вывод о том, что получаемая разница и есть объем браконьерской продукции. Во-первых, сказывается то, что при подсчетах вес продукции переводится в вес улова, во-вторых, есть остатки товара, которые переходят из одного года в другой. Ранее, когда иностранный импорт превышал официальную добычу значительно, в несколько раз, погрешности в расчетах не столь сильно влияли на общую картину, сейчас же, когда речь идет о нескольких процентах, однозначно утверждать, что это – ННН-промысел или погрешность учета и методики, нельзя.
Безусловно, методику надо пересматривать, и хотелось бы, чтобы к этой работе подключились Росрыболовство и отраслевая наука. Официальной информации об уровне ННН-промысла со стороны регулятора никогда не было, а это было бы весьма полезно, в том числе для сертификации крабового промысла.
– То есть это важно с точки зрения имиджа отрасли и с точки зрения сертификации промысла, со всеми вытекающими экономическими результатами?
– Совершенно верно. Мы планируем в следующем году выйти на полную сертификацию по стандартам MSC четырех единиц запаса – камчатского краба Западно-Камчатской и Камчатско-Курильской подзон, синего краба Западно-Камчатской подзоны и краба-стригуна бэрди Камчатско-Курильской. В прошлом году по этим объектам была пройдена предварительная оценка, и теперь у нас есть понимание, какой объем работы необходимо проделать для того, чтобы в будущем успешно пройти полную сертификацию. Есть план действий, будем его реализовывать.
Необходимость сертификации крабового промысла в последнее время приобретает все большую актуальность, особенно это заметно по поставкам крабовой продукции в Соединенные Штаты. Наверняка и другие рынки со временем будут предъявлять требования к наличию экологического лейбла. И если раньше получение сертификата воспринималось в большей степени как имиджевый процесс, то сейчас это уже становится пропуском на рынок.
– Сертификация – работа, в которую вовлечены многие стороны – и наука, и госорганы, и некоммерческие организации. Как выстроено у вас сотрудничество с Росрыболовством, с институтами?
– Мы работаем с институтами, прежде всего с КамчатНИРО, так как крабы, промысел которых сертифицируется, как раз попадают в зону ответственности этой организации, у нее есть вся необходимая информация, специалисты и опыт в подготовке соответствующих документов. Когда проводилась предварительная оценка, эксперт также встречался с представителем Росрыболовства. Думаю, в процессе полной сертификации это общение будет продолжено.
Нужно отметить, что в мае 2017 года пополнилось число членов ассоциации, в ее ряды влились еще две компании, и они также заинтересованы в сертификации промысла, так как поставляют продукцию на американский рынок.
– Таким образом, сколько сейчас компаний входит в АДК?
– В общей сложности у нас десять членов ассоциации: крупнейшие компании-краболовы из Хабаровского, Приморского, Камчатского края, Сахалинской области. Если смотреть по объему вылова краба в Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне за прошлый год, на долю этих организаций приходится 54%, а без учета глубоководных крабов-стригунов – 65%.
– Мы с вами говорили о незаконном промысле, если так можно выразиться, промышленном. Но также остается бытовое браконьерство. Насколько оно отражается на ситуации с легальными компаниями?
– Такое явление, как бытовое браконьерство, является проблемой для рыбного хозяйства, и это касается не только крабов, а вообще всех водных биоресурсов. Оно, безусловно, наносит ущерб отрасли, и для борьбы с ним необходимы специальные инструменты. Те меры, которые были успешно реализованы для борьбы с ННН-промыслом в исключительной экономзоне России, вряд ли подойдут в этом случае.
На мой взгляд, для начала необходимо оценить масштабы и структуру явления, именно от этого будут зависеть методы борьбы.
– В мае Росрыболовство провело аукцион по продаже долей квот для добычи краба в режиме прибрежного рыболовства. Компании наконец получили возможность ловить синего, камчатского и волосатого четырехугольного крабов в подзоне Приморье, к югу от мыса Золотой. Легальный бизнес приходит туда, где хозяйничали браконьеры.
– То, что наконец удалось провести торги и распределить объемы, безусловно, позитивное событие. Сейчас рыбаки смогут легально осваивать ценный биоресурс, и часть этой продукции, конечно, пойдет на внутренний рынок, что поможет отсечь часть рынка браконьерского краба. Я уверен, что компании, которые победили на аукционе, будут вынуждены подключиться к борьбе с бытовым браконьерством. У них просто не будет выбора, так как существовать параллельно с браконьерами в современных условиях не получится.
– Вернемся к промышленному рыболовству. Как продвигается подготовка методики по учету краба, перевозимого в живом виде?
– Методика готовится, есть рабочий проект, который мы сейчас обсуждаем, также в осенний период будут продолжены полевые работы по тем видам краба, которые не были охвачены исследованиями в начале года, это в первую очередь камчатский краб. Если говорить кратко, то в проекте методики основной акцент сделан, во-первых, на биологической особенности краба отдавать воду (так называемая стечка), во-вторых, на сохранении товарного качества продукции. Думаю, на осеннем заседании Дальневосточного научно-промыслового совета (ДВНПС) вариант этого документа уже будет представлен на обсуждение.
– Ассоциация неоднократно выступала с предложениями по регулированию крабового промысла. Сейчас прорабатываются какие-то инициативы?
– Крабовый промысел регулируется достаточно эффективно, и если говорить о мерах, призванных противодействовать незаконной добыче, то, на мой взгляд, их достаточно. Дальнейшее усложнение или ужесточение правил только затруднит работу российских компаний и при этом не даст нужного эффекта, например, в отношении «подфлажников» или бытового браконьерства. Конечно, промысел – это живой процесс, условия которого могут меняться из года в год. Периодически возникает необходимость корректировки минимальных суточных объемов добычи краба, и такие изменения после соответствующего научного обоснования принимаются. В перспективе могут корректироваться сроки и районы промысла, но в целом каких-либо острых вопросов по регулированию нет. Сейчас крабовый промысел ведется в стабильных и понятных условиях.
Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
Сентябрь 2017 г.
