– Сергей Владимирович, на днях стали известны итоги первого раунда заявочной кампании по инвестквотам. На Северном бассейне прошедшим отбор проектам по строительству судов еще предстоит аукцион на понижение. Как вы считаете, может ли уменьшение размера долей в ходе этого аукциона отразиться на дальнейших планах компаний?
– Знаете, все предприятия, которые готовились к заявочной кампании, так или иначе понимали, сколько примерно инвестиционных квот будет распределено на каждый объект. Это не было секретом, все риски, которые просматривались в части снижения ресурсного обеспечения, аукционов на понижение, были прогнозируемы.
Единственное, что может скорректировать наши планы по строительству судов, это новые «крабовые аукционы». У нас доли краболовных компаний заложены в качестве обеспечения по кредиту Архангельского тралового флота на постройку траулеров. Если введут аукционы, то строить мы вообще ничего не будем – ни судов, ни заводов. Спросите у банков, как они с нами поступят, когда переданные в залог доли обесценятся. Спросите заводы, как они будут поступать, когда мы им перестанем платить. Поймите правильно, это не «пугалки», это объективная реальность.
– По инвестиционным квотам на краба постановления до сих пор не утверждены, общественности представлены только проекты, которые, не исключено, будут меняться. В целом насколько привлекательно для СЗРК участие в этой программе? И кто еще, по вашему мнению, может побороться за этот ресурс?
– Действительно, все документы только в проектах. Мы знаем, что финальная версия, которая в итоге принимается, зачастую сильно отличается от проекта, поэтому здесь комментировать рано.
Но и здесь все будет зависеть от того, решится ли государство на аукционный эксперимент. Вопрос стоит очень просто: или аукционы, или новые суда на российских верфях и инвестквоты. И на то, и на другое ресурсов не хватит, надо выбирать.
Что касается потенциальных участников, то формально в этом процессе могут принять участие любые компании, которые заключат договор на строительство судна, предоставят гарантию и пакет документов, предусмотренных постановлениями. Ограничений ни для кого нет. Кстати, это ответ на претензии некоторых граждан о том, что рыбопромышленная отрасль – это «закрытый клуб». Заходите, если хватит компетенций.
– Если не ошибаюсь, сертификация промысла Ассоциации краболовов Севера на соответствие критериям Морского попечительского совета ( MSC ) находится на финишной прямой?
– Да, мы получили сертификат 22 февраля. Хочу подчеркнуть, первыми в мире! На данный момент промысел камчатского краба в Баренцевом море – единственный в мире крабовый промысел, сертифицированный на соответствие MSC.
Но вся эта огромная работа имеет реальные шансы пойти коту под хвост. Если доли краба будут продавать на аукционах каждые десять лет, без гарантий продления, то сертификация просто не имеет смысла. Зачем кропотливо улучшать и заботиться о том, что у тебя гарантированно отберут и выставят на новый аукцион?
– Как вы считаете, может ли успешная MSC -сертификация промысла помочь в разрушении клише, что краб – это непременно браконьерство, серые схемы, сверхприбыли и прочее?
– Да, в последнее время проходит довольно много информации о том, что краб – это такая черная дыра и браконьерский ресурс, на котором делаются шальные деньги. На самом деле это не так. И сертификация нашего промысла камчатского краба это подтверждает.
Основные критерии MSC касаются управления промыслом как внутри самой компании, так и в более широком смысле, в том числе его регулирования и влияния на сопутствующие виды, мегабентос, уязвимые морские экосистемы. Поэтому если бы были хоть какие-то данные о том, что на Северном бассейне существует браконьерство, то мы бы этот сертификат никогда не получили.
Поэтому сертификация – это ответ инициаторам аукционов, которые в качестве одного из аргументов в пользу смены пользователей тиражируют мифы о браконьерстве. Браконьерство на Северном бассейне ограничивается одиночками, которые на подручных плавсредствах выходят недалеко от берега и пытаются что-то поймать. На Дальнем Востоке браконьеры – это суда под «удобными» флагами, никакого отношения к легальному промыслу не имеющие. Но с этим конечно должна бороться Пограничная служба, и она, я знаю, борется, периодически такие факты выявляются и пресекаются.
– Но ни о каком промышленном масштабе с применением судов и речи не идет?
– Дело в том, что основной актив компаний – это право на вылов, квоты, которые закреплены на долгосрочной основе. И именно исторический принцип победил браконьерство, потому что рыбакам нет смысла рисковать. Риски потери квоты многократно превышают выгоды одной даже очень прибыльной сделки и разового заработка. Поэтому компании, у которых есть квоты и уверенность в том, что они будут перезакреплены по историческому принципу, никогда не будут заниматься браконьерством.
– Сейчас на слуху самые разные схемы и пропорции возможного изъятия и перераспределения крабовых квот. Как вы относитесь к этим предложениям? И какие могут быть последствия для отрасли?
– Плохо отношусь. Интересанты уже названы, никакого секрета в этом больше нет. Если называть вещи своими именами, вся эта кампания изначально задумана с целью перераспределения ресурсов.
Пугает то, что в действиях инициаторов нет бизнес-логики. Я абсолютно точно знаю, что у них есть возможность войти на крабовый рынок через приобретение компаний, имеющих квоты, причем по рыночным ценам, а в некоторых случаях даже с дисконтом к рынку. Вместо этого они упорно настаивают на проведении аукционов, где цены будут непредсказуемы. Получается, что по рыночной цене и, условно говоря, «навсегда» – нет, а за дорого и на 10 лет – да. Видимо, логика в другом: задействовать административный ресурс и постараться не допустить к аукционам реальных конкурентов. А в случае, если аукционы закончатся «правильно», можно будет и к историческому принципу вернуться, «вспомнив» о его эффективности для отрасли.
Мы сейчас вместо того, чтобы делом заниматься, вынуждены решать ребусы на предмет того, каким образом нас «снимут с пробега». Кстати, недавно в правительство от имени Минсельхоза был внесен проект изменений в закон «О рыболовстве…», касающийся запрета на проведение очных аукционов по продаже прав на вылов ВБР и замене их электронными аукционами. Странно совпадает по времени… Подозреваем, что на нас собираются опробовать новые технологии отсева неугодных.
Инициаторы тем временем работают над тем, чтобы подвести под идеи введения новых аукционов хоть какое-то разумное обоснование, но пока плохо получается. Недавно по «Первому каналу» из уст уважаемого журналиста мы слышали небылицы про рыбную отрасль. О том, что все кругом браконьеры (что не подтверждается), о том, что программа инвестквот не работает, там «ничего не происходит» (на практике все ровно наоборот).
Особенно удивила мысль, что если загнать «в небеса» себестоимость рыбопродукции путем продажи квот на аукционах, то «китайцы и корейцы вряд ли станут перекупать такие дорогие квоты и наш улов будет оставаться у нас» (видимо, по доступной цене). Здесь, что называется, без комментариев…
А вот последствия будут катастрофическими – это и прецедент пересмотра всей системы имущественных отношений в стране, так ведь можно и лицензии на разработку недр, и земли сельхозназначения продать по второму разу. И это крест на инвестициях, в том числе отказ банков от кредитования рыбопромышленной отрасли (что, кстати, и подтвердил Сбербанк в своем письме), и смена позиции «собственника» на позицию «временщика» со всеми предлагающимися к ней «бонусами» (браконьерство, уход от налогов и пр.), и потеря доверия бизнеса к государству, да и много чего еще. Об этом уже неоднократно писали, не хочу повторяться.
– Но насколько я понимаю, для введения аукционов остается совсем мало времени, ведь до конца года произойдет перезакрепление долей квот на следующие 15 лет?
– А доли квот никто трогать не будет, скорее всего, механизм будет аналогичен тому, который использовался при распределении инвестквот. Сегодня квоты на вылов ВБР распределяются последовательно по видам пользователей, причем промышленные – в последнюю очередь. Например, инвестквоты утверждаются раньше промышленных, таким образом их выделение на доли пользователей не повлияет, просто наполнение этих долей уменьшится на 20%.
Точно так же можно ввести еще один вид квот, которые будут распределяться перед промышленными, и продавать их на аукционах. Рыбакам скажут, что волноваться не надо, на их доли квот никто не посягает. Но наполнение долей снова уменьшится, причем существенно. Вот такая «прекрасная» комбинация.
Хитрость в том, что, единожды введя такой вид квот, потом можно выставлять на аукционы квоты на любые виды водных биоресурсов, крабом это точно не ограничится. Аппетит всегда приходит во время еды…
– Вы собираетесь поднимать эту тему на съезде рыбаков?
– Да, безусловно, один из основных вопросов на съезде – это как раз вопрос аукционов и сохранения исторического принципа как базового принципа управления отраслью, помимо других вопросов, которые волнуют рыбаков. Но этот вопрос – самый важный.
Анна ЛИМ, Fishnews
Февраль 2018 г.
