Мертвая зона Правды
На состоявшемся в начале марта заседании рабочей группы по мониторингу текущей ситуации в отраслях экономики, входящих в компетенцию Министерства сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия Сахалинской области, среди прочих вопросов обсуждалась ситуация, сложившаяся на сегодняшний день в ОАО «РК «Прибой» – бывшем рыболовецком колхозе «Прибой», а в советские времена – «Путь к коммунизму».
Путь, который прошло хозяйство в постперестроечное время, был тернист и ухабист, накапливались долги перед бюджетом, и в 1999 году началась процедура банкротства.
Погибнуть колхозу не дали – долги перед федеральным бюджетом были реструктуризированы. Но, тем не менее, колхозу требовалась постоянная и действенная поддержка. Без нее, а также оттого, что рыбы на западном побережье не стало, хозяйство снова погрузилось в долги. Хорошо, что была подпитка со стороны океанического промысла – «Прибой» располагал не самыми плохими квотами и имел хоть и старый, но работоспособный маломерный и среднетоннажный флот, среди которого выделялась «Кишиневка», лидировавшая на вылове сайры.
Ситуация резко изменилась к худшему, когда в стране ввели аукционы на ВБР. Конкурировать с предприятиями, которые использовали иностранный капитал, «Прибой» не мог и в результате оказался без значительной доли океанических квот.
О том, что рыбколхоз «Прибой» – градообразующее предприятие, что на нем держится поселок Правда (теперь уже село), как-то быстро забылось, и никакой серьезной поддержки для выполнения этой важнейшей социальной функции оказано не было. При выделении квот на добычу лосося к хозяйству относились как к мертвому образованию – все равно вы уже почти банкрот. Выделяли сущий мизер, на который ни теоретически, ни практически существовать было нельзя. Накапливались долги, с которыми колхоз уже не справлялся.
Когда-то было очень хорошее сотрудничество с расположенным на правдинской территории Калининским рыбоводным заводом, который в реке изымал до 2 тысяч тонн кеты. Ее колхоз брал на обработку в собственном цехе. Но затем всё изменилось. Право изъятия рыбы на реке Сахалинрыбвод передал так называемым операторам (о которых мы много писали), и сырец пошел на сторону в неизвестном направлении и в неизвестные края. Чтобы хоть что-то купить для обеспечения работы перерабатывающего цеха, колхоз вынужден был договариваться уже с такой добывающей организацией, как МТЛ-Долинск, получившей на реке «право первой ночи».
Всем было ясно, что без инвестора, без финансовой поддержки колхоз обречен: сам он без помощи со стороны проблему не вытянет.
Выбор пал на Сахалинское морское пароходство. Впрочем, и выбора не было: это самое крупное и самое благополучное в финансовом отношении предприятие Холмского района. Перед этим СМП купило находящийся в Антоново РКЗ-28, на котором проходило конкурсное управление, т. е. оно было банкротом. Пароходство вложило в него солидные средства, реанимировало консервный завод, и он весьма успешно заработал.
В «Прибое» видели, что СМП входит в рыбный бизнес серьезно, его не остановили отсутствие на заводе каких-либо квот. И решение было принято. В 2006 году прошла реорганизация, и рыбколхоз «Прибой» стал ОАО «РК «Прибой». Основной пакет акций был передан пароходству.
Не все, правда, были сторонниками вхождения пароходства, но выбор большинством голосов был сделан: в СМП увидели партнера, желающего основательно поработать на рыбном поприще. Понятно, что оно также хотело заработать на этом бизнесе – всё естественно, но в озвученных планах вопрос о сокращении людей не стоял. Наоборот, речь шла о развитии.
Поначалу так оно и было. Купили траулер «КамчатНИРО», переоборудовали его, приобрели хорошие тралы. Пришли и деньги – правда, не инвестиционные, а в виде заемных средств, которые надо было затем отдавать. Что, понятно, совсем не то, что хотелось.
Но, тем не менее, колхоз работал, люди были заняты делом.
А ровно через год прошла реорганизация и в самом пароходстве, сменилось его руководство. И новые учредители приняли решение прекратить развивать рыбный бизнес: мы не видим в нем перспективу. Это значит, что и РКЗ-28, и ОАО «РК «Прибой» должны были прекратить работу. В 2008 году в колхозе (будем назвать его по-старому) пошли массовые сокращения. Пароходство начало избавляться от не нужного теперь флота, чтобы его не ремонтировать: за сколько можно продать, за столько и продавали. Продали знаменитую «Кишиневку», которая еще в 2007 выловила три тысячи тонн и стала лучшим сайровым пароходом. Переоборудованный «КамчатНИРО» только начал ловить рыбу, как его перенаправили на приемку горбуши, а потом продали. Активы колхоза пошли на продажу. Надежды новых учредителей на быструю отдачу в рыбном бизнесе не оправдались, терпения не хватило. Обузой стали люди, и если не так еще давно в колхозе работали до 250 человек, то сейчас осталось немногим более десяти. Всё остановлено и закрыто.
И село Правда, в недалекое время еще процветавшее, все больше становится мертвой зоной. Пустует огромная производственная территория – и только несколько охранников еще как-то скрашивают картину. Уже два года рыбколхоз не является градообразующим предприятием.
Пароходство продало почти всё. И не спешит только расстаться с квотами, превратившись в своеобразного рантье. А активы сейчас не такие и маленькие. В прошлом году, например, на колхозных лососевых участках на восточном побережье было добыто 1300 тонн кеты и горбуши. Кто ее ловил, куда ушел сырец – неизвестно. Кто осваивает в море более 8 тысяч тонн колхозных ресурсов, в том числе свыше трех тысяч тонн минтая – тайна, покрытая мраком.
Между прочим, квоты ОАО «РК «Прибой» получило на 10 лет. Прошли 2 года. Впереди, надо понимать, 8 лет безубыточной торговли.
Я всё понимаю: хозяин – барин, как захочет, так и поступит. Но почему тогда со всех трибун говорят о социально ответственном бизнесе?
Выбросить на улицу огромное количество людей – это социально ответственный бизнес? Как-то не стыкуется подобное со словами президента и премьера.
Сахалинское морское пароходство решило поставить на «Прибое» жирный крест. Это значит, крест поставлен на живых людях, многие из которых не имеют сейчас возможности устроиться в Правде, и особенно это касается женщин, в том числе тех, кто много лет трудился на рыбообработке. Значительная часть уволенных – в предпенсионном возрасте, которым особенно трудно найти работу. А после падения «Прибоя» в Правде осталось всего два небольших рыбных предприятия.
В погоне за быстрыми деньгами, получается, через людей просто перешагнули.
Можно ли реанимировать «Прибой», а, значит, и Правду. Можно. Нечто подобное – и банкротство, и безработица – происходило в Озерском, в рыбколхозе имени Кирова. Но туда пришел серьезный инвестор – ЗАО «Гидрострой», и ситуация стала меняться в лучшую сторону. Да, потребовались огромные деньги, чтобы рассчитаться с долгами, чтобы начать строительство современного рыбоперерабатывающего завода, и не где-нибудь за тридевять земель, а в Озерском, на месте. Но серьезный инвестор не ищет сиюминутную выгоду, как нынешнее руководство СМП, а работает на перспективу.
Я не знаю, правильно ли поступил рыбколхоз «Прибой», войдя в 2006 году в альянс с Сахалинским морским пароходством. Вероятно, других вариантов просто не было. И никто не ожидал, что в пароходстве произойдут смена руководства и резкая смена ориентиров, так пагубно повлиявших на судьбу «Прибоя» и работавших там людей.
Но крест на «Прибое» ставить рано. У хозяйства есть квоты на ВБР, имеются промысловые участки, приличный ковш. Всё это может послужить хорошей основой для реанимирования колхоза. Ему требуется надежный инвестор, собирающийся работать долго, а не ловец квот и промысловых участков. Такой, как «Гидрострой». Найти его вряд ли будет просто, тем более что пароходство, решив окончательно избавиться от рыбного бизнеса (оставив себе только рыбоводный завод), намерено, как говорят, продать «Прибой» непременно в блоке с 28-м заводом, отстоящим от Правды на 25 км. Это, несомненно, увеличит затраты будущего инвестора сейчас и не самым лучшим образом скажется на «Прибое», за счет которого придется решать проблемы консервного завода.
Конечно, хозяин, каким сегодня является СМП, вправе решать, как ему распорядиться своим имуществом. Коль судьбы людей безразличны, он может продавать имущество и блоком – как когда-то помещики пристегивали к продаваемым лошадям и парочку своих болезных крепостных. Но это моя точка зрения.
Но а кто обязан всегда думать о людях и умирающем селе Правда, так это в первую очередь власти: и муниципальные, и областные. Им и карты в руки.
