- Владимир Алексеевич, с какими проблемами в настоящее время сталкивается отраслевое профессиональное образование?
- Если говорить о приоритетах, то первоочередной проблемой для вузов в целом, а не только для отраслевого образования, является старение профессорско-преподавательского состава. Средний возраст преподавателей высших учебных заведений слишком высок. И в данный момент действенных государственных механизмов для привлечения ребят и девушек в науку и образование нет. Думаю, что даже повышение зарплаты до уровня 20, 30, 40 тыс. рублей не привлечет достойных выпускников вузов продолжать свою деятельность в образовательной сфере.
А вот решение квартирного вопроса – привлечет. Для молодых преподавателей или научных сотрудников должна быть специальная ипотека с минимальными процентами. Или нужно дать возможность учебным заведениям помогать с жильем своим сотрудникам. До 2001 г. вузы могли предоставлять молодым специалистам за счет собственных заработанных внебюджетных средств беспроцентную ссуду на приобретение жилья. Но этот механизм уже десять лет как не работает, потому что государственным вузам запрещено давать ссуды. Нужно что-то делать в этом плане, если мы хотим вернуть выпускников на научную стезю.
Вторая проблема – это, конечно же, демографический спад и стратегические ошибки в построении образования у нас в стране. Я имею в виду идеологию школьного образования, направленную на сокращение объема подготовки по естественнонаучным дисциплинам, в частности, по физике. Как следствие – страх школьников перед ЕГЭ, низкий уровень результатов экзамена и большие сложности с набором на инженерные специальности, которые страна хочет сейчас поднять. Но как поднять, если на тысячу с лишним бюджетных мест в Калининградской области ЕГЭ по физике в школах сдали всего 800 человек? Конкурса даже на бюджетные места по инженерным специальностям в нашем регионе не получается.
Мало того, в СМИ озвучена идея о введении двухуровневого ЕГЭ по математике, чтобы те, кто идет в гуманитарный вуз, сдавали бы более легкие тесты по математике, а те, кто в инженерный – более сложные. Поверьте мне, в этом случае будет то же самое, что с физикой. Повышенной сложности экзамен через 3-4 года сдавать вообще никто не будет за исключением буквально нескольких человек. Даже те ученики, что могли бы потенциально сдать этот ЕГЭ, еще с 5-6 класса решат с родителями: «Зачем напрягаться? Не проще ли пойти по гуманитарному направлению?» Поэтому ни в коем случае нельзя так делать, если мы хотим повысить значимость и качество инженерного образования в России.
Еще одна проблема актуальна именно для рыбной отрасли. На совещании в Правительстве РФ 6 июля было принято решение о том, чтобы среднее профессиональное образование передать на уровень регионов, в том числе и колледжи Росрыболовства. Боюсь, что отраслевые ссузы ждет судьба начального профессионального образования, которое в конце 1990-х – начале 2000-х гг. также было передано в субъекты федерации. Поскольку специальности, подготовку по которым ведут рыбные колледжи и техникумы, являются межрегиональными, регион, как правило, не заинтересован в содержании таких учебных заведений. Естественно, он будет их или перепрофилировать или вообще закрывать, может быть не сразу, но в перспективе это случится. Поэтому необходимо сделать все возможное, чтобы учреждения среднего профессионального образования – их всего 10 – остались в ведении Росрыболовства и финансировались из федерального бюджета.
Да, может быть, чтобы выполнить закон о разграничении полномочий, в котором сказано, что среднее профессиональное образование – это прерогатива и функции регионов, нужно колледжи и техникумы присоединить к университетам или академии. В частности, предвидя эту ситуацию, в прошлом году мы присоединили Калининградский морской рыбопромышленный колледж к Балтийской государственной академии рыбопромыслового флота, тем самым обезопасив его от передачи на региональный уровень и сокращения финансирования. На заседании рабочей группы при Координационном совете по межрегиональному и приграничному сотрудничеству 22 августа в Санкт-Петербурге я уже поднимал эту проблему и знаю, что руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний очень обеспокоен ее решением и принимает все возможные меры, чтобы сохранить ссузы для отрасли.
Кроме того, возникают сложности в связи с неурегулированностью вопроса о статусе курсантов рыбохозяйственных учебных заведений. Еще в апреле 2009 года эта тема рассматривалась на заседании Правительственной комиссии по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса, которую возглавляет первый вице-премьер Виктор Зубков. В соответствии с ее решением был подготовлен проект постановления Правительства РФ, устанавливающий нормы снабжения обмундированием, стипендиального и продовольственного обеспечения курсантов – эти нормы не менялись в течение 20 лет. Однако в аппарате Правительства РФ из-за юридических коллизий, связанных с отсутствием в законодательстве термина «курсант» в отношении учащихся гражданских образовательных учреждений, проект развернули. Изменить ситуацию можно только путем внесения поправок в федеральный закон об образовании, что, как вы понимаете, весьма длительная процедура. В результате на сегодняшний день учебные заведения Росрыболовства не имеют средств для обеспечения своих курсантов трехразовым питанием и форменным обмундированием. С сентября перед ними встала элементарная проблема: чем кормить ребят и во что их одевать.
В то же время 28 июля Правительство РФ утвердило аналогичное постановление в отношении курсантов высших учебных заведений Министерства транспорта России, обучающихся по программам подготовки плавсостава морских судов и летного состава авиации. Ну разве это не дискриминация? Почему ребята, которые в одной и той же стране учатся в морских учебных заведениях Росрыболовства или в морских академиях и университетах Минтранса, должны жить по разным правилам?
- Насколько сложно учащимся БГАРФ устраиваться на рыбопромысловые суда для прохождения практики?
- Надо сказать, что мы в академии и в колледже работаем в полном взаимопонимании с рыбопромысловыми компаниями Калининграда, и они делают все возможное, чтобы закрыть наши места практики для плавсостава. С береговыми предприятиями сложнее, но на практику мы распределяем. Другой вопрос, каково качество этой практики. Мы настаиваем, чтобы судоводитель, если он идет на рыбопромысловое судно, не работал в цехе на обработке рыбы «восемь через восемь», а чтобы он минимум четыре часа в день находился на мостике и постигал свою основную специальность, то есть судовождение. Чтобы будущий судомеханик, находясь в рейсе, хотя бы четыре часа в день проводил в машинном отделении, то же касается электромехаников, тралмастеров и т.д.
Вот в этом аспекте мы у руководства наших рыбопромышленных компаний находим понимание, но иногда бывают случаи, когда капитаны уже на борту с целью выполнения задания, обработки максимального количества улова пренебрегают этими вопросами, а потом предъявляют претензии: «Каких специалистов вы нам даете? У них с теорией хорошо, а на практике мало что умеют». А в этом виноваты сами производственники, которые так организовывают практику.
На береговых предприятиях ситуация аналогичная: если к ним приходит студент, к нему ведь можно отнестись по-разному. Если практиканту уделять достаточно внимания и заботы, из него получится хороший профессионал и он впоследствии к ним вернется уже готовым специалистом. Жизнь показывает – и по плавсоставу и по береговым специальностям, что ребята, проходившие в течение нескольких месяцев практику в той или иной компании, хотят прийти туда снова, если к ним там хорошо относились. Вот вам и удовлетворение потребности в кадрах. Напротив, если на практиканта не обращали внимания, а смотрели только как на дешевую рабочую силу, конечно, он после выпуска попробует трудоустроиться в другой компании или вовсе подастся за рубеж, где его примут с большим удовольствием. Ведь дефицит командного плавсостава существует во всем мире.
- Сегодня выпускники морских специальностей, получив диплом, нередко предпочитают искать работу в зарубежных компаниях, либо уйти на транспортный флот. На ваш взгляд, не обернется ли эта тенденция большими потерями для рыбной отрасли?
- Как правило, если у них есть перспектива роста на российском рыболовном флоте, что крайне маловероятно по причине ограниченного количества судов, то ребята остаются в отрасли. Но винить их за то, что они уходят на более высокие заработки и более цивилизованные условия труда, нельзя. Говорить о том, что они учились на бюджетной основе, а значит, должны работать только на флоте нашей страны, тоже неправильно. И студенты, и их родители являются налогоплательщиками РФ, вносящими свою лепту в бюджет нашей страны, и согласно конституции они имеют право на труд и право на учебу. Правильно говорит руководство страны, что времена обязательного распределения и отработки после вузов, за исключением может быть военных учебных заведений, не должны вернуться и не вернутся. Иначе это уже будет не демократическое государство.
С другой стороны, эти специалисты, даже уходя на зарубежный (и, кстати, более современный) флот, не теряют своей квалификации. И дай бог, что сейчас все-таки начнется бум судостроения, в том числе и рыбопромыслового, – они будут готовы работать на самом современном оборудовании. Грамотные профессионалы всегда смогут вернуться, уже в высших должностях, приобретя бесценный опыт и навыки. Мы не теряем кадры, но если хотим удержать их в своей стране, то должны обеспечить их рабочими местами с достойным заработком и с хорошими условиями труда.
Нельзя сказать, что наши рыбопромышленники не хотят платить персоналу достойные деньги. Дело в том, что наш устаревший флот просто не может дать той рентабельности, которую показывают новые суда зарубежных судовладельцев – это совершенно другая прибыль, технологии и возможности. И я уверен, для нас другого пути нет: мы или перестанем есть рыбу, или рано или поздно построим современные высокопроизводительные суда. В этом случае повысится рентабельность, возрастут доходы, и российские судовладельцы смогут больше платить специалистам. И тогда они вернутся, даже те, кто уходил на транспортный флот.
Для нашей области тут кроется еще и мощный социальный аспект. А именно: тысячи калининградцев, работая на зарубежном флоте, инвестируют через свои зарплаты в регион огромное количество денежных средств. Это миллионы долларов, на которые они приобретают товары в Калининграде, которые позволяют им содержать семьи, приобретать жилье, учить детей. Как это измерить? Выгодно ли это, когда человек выучился за счет государства и работает за рубежом, но содержит свою семью в России и вкладывает деньги в свою страну, или невыгодно? Другой разговор, если бы у нас были свободные места, и мы говорили, что специалисты уходят, а у нас тут флот стоит. Но это же не так. Что же, пусть люди сидят на берегу и прозябают вместе со своими семьями, лишь бы не шли на зарубежный флот? Я считаю, это неправильно.
- В БГАРФ есть полный комплекс учебных тренажеров как для судовождения, так и для получения учащимися навыков работы с тралом. Насколько их программное обеспечение соответствует требованиями времени?
- Я бы не сказал, что программы по промышленному рыболовству у нас устаревшие, скорее, их просто мало. В последнее время софт, то есть программный продукт для тренинга на компьютерах и некоторые учебные программы, которые мы приобрели, были разработаны специалистами нашего Калининградского государственного технического университета, и они достаточно интересные. Традиционные разработчики рыбопромысловых тренажеров такие, как компания «Транзас» или таганрогский «Вектор», на мой взгляд, начинают увлекаться математическими моделями, усложнениями, адаптирующими тренажер больше для научных выкладок. А нам нужны более простые тренажеры, которые бы давали курсантам и студентам представление о том, что происходит в море. Такие тренажеры есть и в академии, и в колледже, они позволяют видеть, как ведет себя трал, как работают траловые доски, вкупе с компьютерным тренажером, разработанным кафедрой промышленного рыболовства КГТУ, – их вполне достаточно для обучения.
Конечно, всегда хочется большего. Например, еще в советские времена в Калининграде при организации МариНПО был построен знаменитый гидроканал. В Европе аналогичных устройств насчитывается, может быть, штук пять, но с меньшими возможностями. Сегодня мы ведем переговоры с хозяином МариНПО, чтобы взять его в долгосрочную аренду или хотя бы частично задействовать его возможности. По крайней мере мы договорились, чтобы все лабораторные и практические работы судоводителей по промышленному рыболовству как КГТУ, так и Балтийской академии проводились на этом гидролотке. Это уже не компьютерная математическая модель, а полная имитация реальных условий: течения воды, раскрытия траловых досок, разных моделей трала и т.д.
Безусловно, тренажеры должны совершенствоваться, поскольку и тралы, и методы лова, и технологии сейчас очень быстро меняются. Но, к сожалению, в период кризиса резко сократилось финансирование по статьям расходов на развитие материальной базы, в том числе на приобретение нового оборудования, что не позволяет нам угнаться за всеми нововведениями. Хотя разработчики – и «Транзас», и «Вектор» – готовы к совершенствованию нашей тренажерной базы. На данный момент она соответствует всем международным требованиям, но хотелось бы не стоять на месте. А для этого, конечно, нужны деньги.
- Если силами Калининградской области квота на бюджетные места не закрыта, то нет ли желающих поступать на морские специальности из других регионов?
- Нет, таких единицы.
- Значит, по некоторым специальностям идет недобор?
- Да, в принципе в этом году если не недобор, то по ряду направлений, в первую очередь, инженерным, где нужна физика, – мы набираем с большим трудом. Среди выпускников школ было много желающих сдать физику в летний период. Это те ребята, которые не заявились в феврале, но которых наши преподаватели, выезжая в школы, подтянули до определенного уровня. Они созрели для того, чтобы сдать физику во второй волне в июле, – в прошлые годы это допускалось, но в этом году Рособрнадзор и Минобразования сделать это не разрешили. В результате только академия потеряла около 50 человек, потенциально желающих поступить на инженерные специальности, а в сумме по вузам Росрыболовства, думаю, недосчитались порядка 100 учащихся. Вот вам и государственный подход.
- Небольшое число абитуриентов из других регионов объясняется удаленностью Калининградской области?
- Во-первых, насколько я представляю, выпускники школ в постсоветское время вообще не очень мобильны, больше привязаны к семьям и не сторонники куда-то уезжать. И, во-вторых, имеет значение наша эксклавность. Россиянину, чтобы приехать по железной дороге сюда учиться (на самолет денег может и не быть), нужно получить загранпаспорт. Это и время – месяц-полтора, и дополнительные расходы. Любой приезд или выезд, каникулы, посещение родственников тоже будут сопряжены с определенными сложностями. Они сейчас не такие значимые, как раньше, но людей все же отпугивают. Поэтому к нам приезжают единицы, например те, у кого родители в свое время закончили учебные заведения в Калининграде и передали детям эту романтику моря, интерес к морской специальности. Такие случаи есть, когда приезжают и из Якутии, и с Урала, но их очень мало.
- А из соседних стран?
- Если говорить о Прибалтике, то на заочной форме люди учатся. Учеба на дневном отделении возможна только на платной основе, а это приличные деньги, и опять-таки визовая проблема. А на заочном учатся, хотя и меньше, чем раньше.
- Балтийская академия развивает сотрудничество с зарубежными вузами?
- По программам обмена мы практически только начинаем это сотрудничество. Единичные случаи бывали, но основная проблема здесь – языковой барьер. Если наши курсанты, по крайней мере на морских специальностях, уже на 3-4 курсе показывают довольно хороший уровень английского языка, то с русским, например у немцев, сложно. А преподавание у нас ведется только на русском.
Поэтому желание есть, переговоры ведем. Пока мы договорились с Щецинской морской академией, потому что с поляками этот барьер меньше, и многие преподаватели там знают русский. Думаю, у нас получится наладить сотрудничество с ними. Мы уже попробовали обмен учащимися во время прохождения практики: польские курсанты проходили ее на нашем барке «Крузенштерн», а ребята из БГАРФ – на учебном судне «Навигатор – XXI век». Первый опыт дал нам много позитивного, интересного и полезного, и мы будем развивать это направление.
Анна Лим, РИА Fishnews.ru
Сентябрь 2011 г.
