Зверобойный промысел. Воспоминания очевидца.

Приятной особенностью промысла было то, что вся работа проходила на спокойной воде. ЗРС заходило в ледяные поля, которые поглощали волнение моря на открытой воде, до нас доходила только пологая зыбь, и то не всегда. Весной в северных широтах наблюдалась хорошая, солнечная погода, поэтому мы работали всегда в солнцезащитных очках, а лица смазывали вазелином или детским кремом.

Продолжительность светлого времени суток была довольно большая – солнце пряталось буквально на несколько часов. В связи с этим боты возвращались на судно к 22–23 часам. Правда, иногда случались и казусы, когда ни судно, ни тем более бот не могли подойти друг к другу из-за того, что приливным течением сжимало разрозненные льдины и образовывалось единое ледовое поле. В этом случае приходилось ночевать на боте, а утром при благоприятной обстановке продолжать промысел. Такая ситуация возникала из-за того, что зверобои частенько стремились подойти к берегу и совместить охоту на морзверя с охотой на снежных баранов и бурых медведей, которые весной выходили на побережье. Причем зверобои успевали и дневной план выполнить, и в котловое питание внести разнообразие.

О питании надо сказать отдельно. После того, как бот отходил от судна, зверобои проводили большую часть суток в довольно суровых условиях. Поэтому, чтобы хоть как-то смягчить их пребывание на боте, была предусмотрена печка, которая размещалась на выхлопном коллекторе, в виде металлического ящика с крышкой. В нее одновременно помещались кастрюля и чайник. С продуктами питания проблем не было: тушенку, крупы, картошку, макаронные изделия, масло, сахар, соль, специи, конфеты и печенье, чай, кофе и сгущенку получали на судне. Но самое вкусное мы добывали сами. Обычно готовили «зверобойную шурпу». Для этого добывался белек ларги или крылатки и вырезалась грудинка (мягкое мясо и хрящевые, еще не превратившиеся в кости, ребра), добывались три кайры (по числу едоков), и с них «чулком» снималась кожа вместе с перьями (таким образом мы избавлялись от неприятного рыбного запаха и привкуса). Все это помещалось в кастрюлю с кипящей водой. После того как мясо немного проваривалось, добавляли картошку, морковь, мелко нарезанный лучок, специи и, на всякий случай, чтобы блюдо пресным не казалось, баночку говяжьей тушенки. На свежем воздухе среди льдов при активной физической работе запах доходившей шурпы будоражил ноздри и призывал к обеду.

Во время обеда или чаепития бот выводили подальше от льдин и останавливались на чистой воде. Это делалось для безопасности. Весной и летом льдины начинали активно таять, а так как основная их масса находилась под водой, оторвавшийся многотонный кусок мог запросто перевернуть бот. Мы не раз наблюдали, как вдруг вода вспенивалась, а затем на поверхность выбрасывало громадную глыбу льда.

Особым деликатесом у зверобоев считался язык моржа. Дело в том, что морж не питается рыбой, основой его рациона служат моллюски и водоросли, поэтому мясо рыбой не пахнет. Отварной язык моржа нежный, тает во рту, имеет превосходные кулинарные качества, а приправленный майонезом, является настоящей «бомбой». В кают-компании и столовой команды на столах постоянно стояли миски с отварным языком, рядом баночки с майонезом и нарезанный судовой выпечки хлеб. В любое время суток можно было поддержать молодой растущий организм.

Были и по-настоящему экзотические кушанья. Конечно, тут удивляли зверобои. Например, нередко, перед тем как сесть в бот, они подходили к крану «жиротопки», наполняли наполовину эмалированную кружку жиром, затем подходили к бочкам с солеными огурцами и квашеной капустой, задумчиво, как истинные гурманы, выбирали что-нибудь закусить и после всего этого действа, не отрываясь, выпивали содержимое кружки. Надо отдать должное такой диете – никто из зверобоев ничем не болел, щеки их всегда горели огнем, что говорило о хорошем здоровье, а находясь на боте среди льдов, они совсем не мерзли.

Да, так как же все-таки проходил промысел морзверя? Как я уже упоминал, в 8 часов утра боты должны были отходить от судна. До этого момента необходимо было забункероваться топливом, хотя обычно это делали загодя, еще вечером, после возвращения с промысла, и пополнить запасы пресной воды. С капитан-директором согласовывался суточный план работы и – в путь… Боты расходились веером от судна по заранее оговоренным между старшинами направлениям. Работали во льдах и зверя били только на льдинах.

Тюленя стреляли только в голову, таким образом практически исключались «подранки». К тому же, на шкурах не появлялись лишние повреждения. Высмотрев в бинокль место лежки тюленей, старшина рукой показывал мотористу направление движения. Тот сбрасывал скорость и тихонько, выбирая как можно более прямой курс, стараясь «не вилять» перед зверем, подводил бот на дистанцию уверенного выстрела. Дело в том, что к звуку работающего на малых оборотах двигателю фангсбота морзверь постепенно привыкал, а вот сам бот его мог спугнуть, так как он, поворачиваясь одним из бортов, визуально как бы увеличивался в размерах. Вот поэтому подходить к зверю надо было как можно более прямым курсом. После удачного выстрела тюленя забирали на борт. Бот продолжал охотиться, а матрос приступал к разделке. При хорошей промысловой обстановке, когда в боте уже не хватало свободного места, зверобои швартовались к какой-нибудь льдине, выгружали на нее туши и сообща разделывали их прямо на льду. Далее шкуры прополаскивались в морской воде на краю льдины и укладывались в трюм мездрой вверх, затем пересыпались мелким льдом или снегом – и так слой за слоем. Туши загружались в другой трюм на строп-сетку, «гаши» которой заранее крепились к фальшборту.

Это было удобно, и при подходе к судну выгрузка занимала не более 5 минут. На судне грузовая стрела выводилась за борт, «майнался» гак, и содержимое бота за несколько приемов поднималось на палубу.

Работа была очень интересная. С утра на воде чувствовалась морская прохлада, и остатки сна уходили довольно быстро. Все тело было готово к активной деятельности. Просыпались древний инстинкт охотника и жажда приключений. Постоянно присутствовало желание увидеть что-то новое, интересное. И надо сказать, что недостатка в экзотике не было.

Во-первых – окружающая природа. Воздух, надышаться которым было невозможно, таким он был свежим, прозрачным, бодрящим. А какими же красивыми бывают льдины! Порой, наблюдая, как лед переливался всеми цветами радуги – от изумрудного (многолетний) до синего, – казалось, что находишься в сказке, в каком-нибудь Изумрудном городе. Лед баловал и разнообразием форм. Ветер, солнце и вода ваяли настоящие скульптурные композиции.

Во-вторых – животный мир. На Чукотке при переходах от одного ледяного поля к другому встречали стада серых китов, и мы какое-то время двигались среди них. Старые зверобои рассказывали, что не раз видели, как киты становятся на хвост, наподобие дельфинов, и высматривают проходы в ледяных полях. С замиранием сердца наблюдали величественных косаток, когда их спинные плавники разрезали воду неподалеку от нас. Я когда-то слышал, что человеку повезет, если он хотя бы раз в жизни увидит розовую чайку. Так вот, в районе Чукотки розовые чайки сопровождали нас практически постоянно. Какие же мы должны быть везучие!

Ну и, конечно, несравненное удовольствие доставляло наблюдение за поведением белого медведя в его родной стихии. Иногда этот зверь по-настоящему досаждал нам. Дело в том, что добытые моржи некоторое время оставались на льдинах без нашего присмотра. Связано это было с тем, что охота на них велась одним ботом. После того как судно находило лежки и ложилось в дрейф, «майнался» бот, и зверобои уходили на промысел. На боте, как правило, было два опытных стрелка. Зверобои знали, что бугор на затылке моржа – его «убойная» зона, можно сказать, ахиллесова пята, и без труда поражали гиганта весом под тонну и больше всего одним выстрелом из СКС. Когда морж был добыт, они переходили к другим лежкам. Только когда добывались не менее пяти зверей, по рации вызывали судно, которое подходило к льдинам с добытыми моржами и поднимало их на борт для разделки.

Был такой случай: белый мишка, улучшив момент, подобрался к одному из наших моржей и попытался его утащить подальше от судна. Но, поскольку морж был гораздо тяжелее медведя, последнему эта работа давалась с большим трудом. Да и чувствовал он себя воришкой, поэтому все делал в спешке. Мы пытались медведя отогнать, для этого стреляли в воздух, подавали судовые сигналы. Сам вид приближающегося судна должен был бы испугать. Но, видать, не на того напали! Миха тащил моржа, схватив за шею. Конечно, он огрызался на нас, отбегал, снова подскакивал к моржу и тянул его, а несколько раз рявкнул так, что у меня завибрировала грудная клетка. В это время мы с капитаном стояли на баке и лицезрели действо в непосредственной близости от «сцены». В конце концов, медведь все же стащил моржа в воду, но не смог удержать его на плаву и утопил. Так мы остались без трофея, а мишка – без обеда.

Тогда я зачитывался книгами Жака Ива Кусто, в душе играла романтика, и я представлял себя одним из членов команды знаменитого путешественника. Чудесное было время!

Прошли годы, значение промысла морского зверя заметно уменьшилось, перестал быть востребованным ценный мех, его заменили современные синтетические материалы. Больше нет спроса и на специфическую мясную продукцию, жир и другие продукты морского зверобойного промысла.

Закончилось время эксплуатации ЗРС, часть из них оказалась списанной, часть была продана и переоборудована для других целей. Специалисты-зверобои перешли на работу в другие отрасли народного хозяйства.

Зверобойный промысел в нашей стране почти прекратил свое существование, но остались в памяти славные страницы трудовых свершений, которые вписали в историю люди этой мужественной и редкой профессии.

В заключение выражаю благодарность всем тем людям, зверобоям, Мужикам с большой буквы, которые были рядом, оказывали товарищескую поддержку, у которых я учился и благодаря которым прожил одни из самых интересных лет жизни! Вот имена только некоторых из них: капитан-директор Виктор Семенович Казаков, заведующие производством Виктор Сергеевич Махонько (умер) и Анатолий Сергеевич Махонько, старший механик Валентин Михайлович Халин, старшины фангсботов Николай Вершинин, Василий Кувшинов, Николай Игошин, Вячеслав Пучков, Ян Кузнецов, Анатолий Маршалко, моторист бота Николай Филимонович Троцюк (трагически погиб), судовой радист Владимир Рыков и, конечно, патриарх зверобойного промысла, чей авторитет был непререкаем для всех зверобоев без исключения, капитан-директор Сандгали Якшинбетович Кайткулов.

Прошу прощения у тех, кого не назвал. Все-таки много лет прошло. В памяти остаются события и лица, а имена стираются.

Сергей ЕГОРОВ, бывший зверобой, РИА Fishews.ru.

Газета "Рыбак Камчатки"