​В паучьих сетях дрифтера

ИВАРС, СНОВА ВЫ?

Как следует из анализа сводок пограничного управления по Восточному Арктическому району, 23 и 24 июня его инспекторы осмотрели группу российских судов, которые вели лов лососей в экономзоне у восточного побережья Камчатки. Оказалось, что эти суда использовали дрифтерные сети, запрещенные в России с недавних пор. Пограничники задержали весь флот и привели в Петропавловск разбираться.

Согласно данным отраслевой системы мониторинга, добычей лосося в июне занимались семь судов. Шесть из них – с Сахалина: «Кадет-601», «Леонид Ходыко» (ЗАО «Шумшу Ко., Лтд»), «Командор-103» (ЗАО «Командор»), «Мыс Урумпет» (ООО «Паллада»), «Ирбис» (ООО «РК «Фрегат»), «Флагман» (ООО «Флагман»). Одно – камчатское: «Кадет-701» (ООО «Пилон»). Именно они и были задержаны.

Тем, кто следит за криминальной историей отечественного рыболовства, часть этих названий знакома.

Во-первых, «Кадет-701» фирмы «Пилон» уже задерживался около 10 лет назад на дрифтерном лове, который в то время еще был разрешен. Тогда на нем нашли неучтенную рыбную продукцию.

Во-вторых, «Шумшу», «Командор» и «Пилон» фигурировали в уголовном деле, которое в 2011 году похоронило карьеру помощника главы Федерального агентства по рыболовству (ФАР) Андрея Бакулина.

Напомню суть этого дела. Некто Иварс Грунсбергс, представлявший интересы трех упомянутых фирм, заявил в правоохранительные органы, что в ФАР от бизнесменов требуют «бонусы» за победу на грядущем аукционе по продаже квот на добычу лососей в море: по 50 тысяч долларов за лот (всего было 16 лотов с начальной ценой до 11 млн рублей). Впоследствии у Бакулина нашли меченые купюры, которые Грунсбергс передавал чиновникам через третьих лиц.

При этом Грунсбергс (гражданин Латвии, проживавший в Японии) формально не имел отношения к «Шумшу», «Командору» и «Пилону». Он не был ни их учредителем, ни руководителем. Однако те события 5-летней давности заставляют думать, что именно Грунсбергс являлся (может быть, является до сих пор) истинным владельцем данных российских компаний.

Теперь вернемся к делам сегодняшним.

«ВЕЛИКОЛЕПНАЯ СЕМЕРКА»

Запрет на использование дрифтерных сетей при промысле лосося начал действовать 1 января 2016-го, но квоты на вылов красной рыбы в экономзоне никто не отменял. Фирмам, которые ими владеют, должны были предложить альтернативное орудие лова. Его разработкой занимался головной институт рыбохозяйственной науки – ВНИРО.

В результате рыбакам рекомендовали использовать поверхностную ловушку, которая действует так: рыба идет вдоль боковых крыльев этого орудия и попадает в ловушку, где остается, пока ее не поднимут на борт. Поверхностная ловушка была вписана в разрешения для судов, которые отправились ловить лососей в экономзону.

Хотя уже тогда возникли некоторые подозрения. Промысел лосося в море много лет велся дрифтерными сетями. В соответствующее оборудование флота вложены немалые средства, вся работа была заточена под дрифтер. Неужели рыбаки действительно променяли старую практику на новое орудие лова, эффективность которого сомнительна?

И вот в июне рыбаки Усть-Камчатского района обнаружили, что к берегу подходит рыба со следами объячеивания, как будто на ее пути опять стоят дрифтерные сети. Получив этот тревожный сигнал, погранслужба проявила интерес к «великолепной семерке» судов, промышлявших у Восточной Камчатки.

Всего на них обнаружено более 780 тонн лосося. Рыба вроде добыта законно, по квотам. Однако большая часть улова была объячеена, хотя ловушки не должны оставлять на рыбе таких следов. Да и сами «ловушки» выглядели крайне подозрительно, весьма напоминая старый добрый дрифтер.

Напомню, осмотр и задержание судов произошли 23–24 июня. Почти неделю судовладельцы хранили молчание. Пытались договориться? Если так, то не удалось. И тогда в ход пошла «тяжелая артиллерия»: экипажи «арестантов» стали грозить голодовкой и требовать – ни много ни мало – отставки главы ФАР, что сразу попало в центральные СМИ.

Любопытно, что кипеш начался только на четырех из семи задержанных судов – тех самых, из-за которых торчали уши одного латвийского гражданина. В качестве их общественного защитника выступил экс-директор КамчатНИРО Сергей Синяков, ныне работающий во ВНИРО. Какие аргументы приводит Сергей Анатольевич?

ПОРА ПИСАТЬ ЯВКУ С ПОВИННОЙ

«То, что применяли рыбаки на этих судах, – не сети, а ловушки. Разработаны они были отраслевым институтом системы Росрыболовства. На это орудие лова должно быть соответствующее разрешение, иначе рыбаки просто не смогли бы выйти в море… Кроме того, еще подавая заявку на разрешительный билет, судно также подает всю документацию на орудия лова (чертеж, сертификат и т. д.). Так что ситуация с задержанием просто непонятная. Сетей там точно быть не могло», – говорит Сергей Синяков.

Конечно, если судно выходит на промысел из российского порта, то на его борту не должно быть орудий лова, запрещенных российским законом (хотя всякое случается). Но фокус в том, что наши «герои» вышли из иностранных портов. Это дает богатую почву для различных допущений и предположений.

Да и само изобретение ВНИРО вызывает вопросы. Его конструкция такова, что «легким движением руки» оно превращается в то самое, чего на судах быть не могло. Может, так и было задумано?

Кстати, сотрудник КамчатНИРО, который принимал участие в осмотре задержанных судов, признал в увиденных орудиях лова дрифтерные сети, не побоявшись вступить в полемику с головным институтом.

Последнее слово остается за экспертизой. «Квотодержатели» добиваются, чтобы ее провели во ВНИРО. Но уже не факт, что этот институт даст заключение, отвечающее их интересам. Дело приобретает такой оборот, что вряд ли кто-то захочет подставляться, выдавая черное за белое.

ФАР, которому подчиняется ВНИРО, заняло вполне определенную позицию. «Судовладельцы, изменившие конструкцию разрешенных орудий лова для ведения дрифтерного промысла в исключительной экономической зоне России, будут привлечены к ответственности за нарушение федерального закона», – заявило агентство.

По неофициальным данным, один из капитанов задержанных судов уже написал явку с повинной.

ЗАКРЫТЬ ЛОВ И – ТОЧКА

О вреде дрифтерных сетей сказано много. Экологи называют их «стенами смерти». Они говорят, что эти орудия лова на промысле лосося нещадно метут в море всех подряд – котиков, акул, морских птиц. Фирмы, которые использовали дрифтерные сети, в ответ заявляют: они не более жестоки, чем тралы или ярусы. Об этом можно спорить бесконечно.

Одно бесспорно: в дрифтерном промысле у российских берегов была заинтересована только Япония, которая, судя по всему, лоббировала его и для своих, и для российских рыбаков. Потому что и те, и другие работали исключительно на японский рынок. При этом наши дрифтерщики находились под бдительным контролем из-за рубежа: японские сэндо руководили ловом и обработкой лососей на российских судах (кстати, трое подданных Страны восходящего солнца обнаружились и на тех судах, с которых мы начали разговор).

Возможно, японский фактор и стал главной причиной запрета «стен смерти». Возможно, это наш ответ Японии, поддержавшей санкции в отношении России. Как бы там ни было, отечественный потребитель ничего от этого не потерял. В России убытки понес только узкий круг компаний, выросших на дрифтерном лове.

Но не рано ли ставить на этом точку? Нужен ли вообще промышленный лов лосося в экономзоне? Ведь еще шесть лет назад его не существовало и мы без него обходились.

До 2010 года наши рыбаки ловили лососей в экономзоне только «в научных целях», хотя все понимали, что это чистая коммерция. Только в 2010-м тогдашний глава ФАР Андрей Крайний и его команда перевели этот лов в разряд промышленного. Тогда же состоялся тот самый аукцион, стоивший Андрею Бакулину свободы. Уголовное дело Бакулина объясняет, в чьих интересах аукцион был организован. Вот только фирмачи неблагодарными оказались: вместо того, чтобы скинуться по 50 «штук» «зеленых» за этот подарок судьбы, сдали такого хорошего человека, а его шефа подвели под монастырь.

Так что промышленный лов лосося в экономзоне начался совсем недавно, зато сразу со скандала и криминала. И его хищная суть останется неизменной, независимо от того, какими орудиями его разрешено вести.

На экономзону выделяется лишь малая часть допустимого улова лосося, но фирмы дрались за право попасть на этот промысел и платили за это большие деньги. Ради чего? Ради первой нерки, пойманной в море, которая ставит ценовые рекорды на японских биржах.

Когда видовой состав улова не регулировался, добыча нерки отдельными судами зашкаливала за 50 процентов. Это могло значить лишь одно: остальную рыбу просто выбрасывали в море, как мусор. Потом лососевые квоты разбили по видам. Но ведь селективный промысел можно вести и в пределах одного вида: оставлять рыбу первого сорта, а второго – майнать за борт.

Вы уверены, что после запрета дрифтерных сетей подход к этому промыслу стал иным? Лично я – нет. События июня 2016 года подтверждают: экипажи, которые сейчас идут в море за красной рыбой, по-прежнему готовы нарушать закон. Изменился лишь характер этих нарушений. Так, может, закрыть лов лосося в море совсем? Ведь добра от него явно не будет, хоть с дрифтером, хоть без него.

Кирилл МАРЕНИН