Юбиляру посвящается

Сегодня он с теплотой в голосе говорит о своих учителях: капитанах, боцманах – «настоящие морские волки. Люди мужественные, глубоко порядочные, честные». Но я уверена, что такие же слова приходят на ум каждому, кто знает Александра Платонова – человека незаурядного, целеустремленного, настойчивого и изобретательного, но в то же время творческого и вдохновенного.

Путеводная звезда

Кажется, что, принимая серьезные решения, Александр Григорьевич всегда ориентировался не только на трезвый расчет и способность предвидеть развитие ситуации, но и следовал своей интуиции. Как говорят рыбаки, у него была и есть своя путеводная звезда.
Родившись вдали от моря – в Таджикистане, куда мать эвакуировалась во время войны из Донецкой области, он постоянно мечтал о море, как он сам признается – бредил им. «Тогда каждый мальчишка мечтал о чем-то своем. Мои друзья хотели стать военными, летчиками, а я – моряком. Часто бывая у сестры в Одессе, мог часами лежать на скалах, смотреть в море на уходящие корабли», – вспоминает Александр Григорьевич.
В 1964 году Александр Платонов закончил вечернюю школу рабочей молодежи в г. Душанбе. Работать начал с 14 лет, токарем, электромонтажником, ходил по горам, весь Памир исходил с геологами. После школы поехал поступать в Ленинградское военно-морское училище, но не прошел медкомиссию. Потом подал документы в университет на геологический факультет. Но «по велению сердца» забрал. «И тут вижу объявление в «Комсомолке»: мореходная сахалинская школа г. Корсаков объявляет набор. Решил ехать туда. Я считаю, что моряк должен пройти все: – от матроса до капитана», признается мой собеседник. Но тут же оговаривается: «Конечно, сейчас бы я так не сделал. Я бы сразу поступил в училище, закончил уже в звании штурмана. Но у молодости своя правда и своя философия. Я начитался Джека Лондона, и у меня была мечта». Отослал документы без особых надежд. Но в один «прекрасный день», как говорит сам Александр Григорьевич, с Сахалина пришел вызов.
«Мать вся в слезах, отпускать не хотела. Отец же, напротив. Оказывается, он сам когда-то мечтал уехать на Дальний Восток и работать китобоем, но у него не получилось. Зато должно было получиться у меня».
Купив билет сыну на самолет, родители и не предполагали, что предрешили его судьбу. «Смешно, но когда я принял решение уехать, я сам не зал, что меня ждет там, вдали от родного дома. Меня весь класс провожал. Многие даже пугали: мол, куда же ты едешь, там же медведи ходят, там каторга! Но я не слушал никого. Упрямый был», – улыбается Александр Григорьевич.
Уже через несколько часов самолет приземлился в Южно-Сахалинске. Однако то, что увидел наш герой, никак его не вдохновило: «Обугленная тайга, мрак, свинцовые облака нависают прямо над головой, дождь, – настроение и картина были, прямо сказать, удручающие». Попутчицы Александра, узнав, куда он держит путь, предложили остаться в Южно-Сахалинске, подыскать работу тут. Однако он вновь заупрямился. Сегодня, вспоминая события того дня, он улыбается, говорит, что звезда указывала ему путь. А тогда молодому юноше было не до смеха. «То, что я увидел в Корсакове, вообще никак не укладывалось в голове. Я-то ожидал увидеть привычную одесскую картину: солнце, голубое небо, бездонное синее море, парящие белоснежные чайки, красавцы – корабли, резные домики вдоль улочек, спускающиеся прямо к приветливой солоноватой воде… Я ждал этого».
Автобус «Южно-Сахалинск–Корсаков» остановился прямо перед громадной темной лужей. Вечерело. Небо словно свалилось на плечи и давило своим грузом на юные плечи нашего героя. Автобусная гостиница встретила его неприветливо: въевшийся в стены запах сырости казался невыносимым, из радиоприемника доносился до безобразия бодрый голос диктора. В голове пульсировало: «Мама, как ты была права! Зачем я сюда приехал?!» Однако Александр не был склонен паниковать. Решил «дожить» до утра, а там – любыми путями назад. Всю ночь, лежа на продавленной казенной кровати, он обдумывал «план побега». Это казалось худшим, что было в его жизни.
Но тут в его комнату поселили еще двоих ребят. «По разговору я понял, что они тоже приехали в мореходку. Вот, думаю, бедолаги. Поскорее бы утро».

Вечера мудренее…

Однако рассеявшаяся ночная мгла унесла прочь малодушные планы молодого романтика. Он решил хотя бы дойти до этой школы. «Прихожу, а там ребята со всего Союза понаехали. И белорусы, и украинцы, и кавказцы, – кого только не было. Кто после армии, кто после школы. У каждого своя цель, своя мечта.
Я познакомился с ребятами. И жизнь, как мне показалось, начала налаживаться, жить, что называется, стало веселей. Я быстро сбегал за своей сумкой, в которой у меня были только персики и яблоки. Я был налегке».
Принимали по собеседованию. Строгая комиссия расспрашивала: кто, откуда, зачем, почему и прочее. «Помню, рассказывал что-то из «Мартина Идена», «Моби Дика». А помполит и говорит: вижу-вижу, мечтатель! Меня приняли. Учиться было нелегко. Однако все экзамены я сдавал досрочно. Уж очень в море тянуло. Не боялся даже суровых условий. Помню, как-то в октябре были мы на шлюпочной практике. Холодно, зябко, а мы полуголые – в одних тельняшках – толкаем свои вельботы по реке. И довольны.
Как раз в год окончания школы – 1965 – с новостроя пришел пароход. С этого момента я начал работать в Сахалинском морском пароходстве – на лесовозе польской постройки «Балахналес». Три года на нем отработал и ни об одной минуте не пожалел. Капитан у нас был очень опытный, настоящий морской волк, боцман был хороший. Эти люди сформировали настоящую команду. Я у них многому научился. Мы умели делать все независимо от класса, начиная от драяния палубы и отдачи якоря. Мы знали все. И мы любили море и свой пароход. Меня и на перегоны посылали, несмотря на то, что судно было новое, и попасть на нем на перегон было очень престижно.
Не скрою, первое время было желание бросить потому, что укачивался сильно. А у нас был капитан – старый, ему тогда как раз 60 стукнуло, и он мне – молодому парню – казался глубоким стариком. Так он мне и сказал: «Шурик, ты не переживай, вот у меня друг, капитан, он каждый рейс укачивается. И каждый раз зарекается, что в море не пойдет. И так всю жизнь и плавает». Это меня приободрило».
В 1965 году Александр Платонов поехал поступать в ДВВИМУ, но попытка закончилась неудачей, и он вернулся. Но затеи своей не оставил. Со свойственной ему настойчивостью решил во что бы то ни стало продолжить образование. Через два года, в 1968 году поехал поступать в университет на океанологический факультет, но поступил… в Дальрыбвтуз на инженера-судоводителя. «Первый год был тяжелый. Сказывалась и вечерняя школа и большой перерыв в учебе. К тому же я трудно привыкал к рыбакам после торгового флота. На первую практику я попал на СРТ немецкой постройки. Когда я увидел этот «лайнер», подумал: «на таком в море не ходят». Но потом себя пересилил и пошел в рейс. После практики я начал понимать поговорку: «Рыбак — дважды моряк». Ведь то, что проходят рыбаки, моряку даже и не снилось. Потом втянулся. Учась в институте, старался как можно больше ходить в моря. Все экзамены досрочно сдавал. Ходил на РТМ, потом РТМСах. Участвовал в первой научно-практической конференции студентов рыбной отрасли в Калининграде».

Погода в доме

Открытый общению, контактный, уважающий чужое мнение, но при этом решительный и стойкий, Александр быстро завоевал симпатии руководства. Не оставила без внимания эти качества и Наталья – тогда студентка третьего курса Дальрыбвтуза, а позже (и по сей день) – его супруга. «Ее родители с понимаем и юмором отнеслись к нашему союзу: говорили, что поживу тут, пока учусь. Так шли годы. А мы до сих пор вместе. Я серьезно ко всему подхожу». Стремясь создать дружелюбную и непринужденную обстановку, но при этом уважая равноправие и правдивость в отношениях между членами семьи, Александр честно предупредил будущую супругу: «Наташа, я – моряк и буду всю жизнь плавать, будь готова. На что она как-то отвлеченно сказала: ну, плавай-плавай, я знаю. Меня это даже немного насторожило. Но оказалось, ее родители познакомились в море – оба работали на крабовике. Так что она о морской романтике знала не понаслышке», – улыбается Александр Григорьевич.
А в день, когда Александр защищал диплом, у него родился сын. «Это был один из самых радостных дней в моей жизни», – вспоминает Платонов. Позднее у него еще появятся дети – младший сын Сережа и дочурка Дашенька, как ласково ее называет отец.
Время шло. Он по-прежнему ходил в моря. Но все больше скучал по семье. Да и детям нужен был отцовский пригляд. «А тут вышло, что после очередного рейса мне надо было быть дома. Я тогда пошел на курсы первых помощников, занялся английским языком. Сходил несколько рейсов штурманом и получил неожиданное предложение от Дальрыбвтуза – пойти на кафедру и заниматься наукой. Проработал восемь лет, с 1976 по 1984. Успешно закончил аспирантуру, но защищаться не стал, потому что понял: наука не для меня. Я хоть сейчас могу защититься, материала много накоплено, но не считаю нужным. Я человек другого склада. В душе я всегда понимал, что я – не ученый, я – практик, рыбак. Я всегда хотел стать настоящим «морским волком» и не представлял, что так быстро сойду на берег. Но жизнь все расставляет по-своему. Хотя и в институте я все равно не бросал ходить в моря. Как-то я предложил на мореходном факультете организовывать плавсеместры, т.е. проводить учебу на судне, в море. Ректор, Олейник Виктор Петрович, пошел нам навстречу, и мы стали организовывать плавсеместры. То есть набирали группу преподавателей, брали две группы курсантов и уходили с ними в море. Там мы их учили, они сдавали экзамены. Через полгода они возвращались — у них и ценз плавания уже был».

«По идейным соображениям»

В 1984 году Александра Платонова пригласили работать в ВРПО «Дальрыба» референтом начальника. Тогда у руля рыбной промышленности Дальнего Востока стоял Котляр Н. А. «Так что мне удалось пройти хорошую управленческую школу». Потом Александра Григорьевича назначили начальником отдела загранплавания, позднее – секретарем парткома. «В 1989 году нам удалось создать первое совместное советско-китайское предприятие. Я работал в Даляне исполнительным директором фирмы «Дахай». Там «ТУРНИФ», «Дальрыба» и китайцы создали базу отдыха для рыбаков и их семей.
Затем вернулся сюда. Вышел из партии по идейным соображениям. Сдал партбилет, заявив свое несогласие с политикой партии».
Шел 1990 год. В стране перестройка. Некогда мощная держава разваливалась на глазах. Тогда было очень сложно понять, что вообще происходит. Именно в этот кризисный момент наиболее ярко проявились его организаторские способности. «Я пришел в Дальрыбу, однако места там мне уже не было. Как раз в то время была создана Ассоциация аквакультуры. Я около года проработал там, и уже в 1994 году инициировал создание Ассоциации рыбаков Приморья. В 1996 меня пригласили на работу в администрацию края. Я проработал два года в качестве заместителя председателя комитета рыбного хозяйства. Однако в чиновниках мне не понравилось. Мне как воздух было нужно другое – производственная школа, а не бюрократия. Я считал, что я нужен во власти для того, чтобы рыбакам было легче работать, но от меня мало что зависело на тот момент. Поэтому я решил идти другим путем. Я перешел работать в «Восток-1» заместителем председателя правления. А потом все-таки решил плотно заняться Ассоциацией.
Я всегда считал, что мне карьера нужна, чтобы сделать хорошее, по настоящему полезное дело. Я не шел во власть ради власти, я считаю это неправильным. Я шел во власть ради дел. Будучи чиновником, я проехал все Приморье, видел каждое рыбацкое хозяйство, и мне искренне хотелось помочь этим людям, настоящим патриотам, энтузиастам своего дела. Похлопать по плечу, приободрить – этого, к сожалению, мало. Ассоциация была, да и есть, на мой взгляд, органом, который может оказать влияние на политику. И, как показывает время, я оказался прав», – говорит Александр Григорьевич.

«Моя фамилия – Платонов»

Так говорит Александр Григорьевич, когда кто-то пытается усомниться в его словах. Хотя, право, нужды в этом нет. Он никогда не бросает слов на ветер. Никогда никого не подводит. «Думаю, это море меня таким воспитало. Не зря же море называют школой жизни. Это так и есть. Стоишь в шторм на мостике, видишь бушующую стихию и понимаешь, что здесь – все серьезно, шутить нельзя. Или когда затирало нас во льдах и я слышал скрежет металла, который сжимает лед. Казалось, что корабль лопнет, как спичечный коробок. А однажды я работал на СТР «Орлик» в «ТУРНИФе». Так это судно даже на тихой воде в штиль качалось. Вот на нем мы и попали в тайфун. Волны перехлестывали через пароход, и мы сидели в ожидании… Но страха не было. Злость и веселье. Надо уметь взять себя в руки и повести за собой остальных.
Честность, порядочность – мои основные жизненные критерии. Они воспитаны морем. Ведь там по другому нельзя. Я всегда с благодарностью вспоминаю своих учителей – капитанов, боцманов. Это были люди мужественные, очень порядочные и честные. Я у них многому научился. Сколько бы ни старался вспомнить гадость – никогда. Капитан – тот, кто несет ответственность за каждого. Я всегда считал, что надо видеть каждого человека, смотреть на экипаж не как на массу людей, а как на живой организм, где каждый человек сам по себе очень ценен, а жизнь его – бесценна. Ведь на море случается всякое, приходят разные люди. К каждому надо было найти подход.
Вот, помню, был у нас матрос по фамилии Махонька. Пришел только после армии. Он всегда умудрялся куда-нибудь вляпаться, в какие-то смешные истории. Однажды был такой случай. Мы стали красить чехлы, шлюпки, лебедки и т.д. Я был тогда вторым помощником на РТМ «Лира». Штормит чуть-чуть. Но тепло, солнце пригревает, где-то на юге Японии дрейфуем… У нас разобрали винтрегулируемый шаг для ремонта. Махонька одну ногу поставил на катушку из-под троса, а другую – на фальшборт. Судно качает, а он балансирует. Моряки ему говорят: слезь оттуда, а то не дай бог промахнешься. На что он: да много вы тут все понимаете! И в один прекрасный момент….промазал и выпал за борт. Мотобот спустить нельзя, волна большая, начали круги ему кидать, а их относит, он поймать их не успевает, да и судно уже прилично отнесло. А там альбатросы летали, и они начали на него пикировать. Пока мы собрали двигатель, завели, подошли, вытащили Махоньку на борт. Смеемся!
А тут капитан попросил меня взять его к себе на вахту, так сказать, на воспитание. Отнекивался я, да все без толку. Ночь. Стоим на вахте. Я спрашиваю: тебе страшно-то было? А он: конечно, ревизор! Ведь эти сволочи-птицы хотели глаза мне выклевать! Пока мы разговаривали, шло траление. Вытащили трал на палубу, а там попалось несколько скатов. Один огромный. Махонька меня и спрашивает: а если этот скат укусит человека, больно будет, током бьет? А я ему, шутя, отвечаю: ой, разряд сильный – несколько тысяч вольт! А он: а там, где я плавал, они были? – Были, – отвечаю я. Он постоял, помолчал и исчез. Смотрю – он уже на палубе. А там мотористы вышли покурить и вытащили с собой газовый ключ. Он у нас один был на пароходе. Здоровый такой. И этот Махонька хватает газовый ключ, вставляет в пасть скату и тащит его к слипу. Но поскольку скат здоровый, он не мог его сильно размахнуть, а потому спихивал его по чуть-чуть. И тут скат как пошел по слипу и Махонька за ним. Успел лишь сапогами зацепиться за рол. И вот висит он с этим ключом в слипе, а мотористы все смеются. И тут Махонька ключ отпускает, и скат вместе с ним уходит на дно морское. Те рты разинули: как, один ключ, и за борт?! Хватают бедного Махоньку и начинают раскачивать, хотят в море выкинуть. Я им по громкой связи: за борт не бросать, только на палубу! Они его ка-а-а-к подкинут! Он тут же свечой взвился и рядом со мной стоит. Я его спрашиваю: ну зачем ты, ты же нас инструмента лишил?! А он: а что, мне надо было второй раз за борт падать?! И вот этого Махоньку хоть на цепь привязывай! То два флага повесит, то еще что. И он не со зла, а от наивности. Я все время выступал воспитателем. Всегда поддерживал молодых, неопытных, старался опекать. Скорее всего, в силу характера».
Александр Григорьевич полюбил мечту всей душой. И ни минуты не жалеет о том, что выбрал именно этот тернистый путь. «Я много походил, посмотрел. У нас научный рейс 1972-1973 года был очень интересный. Мы тогда новую банку открыли, новый объект промысла нашли – эпигонус – в центре Тихого океана. Встречались с Жак Ив Кусто. Проходили 2 раза Магелланов пролив, 4 раза пролив Дрейка, посетили много стран: и Сингапур, и Новую Зеландию, Чили, Бразилию, побывали на Канарских островах, во Франции. Но самое интересное, что мне запомнилось, когда в этом же рейсе мы высадились на атолл Суворова. Встретили там аборигена, который живет в полном одиночестве уже несколько лет. Постояли два дня. Незабываемые впечатления. А в 1979 году там после нас была российская академия наук, так им говорили, что они – не первые русские на этой земле, они и не знали, что речь идет о нас. Так что я ни о чем не жалею».
Среди трудовых достижений Александра Григорьевича Платонова множество инноваций для совершенствования работы рыбохозяйственного комплекса Приморского края.
Сегодня, находясь в должности первого вице-президента АРПП, он ведет активную деятельность по улучшению законодательной базы рыбной отрасли, участвует в борьбе с браконьерством (три года подряд являлся членом межведомственной оперативной группы по охране нерестилищ реки Аввакумовка), осуществляет работу по непосредственному руководству аппаратом Ассоциации.
Самоотверженный, трудолюбивый рыбак, любящий и заботливый отец семейства, талантливый управленец. Да сколько еще эпитетов можно найти? Александр Платонов – настоящий лидер, Человек.

Ксения ПИСАРЕВА