За что СВПУ казнит "Чапаево" и его экипаж?

СТР «Чапаево» (ОАО «Северо-Курильская база сейнерного флота») вел добычу минтая в Охотском море. На судне были разрешения на промысел, работа велась в разрешенных районах.

1 февраля 2012 года инспектор государственной морской инспекции Северо-Восточного погрануправления береговой охраны ФСБ России (ГМИ СВПУ БО ФСБ РФ) М. Липанов проверил деятельность судна. По итогам проверки он не предъявил претензий ни капитану, ни судовладельцу. Те продолжили спокойно работать. Беды ничто не предвещало.

И вдруг 3 марта как гром среди ясного неба появляется определение о возбуждении административного дела в отношении капитана «Чапаево» по статье 8.17 КоАП («Нарушение правил добычи водных биоресурсов») за подписью того же инспектора М. Липанова. Причем, дело возбуждается по следам событий, которые произошли еще 27 января 2012 года.

После этого СТР «Чапаево» попал под арест. Его отконвоировали в порт Петропавловск-Камчатский, а пресс-служба СВПУ выдала информацию о «самой крупной партии незаконно добытого минтая».

В соответствии со ст. 28.5 КоАП РФ протокол об административном правонарушении составляется немедленно после выявления правонарушения. В крайнем случае, в течение двух суток (если требуется выяснить дополнительные обстоятельства дела или сведения).

Получается, что М. Липанов почти месяц вел собственное, не санкционированное, дознание, в результате которого пришел к выводу о виновности капитана и возбудил дело.

В чем же обвиняют капитана СТР «Чапаево» и на каких основаниях?

Согласно записи в промыслом журнале, 27 января 2012 года в Северо-Охотоморской подзоне СТР «Чапаево» с 22.00 до 23.40 осуществил два замета снюрреводом, в результате улов составил 150 тонн. По мнению же М. Липанова, за указанный период в данном районе нельзя снюрреводом поймать такое количество рыбы. На этом своем предположении М. Липанов выстроил сложную конструкцию обвинений, в которой есть все: незаконная добыча, сокрытие от учета, умышленная имитация заметов, искажение районов промысла.

Таким образом, упомянутые выше 150 тонн, добытые в пределах законных квот без ущерба для страны и отраженные в промысловом журнале СТР «Чапаево», стали предметом правонарушения. Вот это и есть та «самая крупная партия незаконно добытого минтая».

Фактически единственным доказательством, которое легло в основу административного дела, является письменный ответ КамчатНИРО начальнику ГМИ СВПУ БО ФСБ России Н. Чебану от 15 февраля 2012 года. В скобках замечу, что согласно статье 26.9 КоАП РФ, запросы в соответствующие органы для получения доказательств по административному делу вправе делать должностное лицо, которое это дело расследует. То есть, прежде надо возбудить дело, а потом направлять запросы. На каком основании ГМИ делала запрос в КамчатНИРО до возбуждения дела, нам неизвестно.

Теперь – о письме КамчатНИРО. В нем, несмотря на чистосердечное признание, что специалисты КамчатНИРО научно-исследовательские работы на снюрреводном промысле минтая в Северо-Охотской подзоне в январе 2012 года не проводили, поэтому данными о величине и составе уловов не располагают, делается вывод: «Вылов минтая в количестве 150 тонн в указанных Вами условиях промысла невозможен».

Письмо КамчатНИРО почти полностью состоит из ссылок на научную литературу, прямо скажем, не самую свежую – 1981 года, 1992-го и т. п. Не знаю, почему и. о. директора КамчатНИРО Николай Науменко подписал этот документ. Возможно, он действительно уверен в том, что написанное там – истина. А может, Николай Иванович просто не захотел брать на себя ответственность за решение, которое шло бы вразрез с политикой погранслужбы, пока директор Кам­чатНИРО в командировке.
В любом случае утвердительное мнение КамчатНИРО спорно. Например, Сахалино-Курильское и Северо-Восточное территориальные управления Росрыболовства, СахНИРО и ВНИРО, приняв во внимание особую конструкцию снюрревода и тот факт, что запас минтая северной части Охотского моря в последние годы возрастает, пришли к иному выводу. А ведь их большинство, и это тоже авторитетные источники. Тем более ВНИРО – головной институт рыбохозяйственной науки.
Так вот, согласно ответам из этих четырех организаций, которые получил владелец «Чапаево», в той части Охотского моря возможны уловы даже больше, чем у СТР «Чапаево». Такой вывод основан не на теориях 80-х, а на реальной промысловой статистике января–февраля 2011 и 2012 годов.

При этом специалисты ВНИРО совершенно справедливо полагают, что мнение представителей погранслужбы в данном вопросе «является субъективным и не может свидетельствовать о действительном нарушении Правил рыболовства».

Будем надеяться, что суд объективно разберется в этом деле и вынесет справедливое решение. Но каким бы оно ни было, фирма и ее коллектив уже наказаны. Арест судна, удержание его в порту – тоже наказание. И еще какое! Один простой СТР «Чапаево» у причала влетит его владельцу в копеечку. Не говоря о том, что он не сможет освоить оставшиеся квоты и заплатить своим рыбакам за работу.

Кстати, портом, ближайшим к месту задержания «Чапаево», был Северо-Курильск. Однако судно повели аж в Петропавловск.

К сожалению, пограничники давно сделали эту практику распространенной. Административный кодекс дает единственное правовое основание для принудительного конвоирования судов в порт – только если невозможно установить их принадлежность при осмотре. Но у нас суда даже очень известных предприятий могут притащить в порт за незначительное нарушение и держать здесь «до упора». Судовладельцы со всего Дальнего Востока, попав в такую ситуацию, бросив все дела, мчатся в Петропавловск на проспект Карла Маркса, 1/1 слезно просить, чтобы их экипажам вернули свободу. У одних вопрос решается подозрительно быстро, у других – подозрительно долго затягивается. Логику пограничных властей порой нелегко понять.

Вот и Северо-Курильская база сейнерного флота не может понять, что же делать? Директор фирмы не смог попасть на прием ни к начальнику СВПУ Рафаэлю Даербаеву, ни к его замам. Начальник СВПУ ответил, что не хочет обсуждать вопросы по СТР «Чапаево», хотя именно по его личной команде судно было отконвоировано в Петропавловск. Р. Даербаева не волнует то, что компания в результате его решения несет убытки, а 85 рыбаков (включая экипаж судна, которое принимало уловы с СТР «Чапаево») потеряют в зарплате. Причин для волнения у него нет, ведь свою зарплату пограничники получают стабильно и в полном объеме из бюджета страны, который пополняют, в том числе, рыбаки.

Специалист отдела дознания и административной практики СВПУ Д. Лукьянов, которому поручили это дело, от разговоров уклонялся, мог бросить трубку. Он назначил представителям фирмы встречу на 16 часов 12 марта. Однако в назначенный час на рабочем месте не появился.

11 марта в СВПУ было подано ходатайство об освобождении СТР «Чапаево» под залог. Согласно п. 4 ст. 27.18 КоАП должностное лицо, в производстве которого находится административное дело, при получении такого ходатайства должно направить его в суд максимум в течение двух суток. Однако ходатайство поступило в суд только 15 марта. Только 14 марта пограничный орган назначил экспертизу по оценке «Чапаево», без которой определение залога невозможно. Хотя вопрос с освобождением судна под залог можно было законно решить без суда. Тем временем СТР «Чапаево» уже третью неделю привязан к причалу, экипаж сидит без работы.

Такое впечатление, что пограничники чего-то ждут от судовладельца, но не говорят прямым текстом чего. Может, ему надо как-то отблагодарить пограничных начальников за их героическую службу, ведь СВПУ никогда не стеснялось принимать спонсорскую помощь от рыбацких компаний? Пусть тогда назовут сумму.

А может, пограничники уже навели в море идеальный порядок, и теперь могут позволить себе задержать судно лишь за то, что у них есть сомнения относительно конструкции снюрревода? Но достаточно взглянуть, например, на данные с промысла крабов, чтобы понять: до порядка еще далеко.

В декабре прошлого года КамчатНИРО опубликовал обзор промысла краба в Беринговом море. В нем говорится следующее. Судя по судовым суточным донесениям, многие краболовы работают далеко за гранью рентабельности, добывая по 100–400 кг сырца за сутки, что может свидетельствовать о сокрытии реального улова. По предварительным оценкам, общий допустимый улов краба-стригуна бэрди в 2011 году был превышен почти в два раза! На что же уважаемая пограничная служба тратит время и силы? С кем борется?

Ответ на эти вопросы дал на февральском съезде рыбаков вице-губернатор Приморского края Игорь Улейский. По его словам, контрольно-надзорные органы при организации охранных мероприятий делают упор на «работу» с законопослушными «легальными» рыбаками, оставляя без должного внимания настоящего браконьера. При этом во все инстанции рассылаются рапорты о высоких показателях работы, без учета статистики иностранного импорта в «портах приема» рыбной продукции, добытой в исключительной экономзоне РФ.

Пресс проверок, необоснованных задержаний (судов, продукции), различия в трактовке нормативно-правовых актов, двойные наказания, произвол должностных лиц всех рангов и мастей приводят к колоссальным непроизводительным потерям промыслового времени и убыткам, а как следствие – к снижению показателей отрасли в целом.

Уверен, что все рыбаки Дальнего Востока подписались бы под этими словами.

Сергей НИКОЛАЕВ.