Всю жизнь на связи

- Александр Петрович, где вы получали морское образование?

- В Камчатскую мореходку на радиотехническое отделение я поступил в 1973 году. Сам я родом из Иркутской области, и когда к нам приехала выездная комиссия, захотел попробовать свои силы. Отец прочил меня в энергетики, но я решил иначе. Сначала думал выучиться на штурмана, но в итоге выбрал радиоэлектронику. У меня брат был военным, в форме приезжал, вот и мне хотелось чего-то подобного. Отмечу, что не один был такой – в моей группе половина ребят была из Сибири.

- Камчатка сразу впечатлила?

- Не то слово! Помню, как за день снега выпало по колено. Я был удивлен, так как у нас столько за всю зиму не выпадало. А потом привык и такие погодные явления стали обычными. Да и моря я никогда раньше не видел. Самым большим впечатлением до Камчатки был Байкал, куда я ездил в детстве с отцом.

- Помните первую встречу с морем?

- У нас была морская практика на последнем курсе на пароходе «Кулунда». А перед этим – 2 месяца военной стажировки на эсминце в Завойко. Интересно, что качку я переносил с самого начала легко. Напротив, у меня аппетит был просто замечательный. Помню, пойдешь на камбуз, наберешь сухариков…

А вообще, начало морского пути запечатлелось неординарным событием. В 1978 году мы пошли на селедку на БМРТ «Борис Горинский». Встали на перегрузку в бухте Павла. Вокруг был лед, мы не могли двинуться с места, поэтому попросили перегрузчик обколоть нас по кругу. И тут неожиданно для всех он врезается в левый борт, да так, что попадает в машинное отделение! Судно начало тонуть. Часть экипажа успела перелезть по трапу на «Пролив Лаперуза». Когда судно дало первый крен, еще человек 20 скатились по борту на лед. А когда крен выровнялся, с кормовой рубки сбросили канат и уже спасались по нему. Судно затонуло. К счастью, все спаслись, но многие, в том числе и я, получили обморожения.

- Как на эти события реагировали родные? Отговаривали идти в море?

- Жена после этого случая не хотела отпускать меня в море. Но я все равно пошел. А в 1995 году, за год до ухода на сушу, я еще и горел! Точнее сказать, в трюме у нас загорелась тара. Пытались тушить сами – ничего не вышло. Поэтому пришлось идти в порт. Конечно, было немного не по себе. От запаха дыма многие чувствовали недомогание. Но и эта история закончилась благополучно. Мы добрались до берега, и огонь сразу потушили.

- Все это время вы были радистом?

- Начинал вторым радистом и дорос до начальника радиостанции, в должности которого работал до 1996 года. Раньше было 3 радиоспециалиста – радист (1-й и 2-ой), гидроакустик и начальник радиостанции. А сегодня – помощник капитана по радиоэлектронике или электрорадионавигатор. Радисты несли круглосуточную вахту. Кроме того, работали с городом – передавали и принимали информацию, как служебную, так и частную переписку. А гидроакустик обслуживал рыбопоисковую аппаратуру, тем самым обеспечивая улов.

- Как принимались и передавались сообщения?

- Мы работали в слуховом режиме, то есть с использованием азбуки Морзе. Конечно, эта наука дается не сразу. Три года мы учились, постоянно оттачивая полученный навык. Это как спорт – скорость набираешь постепенно, после продолжительных тренировок. Помню, после отпуска выходишь и чувствуешь, что кое-что подзабыл. Но проходит несколько дней, и прежняя скорость восстанавливается. Раньше на берегу даже соревнования проходили между радистами на скорость приема и передачи информации.

- Радист мог понять принимаемое сообщение неверно?

- Всякое бывало, конечно. Есть схожие знаки, в которых можно ошибиться. Но так как текст смысловой, то где-то можно догадаться интуитивно. Поэтому казусов практически не случалось. Вообще, для того, чтобы стать радистом, нужен был хороший слух. Был у меня знакомый, который мог расшифровывать сообщения практически при нулевой слышимости. Я тогда еще совсем молодой был: смотрел на него и поражался.

- Я так поняла, что вам раньше приходилось быть в курсе всех событий из частной жизни экипажа?

- Да, начальник радиостанции был самым осведомленным человеком на судне. Все сообщения проходили через него. Но нас еще в мореходке учили соблюдать тайну переписки. Поэтому когда некоторые любопытные приставали с расспросами, приходилось их вежливо отваживать.

- Сегодня это не актуально?

- Да, теперь азбука Морзе больше не используется. Да и вахты на 500 килогерц заменили спутниковыми системами. Сегодня на судах все автоматизировано и компьютеризировано. Для этого нужны другие знания, поэтому мне было несколько сложно перестраиваться.

- Если бы вас сегодня попросили что-нибудь передать на азбуке Морзе, вы бы смогли?

- Запросто. Я ее помню до сих пор.

- Обидно, что эти знания больше не нужны?

- Я был к этому готов. Еще во время учебы нам говорили, что профессия радиста в прежнем смысле отмирает. Да и вправду, учились одному, а начали работать – техника стала уже другая. Со временем появились аппараты БПЧ, которые уже сами принимали и распечатывали готовый текст. Так же и мы набирали текст на бумажной ленте, заправляли ее в аппарат и передавали информацию адресату.

- На берегу вы с 1996 года. В чем себя нашли?

- Так же работаю в Океанрыбфлоте радиотелеграфистом в отделе связи. Трудимся посменно с напарником. Наш отдел имеет возможность связываться с центральным телеграфом и с другими абонентскими участками. И так как я работаю здесь с самого основания телеграфического участка, больше спрашивают с меня. В общем, сегодня я занят служебной перепиской. В последнее время всевозможных справок, сертификатов, других бумаг стало гораздо больше. Мы все это принимаем, сканируем, обрабатываем и доставляем адресату. Так же и отправляем необходимую информацию на суда. Благо, что спутниковая связь обеспечивает бесперебойную работу. Кроме того, в нашу обязанность входит при необходимости вызвать на связь капитана или начальника радиостанции. Поэтому мы раньше всех приходим и позже всех уходим – смена длится по 12 часов.

- Насколько интенсивна переписка в последние годы?

- Весьма. Самые «горячие» дни – начало путины и отчетные периоды в середине и конце месяца. В эти промежутки бывает столько времени проводишь за компьютером, что перед глазами все плыть начинает. Только проверишь, обработаешь – новое сообщение приходит. Последние годы мои напарники то и дело меняются…

- Почему?

- Потому что молодежь знает, что в море можно заработать лучше. Да и ответственности тут больше – кому это надо? Сегодня мой напарник – тоже старый работник Океанрыбфлота.

- По морю скучаете, наверное?

- Было дело. Так как ушел из-за личных жизненных обстоятельств. А когда только начинал работать, так море постоянно снилось – то по дороге едешь на пароходе, то по небу плывешь. Но со временем это проходит.

- Чем увлекаетесь в свободное время?

- У меня две внучки – вот мое главное увлечение сегодня. Практически все свободное время провожу с ними. Как свои дети росли, не видел – в моря ходил. Так вот теперь наверстываю упущенное.

- На покой в связи с этим не собираетесь?

- Нет! Пока здоровье есть – буду работать. Дело мое мне нравится, да и внучки подрастают, помогать надо.

Дарья ЧЕРНЕНКО.