Страницы истории. «Дальрыба» в судьбах рыбаков. Часть 3

ТЕПЛО ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

В процесс обучения входила летняя практика. Промышлял на Каспии кильку. Дважды ходил на Волгу-матушку. Осетровый промысел в июле, августе, сентябре исключительный, а осетр – рыба ценнейшая, не зря писатель Виктор Астафьев называл ее Царь-рыбой. Четвертая, преддипломная практика была в северо-восточном районе Атлантического океана, у Фарерских островов, принадлежащих Дании. Там на СРТ «Вобла», немецкой, с открытой кормой постройки, промышлял с марта по май дрифтерными сетями сельдь. Ох и вкусна казалась курсанту добытая с его непосредственным участием весенняя, отнерестившаяся и без того худая атлантическая селедка. Это потом, когда стал ловить отменно жирную охотоморскую, то, естественно, понял, которая лучше.

Закончил Юрий учебу, показал отцу диплом. Отец, офицер, попал под сокращение начала пятидесятых годов. Характер он имел соответствующий. В семье было четверо детей, по мере их взросления Москальцов-старший занимался устройством жизни каждого. Первого сына женил и отправил работать, потому что учился тот неважно. Юре посоветовал поступать. Не в институт, а в техникум, чтобы наверняка. Речь о том, что хотелось бы в музыкальное училище, пресек:

- Музыка хороша для друзей, а мужчине надо иметь твердую специальность.

Он сто раз оказался прав. Баяну Юрий Иванович не изменил, музыка до сих пор выручает и в семье, и среди друзей, а специальность вот она – рыбак, добытчик, кормилец.

Возник вопрос, куда ехать. Был выбор – в Калининград или на Сахалин. Диплом защищал на тему «Дрифтерный промысел сельди в Атлантическом океане», значит, надо бы в Калининград. Да и к отчему дому, до Астрахани, ближе добираться. Но восемнадцать лет парню, романтика. По радио песни поют типа: «Опять стою на краешке земли, опять плывут куда-то корабли. Опять несет по свету лесовоз дурман тайги и бе.лый снег берез…» Потом, интересно было прокатиться через всю страну на поезде да в морской форме. Денег куча с командировочными там, подъемными. Загорелся. И поехал на Сахалин.

Четверо их было, всех направили в Невельское управление тралового флота. Начальником был тогда Дмитрий Усенко. Дмитрий Васильевич переговорил с каждым и остался доволен. Пока побудете в резерве, сказал он, оглядитесь, поработайте в мастерских. Мы там сети, тралы шьем – вам надо уметь, уж поверьте.

С этих мастерских началась новая, сахалинская жизнь астраханцев. Судьба – дама своевольная. Двое не доживут до обвала рыбацкой отрасли. Станислав Анисимов вернется в родные края. А через год приедет еще один выпускник Астраханского техникума, Виталий Константинов. Он настолько привыкнет к острову, что будет считать его своей родиной. Перед перестройкой В. Константинов возглавлял Сахалинский рыбакколхозсоюз.

В техникуме давали теоретическую подготовку и дополняли знания практикой в море. За три месяца работы в мастерской они изучили местные орудия лова. Это очень пригодилось: в декабре Москальцов получил назначение мастером добычи на СРТ киевской постройки «Лаг», к капитану Эдуарду Степанову. В экипаже его называли Степанычем, Юрий думал, что это от уважения, оказалось, отчество такое у «кэпа». Но рыбак он был отменный, в чем молодой мастер добычи убедился в первой же экспедиции.

Новый, 1961 год встречали в море. Конечно, с баяном. Вышли на траловый промысел сельди в район Алеутских островов. Там, у островов Прибылова, разведчик СРТ «Никополь», кстати их, сахалинский, обнаружил скопления сельди. Тогда промразведка была на высоте. Наука этим занималась, имелась авиация.

Сколько ярких впечатлений оставил этот первый выход! Любой тралмастер переживает за подготовленный его собственными руками трал. Каждый кроит его по-своему, настраивает доски так, да не так, как все. Секретов – как в Пентагоне. Когда кутец всплывает с первого замета, это такая радость, что шапки летят вверх. Все довольны, все счастливы, потому что не надо будет лишний раз торчать на морозе и квадрат за квадратом цедить море. Может, оно пустое. В таких случаях экипаж начинает думать: видимо, потерял капитан чутье рыбацкое или мастер добычи попался особо тупой. Москальцовский трал пришел полнешеньким, под завязку. «Молодец! – сказал Степаныч юному своему мастеру, – теперь будем черпать рыбу как из собственного садка».

12 апреля был сильный шторм. Степаныч покряхтел, но делать нечего: чтобы не качало, он загнал СРТ в лед. После обеда врубили радио и организовали игру в футбол. Вдруг раздался торжествующий голос диктора Юрия Левитана: «Внимание! Говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза…» Человек в космосе! Наш, советский, майор Юрий Гагарин! Была такая непередаваемая радость. Чувство гордости за свою страну, за свой народ такое, что все кричали, обнимали друг друга.

В мае вернулись, первые деньги получил – две с половиной тысячи «новыми», послереформенными. В привычном понимании для ушедших в море еще при «старых» деньгах – двадцать пять тысяч рублей. Сумма очень большая, можно было купить автомобиль. Да что автомобиль! Ему скоро девятнадцать, у него любовь: Галина работает после техникума в Свердловске мастером рыбообработки, вот так. Конечно, сразу телеграмму, сразу в кассу за билетом, к ней поехал – отгулов было достаточно, забрал, привез на Сахалин. Здесь сопки, море, красота. Ей понравилось. Нашли небольшую комнатушку рядом с Невельском, в поселке Казакевичи, и он снова собрался в море.

В конце 1959 года образовалось Главное управление рыбной промышленности на Дальнем Востоке, совершенствовалась структура управления рыбной отрасли. На Сахалине, как и на Камчатке и в Приморье, создали Главное управление рыбной промышленности области. Активизировалось и без того бурное развитие рыбной промышленности Дальнего Востока. Особенно это почувствовалось осенью 1961 года, когда в больших количествах начал поступать новый, только-только с судовых стапелей рыбацкий флот в виде СРТМ, БМРТ, плавбаз. Все хорошо, но катастрофически не хватало специалистов любых рангов. Особенно тралмастеров, добытчиков, штурманов, механиков. Поэтому в помощь учебным средним и высшим заведениям, которые работали на полную мощность, организовывались курсы, чтобы обеспечивать рыбацкий флот кадрами. Их готовили в течение трех лет.

Наука тоже начала развиваться, причем своя, дальневосточная. Осенью 1961 года при Сахалинском отделении ТИНРО в поселке Антоново Холмского района появились лаборатории промышленного рыболовства для изучения путей повышения уровня механизации промышленного рыболовства и освоения новых видов промысла.

Руководителем назначили кандидата технических наук Владимира Николаевича Гиренко. Вот ведь время было: Владимиру Николаевичу не дали специалистов, а он воспринял это без всяких огорчений. Взял да и поехал по рыбным районам для того, чтобы отобрать 5-6 перспективных помощников. В том числе побывал в Невельске. Поговорил с народом, осторожно порасспрашивал начальство о молодых грамотных ребятах. Те в один голос, не без самодовольства рассказали об удачливом мастере добычи Москальцове. Понятно, выбор Гиренко пал на удачливого. Как ни артачились, деваться некуда, перевели парня.

Это назначение сыграло существенную роль в судьбе Юрия Ивановича. Так бы рыбачил и рыбачил, не он первый, не он последний. Все-таки техникум, не институт за плечами. А тут приняли в лабораторию промышленного рыболовства Сахалинского отделения в качестве младшего научного сотрудника. Старшего не было, он один пришел. И в другую лабораторию еще взяли парня, технолога.

Начал работать. Для человека с технической жилкой самое то, работал с большим удовольствием. Отработал в лаборатории три года. Занимался совершенствованием механизации кошелькового лова. Одним из трудоемких процессов была выборка кошелькового невода. Делалось это при помощи судовой стрелы, что очень неудобно. Решили поставить силовой блок на кормовой мачте, экспериментировали над цепной передачей, редуктором. Эта цепочка, мотор – редуктор – цепная передача – силовой блок с желобом, куда закладывался жгут кошелькового невода и отдельные их участки, даже снилась по ночам. Человек отдыхал, а мозг продолжал работу. Такое состояние называется творчеством. Радости в том мало, зато рано или поздно приходит единственно верное решение. Ничего, справились. И очень облегчили процесс выборки невода.

Сахалинцы осваивали кошельковый промысел скумбрии в Южно-Китайском море. Постигали кошельковый метод ловли сайры на Южных Курилах. Учились вести кошельковую добычу с помощью СРТ, судна кормового траления РТМ «Пегас». Невод заметывали с палубы.

Дома ждала радость, прибавление в семье. В 1963 году родилась дочь Мариночка. Посмотрел на личико, подержал ее на руках и удивился, какой он маленький, этот человечек. Снова ушел в море. Галине, конечно, доставалось. Мамы нет, домовой кухни нет, удобств бытовых нет, даже мужа рядом нет.

Друзья, когда его переводили в лабораторию, говорили:

- Ну, Юра, ты поменял робу на белый халат. Барином в тепле, в кабинете сидеть будешь.

На самом деле эти три года были наполнены активнейшей работой в море. На берегу он провел, может, месяца три, от силы – четыре. Всегда нужно было что-то испытывать, делать доработку и снова испытывать. Доводить до конца. Если не получалось задуманное, то опять же экспериментальным путем нужно было узнать почему. Потом искать и опробовать новый вариант решения.

Уже год, как он учился на заочном отделении в Дальрыбвтузе, по своей же специальности – промышленному рыболовству. Это потом, на третьем, четвертом, пятом курсах, было легко, поскольку знания, и довольно крепкие, в области промышленного рыболовства, не только кошелькового промысла, но и тралового, снюрреводного имелись. Ну, а первый, второй курсы, естественно, общеобразовательные: физика, математика, история. Да еще и английский язык пришлось зубрить. Готовил контрольные в море и использовал небольшие перерывы между экспедициями для того, чтобы съездить во Владивосток для сдачи сессии, контрольных работ.

После трех лет работы Юрия Ивановича пригласили в Сахалинский рыбакколхозсоюз в качестве флагманского инженера добычи. С 1964 по 1966 год включительно проработал там. Непросто пришлось, потому что сказывалась нехватка специалистов. Среди курсовиков-трехмесячников встречались и такие, что вешали грузила на верхнюю подбору трала, поплавки на нижнюю, трал шел вверх ногами – о каких уловах речь. Приходилось не бумажными делами заниматься, а выходить на РС-300, СРТРах киевской постройки в море и обучать людей непосредственно во время лова. Параллельно показывать и внедрять новые технологии. Его ученики, солидные дядьки, были благодарны за учебу.

В первый свой выход на «Лаге» со Степанычем он даже не думал, что трал может оказаться пустым. Твердо знал, что результаты промразведки хорошие, трал отлажен, коллектив сработан. Но вот высадился на судно в качестве флагманского инженера, где рыбаки не имели улова в течение полумесяца. Условия рыбалки не хуже, разведка установила, что рыба есть, люди работают в море старательно, а результаты… Отладили под его руководством трал, судно начало замет. Члены экипажа с надеждой заглядывали в глаза: «Юрий Иванович, ну как, получится?». Представители штаба экспедиции тут же. У 22-летнего Юрия Ивановича руки тряслись. Прохрипел: «Все будет нормально». Когда всплыл, показался вот уже много дней пустовавший кутец, на этот раз полный рыбы, Москальцов впервые изведал ту радость, которую испытывают рыбаки после множества бесплодных тралений.

Перекочевывал с судна на судно, жил в стесненных условиях, мерз и недосыпал со всеми наравне, но не замечал этого, потому что чувствовал теплоту душевную от людей, которым были нужны его знания.

Закончилась учеба в Дальрыбвтузе, он стал инженером промышленного рыболовства. Настала пора отдавать свои знания. Назначили начальником экспедиции, вышли на олюторскую сельдь. В то время было ее побольше, промысел оказался удачным. Потом работали у берегов Сахалина на минтае. За Москальцовым закрепили Шикотан, Крабозаводск, в этих районах вели для рыбокомбинатов промысел сайры бортовыми ловушками. Здесь Юрий Иванович руководил с 1967 года по 1970-й.

При социалистической системе хозяйствования кадровая политика была отлаженной. Каждый специалист находился на учете. Спрашивали строго, требовали по полной мерке. Именно в те времена выражение «бьют ту лошадь, которая везет» стало крылатым. При необходимости оказывали помощь, но, если человек заслуживал благодарности, он ее получал. С достойными повышения беседовал руководитель. Как правило, он и ходатайствовал о назначении на вышестоящую должность. Особенно ценились инженеры, обладающие организаторскими способностями, умеющие настраивать людей на выполнение стоящих перед коллективом задач.

Успешная работа Юрия Москальцова не могла быть незамеченной со стороны руководства Сахалинрыбпрома, Сахалинского рыбакколхозсоюза. В 1971 году Юрия Ивановича назначили заместителем начальника управления морского рыболовного и зверобойного флота в г. Холмске. Предприятие очень большое, оно насчитывало около сотни промысловых судов, 15 плавзаводов, 14 тысяч работающих. Серьезное управление. Годовая добыча составляла около 200 тысяч тонн рыбы, морепродуктов, морского зверя. Управление не только добывало, но и вырабатывало продукцию, в том числе выпускало консервы.

Работы хватало. Живой, интересной, связанной с людьми. Было ли тяжело? В отношении добычи и производства помогало то, что государство оказывало всемерную помощь в приобретении новой техники, внедрении передовых технологий. Холмское управление как поставщик красной рыбы, ценного морского зверя, нерыбных морских объектов свою задачу выполняло. Тяжелее было с вопросами социального плана, в частности, с жильем. Как и думалось, это явление было временным, люди работали и знали, что квартирою они будут обеспечены.

Подъем жилищного строительства для работников рыбной отрасли был необходим по всему Дальнему Востоку. «Дальрыбе» за период с 1966 по 1975 гг. было выделено порядка 250 миллионов рублей. Часть этих капиталовложений была реализована на Сахалине.

Через три года поступило новое назначение. Юрию Ивановичу в возрасте 33-х лет предложили должность заместителя начальника Сахалинрыбпрома. Затем он стал первым заместителем генерального директора Сахалинрыбпрома Геннадия Константиновича Полякова.

В производственное объединение входили: Невельская база тралового флота (НБТФ), Корсаковская база океанического рыболовства (КБОР), Северо-Курильская база сейнерного флота (СК БСФ), Холмская база производственно-транспортного флота (ХБПТФ), Южно-Курильский рыбокомбинат, Курильский рыбозавод, рыбокомбинат «Островной», служба материально-технического снабжения в г. Корсакове, морское агентство в г. Владивостоке, Холмское ССМУ, Невельское гидростройуправление, учебно-курсовой комбинат в г. Корсакове и др., а также рыбозаводы – Александровский, Поронайский, Южно-Сахалинский, Холмский, опытно-экспериментальный механический завод, Красногорский лесотарный завод, Корсаковский рыбоконсервный завод, Невельский морской рыбный порт, радиоцентр, Рыбновский рыбцех. В ведении Сахалинрыбпрома было и Сахалинское мореходное училище (г. Невельск). На предприятиях и судах Сахалинрыбпрома трудилось 40 тысяч человек.

В 1980 году Поляков ушел на пенсию. Стать генеральным директором предложили Москальцову. В то время ему исполнилось 39 лет, возраст творческий, емкий. Но и ответственность огромная. По сути дела, Сахалин – это рыбный край. Были Холмское пароходство, бумажная промышленность, имелись угольные шахты, и все же главным занятием тогдашней Сахалинской области оставалась именно рыбная отрасль. Она определяла всю островную экономику.

Как начнешь работу, поведешь ее – от этого зависит выполнение плана. Справлялись, даже перевыполняли по некоторым показателям. Например, успешно вели промысел иваси кошельковыми неводами. Вылов достигал более 200 тысяч тонн, а в целом «Дальрыба» к концу восьмидесятых годов добывала около 900 тысяч тонн сельди-иваси. Особенно умением работать кошельковыми неводами славились холмские рыбаки.

Родина награждала достойных. Среди отличившихся значились Павел Степанович Богатырев, Владимир Богмитенко, Алексей Ильич Косоногов. Они неизменно перевыполняли задания, их пример вдохновлял сахалинцев на достижение новых, более высоких результатов. Опыт лучших изучали и внедряли их приемы работы.

Были огромные планы по реконструкции предприятий, совершенствованию управления, развитию социальной сферы. Часть их была успешно выполнена, но сделать все задуманное Юрий Иванович не успел, выполнять их пришлось уже преемникам. Через два года он был переведен в Главное управление рыбной промышленности Дальнего Востока – «Дальрыбу» – в качестве первого заместителя Николая Исааковича Котляра.

Юрия Ивановича и Николая Исааковича объединили почти пять лет совместной работы. Это были серьезные годы в развитии рыбной отрасли, ее стабилизации, совершенствовании управления. Среднесуточный вылов на судно в Дальневосточном бассейне равнялся 5-6 с лишним тонн, работали в море в 1981 году 2022 добывающих судна, 100 единиц обрабатывающего флота, 134 транспорта. Владивостокский и Находкинский рыбные порты не справлялись с огромным валом продукции. Порой на очереди скапливались по 8-10 рефрижераторных судов в том и другом портах. А объемы поставок продукции все возрастали. В те времена ни о какой выгрузке сырца за границей и речи не было, план по экспорту составлял порядка 150 млн. долларов, вся основная масса выловленного и переработанного шла на внутренний рынок.

Очень многое зависело от налаженности в системе судно – порт – железная дорога. И все же каждое предприятие имеет предел своих возможностей, что побудило дальневосточников доказывать в соответствующих московских инстанциях необходимость строительства третьего рыбного порта.

Так родилась новая база флота прибрежного рыболовства – Зарубинская, с глубоководным рыбным портом. Вообще это была обычная деревня. Выбор места определила очень удобная бухта Троицы с большими глубинами. Троицкий порт построили в течение пяти лет. Котляр начинал строительство, Москальцов в 1988 году закончил, будучи гендиректором «Дальрыбы».

Строили ударными темпами, оборудование шло валом, нужды в рабочих руках тоже не испытывали. Среди руководителей стройки заметной фигурой был направленный руководством начальник одной из служб «Дальрыбы» Игорь Болтус. Первым начальником Зарубинской базы стал Вячеслав Иванович Марховец, сюда он пришел с должности начальника дальневосточной экспериментальной базы. Вячеслав Иванович там поработал, и Ю. Москальцов, будучи уже генеральным директором «Дальрыбы», забрал его к себе заместителем. Сейчас Марховец живет и трудится в Санкт-Петербурге.

Морской рыбный порт Зарубино начал действовать в 1989 году. Его грузооборот, согласно данным «Объяснительных записок к сводным отчетам ВРПО, БПО и ГПО «Дальрыба» за 1979-1991 гг.», составленных работником «Дальрыбы» и автором многих публикаций, как технических, так и художественных, Михаилом Емельяновичем Барышко, был равен 22,9 тысячам тонн, было переработано 21,4 тысяч тонн рыбной продукции. В то же время грузооборот Владивостокского рыбного порта составлял 1656,1 тыс. т, переработано 1293,6; Находкинского – 1120 тыс. т, переработано 942,8. В 1986 году грузооборот Зарубинского рыбного порта достиг 230,5 тыс. т (это был его максимальный показатель). В 1988 и 1989 годах, когда строительство завершилось, были достигнуты максимальные показатели в переработке рыбной продукции – 167,7 и 201 тысяч тонн соответственно.

Создание этого порта позволило несколько снизить напряжение в портах Владивостока и Находки.

Весной 1987 года пока еще не утвержденного директора «Дальрыбы» Москальцова вызвали в секретариат ЦК КПСС на собеседование с курирующим рыбную отрасль секретарем Центрального Комитета, членом Политбюро ЦК КПСС Виктором Петровичем Никоновым. Юрий Иванович волновался, готовился, а собеседование заняло… буквально несколько минут.

«Меня, – рассказывал он, – предупредили, чтобы взял с собой блокнот для записи всех замечаний и пожеланий. Зашел в тот момент, когда Виктор Петрович вел бурный разговор по одному из множества телефонов, дым стоял коромыслом. Он кого-то распекал. Вижу, на столе лежит моя объективка – толстая такая пачка отзывов, характеристик, бумаги с биографическими данными и другие документы, касающиеся деятельности рыбной отрасли Дальнего Востока. Никонов закончил разговор по телефону, пригласил занять место за столом, взял одну из бумаг. Его поразило то, что я, астраханец, житель европейской части страны, столько лет проработал на Дальнем Востоке. На дворе 1987 год, приехал на Сахалин в 1960-м, получается 27 лет, почти вся сознательная часть жизни.

- Что, как уехал, так ни разу и не пытался вернуться на малую свою родину? Ну, молодец! Не сбежал, а?

На этом вся его беседа со мной, пожелания и инструкции, собственно, и закончились». Видимо, убедили кремлевского руководителя преданность Дальнему Востоку и рыбалке.

Он крепко пожал Юрию Ивановичу руку и со словами: «Ну, хорошо, удачи на новом поприще!» поставил визу. После его посещения вышли решение секретариата ЦК КПСС и соответствующий приказ министра. Таков был порядок назначения руководителей главков.

В стране их существовало пять – Запрыба, Севрыба, Дальрыба, Каспрыба и Азчеррыба. Хорошо было придумано с главками Министром рыбного хозяйства СССР Александром Акимовичем Ишковым. Он возглавлял рыбную промышленность с 1940 по 1979 гг. На долю Александра Акимовича пришлось самое тяжелое время. Он очень оперативно принимал решения, обращал внимание не только на поставки новых судов, а и на социальные нужды рыбаков. Уважали своего министра очень, он был отец родной для рыбного хозяйства страны. Один из первых китобоев – Героев Социалистического Труда гарпунер Второй дальневосточной китобойной флотилии Никон Семенович Карпенко считал необходимым лично поздравлять его с днем рождения телеграммой. 15 сентября 2005 года рыбаки отмечали столетие со дня его рождения, даже медаль его имени была изготовлена.

В Москве Юрий Иванович провел три дня и вернулся работать. Проработал он в качестве начальника «Дальрыбы» вплоть до развала Советского Союза.

Крепкие у меня были помощники, – с удовольствием вспоминает Юрий Иванович. Благодаря серьезному отношению к кадровой политике, причем на всех уровнях, прежде чем человека назначить на вышестоящую должность, кроме учета такого обязательного качества, как организаторские способности, внимание обращалось на опыт, знание профессии. Первый заместитель Петр Петрович Васьков отвечал за эксплуатацию флота и добычу, вопросами безопасности мореплавания занимался Александр Николаевич Якунин, производством продукции ведал Николай Сергеевич Антонюк. Это были люди, способные на самостоятельное решение подведомственных им вопросов. Юрий Иванович знал, что на них можно было положиться в любой ситуации.

В «Дальрыбе» гордились сильными, опытными руководителями областных коллективов. Камчатрыбпром возглавлял Виктор Петрович Потапенко, Рыбаксоюзом Камчатки руководил Иван Коваленко, Сахалинрыбпромом – Валентин Михайлович Бурков, Сахалинским рыбаксоюзом – Николай Григорьевич Рязанов. В Магадане был Евгений Федотович Котляр, однофамилец ставшего Министром рыбного хозяйства СССР Котляра. Приморрыбпромом командовал Борис Иванович Трофименко, очень опытный человек. Дальморепродуктом руководил Юрий Григорьевич Диденко, БАМРом – Анатолий Николаевич Колесниченко (он до сих пор продолжает трудиться), транспортным связующим звеном Востокрыбхолодфлот – Николай Федорович Нескоромнюк, до него этот пост занимал ставший заместителем министра Евгений Дмитриевич Ширяев. Всех их Юрий Иванович ценил на вес золота и отдавал им должное за знания и организаторские способности.

Начальник «Дальрыбы», он был в то же время депутатом Краевого совета, членом бюро Крайкома партии, что давало возможность принимать решения, не оглядываясь ни на кого. Делалось это ради главной задачи – обеспечения выполнения продовольственных заданий. В 1989 году «Дальрыба» довела вылов до 5 миллионов тонн. Когда начинали с Котляром, добыча равнялась 3 миллионам 700 тысячам тонн (1982 год). Разница заметная. Понятно, флот увеличивался и техника совершенствовалась, но что интересно отметить, показатели 1982 года были ниже планового задания. Когда Котляр и он пришли в 1982 году, то «Дальрыба» проваливала план, не справлялась с заданием. Это стало одной из причин замены руководства. Правительство настоятельно требовало смелей выдвигать на руководящие посты молодых, энергичных, инициативных.

При анализе результатов 1982 года бросилась в глаза разбросанность танкерного и транспортного флота. Промысел вели примерно в 80-ти районах Мирового океана, включая Тихий – его северо-западную, юго-западную и юго-восточную часть, Индийский океан, а также районы Антарктиды, Новой Зеландии, Австралии. Причем экспедиции были мелкомасштабные, преимущественно из пяти-шести судов. Например, в районе антарктического острова Кергелен ловили нототению. Вкуснейшая рыба, но танкер-пятитысячник идет туда более месяца. Пока он обеспечит экспедицию водой и топливом да назад вернется, пройдет три месяца. Также и транспортные суда. Отправляется судно в район Антарктиды, и, считайте, два месяца его нет. Отсюда необеспеченность вывоза рыбопродукции из ближайших районов промысла. В Охотском, Беринговом морях, северо-западной части Тихого океана добытчики порой неделями стояли в ожидании перегруза. Плавбазы забиты продукцией, БМРТ тоже забитые, а перегруза из-за нехватки транспортов нет, вот вам и простои.

Новое руководство «Дальрыбы» пришло к выводу, что есть необходимость закрытия некоторых дальних экспедиций, для того чтобы более разумно использовать танкера и, главное, транспортные суда, сосредоточить внимание на обслуживании добывающего и перерабатывающего флотов в ближних районах. В то время мощно шли минтай, лососевые виды рыб, сардина иваси, сайра, рыбаки облавливались, с морей нередко поступали доклады о вынужденном безделье.

Пусть со скрипом, под негодующие окрики, но сократили действия в отдаленных точках Мирового океана, в том числе прекратили работу у Кергелена и в районе Гавайских островов, где десяток судов работал на пристипоме. Нужны были объемы товарной продукции, для нужд народа в тот период количество рыбных продуктов питания играло роль важную. А кормила «Дальрыба» все республики Советского Союза.

Предстояло грамотно использовать высвободившиеся транспортные возможности. Хоть и плотно, даже очень плотно, поступали на Дальний Восток новострои, но имеющиеся суда следовало использовать с наибольшей отдачей. Соответствующие отделы работали сверх всяких норм. Перестроили работу вспомогательного флота, сориентировали его на те участки, где имелись большие скопления добывающего и перерабатывающего флота. И пошло дело. В 1983 году выполнили задание, пошел рост.

Уже говорилось, что в 1989 году добыли 5 миллионов тонн, этот показатель сохранили в следующем, 1990 году, что убедительно показало правоту нововведений. Такой высокий результат позволил Советскому Союзу с участием ДВ-бассейна занять первое место в мире по добыче – 11 миллионов 200 тысяч тонн. Когда Котляр ушел в Министерство, он был доволен тем, что здесь оставлена сильная команда. Прямо на коллегии министерства Николай Исаакович заявлял, что даже простые рабочие стали трудиться лучше, чем при нем, и за Дальний Восток он спокоен. Для рыбаков-дальневосточников слова министра прозвучали даже не оценкой, а выражением благодарности и были восприняты как призыв к новым победам.

Юрий Григорьев