Лосось уплыл, браконьеры остались

Стоит учесть, что в мире осталось только два места, где лососёвые сохранились в первозданном виде – Аляска и Камчатка, рассказал на пресс-конференции руководитель проекта Программы развития ООН “Сохранение биоразнообразия лососёвых Камчатки и их устойчивое использование” Владимир Пищелев. И основная угроза существованию лососёвых, по его мнению, исходит с Камчатки. Этот регион даёт России 41,4 % уловов горбуши, 40,1 % кеты, 82,2 % кижуча и почти 100 % нерки.

Кроме браконьерства лососёвым на Камчатке угрожает деградация ручьёв и недостатки организованного промысла. Последние две проблемы можно решить, они не являются смертельной опасностью, зато с браконьерством безуспешно борется уже не одно поколение экологов и инспекторов.

Отрасль рыболовства и рыбопереработки стала одной из главных для занятости населения Дальнего Востока. На рыбоперерабатывающих заводах Камчатского края занято более 50 % работников промышленности региона. Экологи отмечают, что местный лосось экологически чистый, поэтому представляет особую ценность и пользуется повышенным спросом за границей. В отчёте WWF он упоминается как неограниченный ресурс, который остаётся главным средством повышения благосостояния на Камчатке. Но этот ресурс безжалостно уничтожается браконьерами.

По мнению Владимира Пищелева, простое усиление рыбоохраны и подключение милиции к борьбе с незаконным выловом не поможет: “Силовое подавление браконьеров приведёт только к их переходу на другие места”. На данном этапе не подействует и возвращение практики “голубых патрулей” (экологическое движение школьников и студентов) и переход к принципу “один водоём – один пользователь”. Дело в том, что у общественных “стражей рыбы” не будет полномочий для противодействия браконьерам. Они могут только передавать сведения о нарушениях инспекторам. Тем не менее, начальник управления госконтроля, надзора, охраны, воспроизводства биоресурсов и регулирования рыболовства Федерального агентства по рыболовству Михаил Куманцов считает, что такие патрули нужно возрождать.

Перевод водоёма к одному пользователю предполагает, что фирмы и рыбаки, которых “прикрепят” к определённой реке, будут сами следить за порядком на своей территории. Но пока об этом можно только мечтать, потому что у рыбаков, как и у общественных патрулей, не может быть прав на борьбу с нарушителями ловли.

Куманцов считает, что рыбаков подталкивает к браконьерству само законодательство: “Нужно вовремя готовить приказы, выдавать решения”, – подчеркнул он. Этому мешает раздробленность рыбоохраны. Чиновник добавил, что хорошо выстроенная система рыбоохраны СССР в новые времена была поделена между различными министерствами и ведомствами, где часто даже нет специалистов по рыбе.

Проблемы с законами, которые помогают не рыбакам, а браконьерам – только часть беды. Другая задача природоохранных организаций и чиновников – искоренение взяточничества. Хотя Куманцов утверждает, и вероятно, небезосновательно, что в рыбоохране работают “хорошие люди”, часть сотрудников любит деньги гораздо больше своей работы по спасению лососёвых. И это общеизвестно.

На пресс-конференции упоминалось, что рыбакам иногда гораздо проще и выгоднее дать взятку, чем оформлять документы и платить налоги. Это косвенно подтверждает оценка WWF по незаконному вылову. Суммарный объём импорта лососёвых из тихоокеанских районов России в Японию, КНР и Республику Корея в 2006 году составил около 107 тыс. тонн. Объём внутреннего рынка эксперты оценили в 219-319 тыс. тонн. В сумме реальный вылов составил 326-426 тыс. тонн. Если учесть ещё и объём выброшенной рыбы, добытой для заготовки икры (около 54 тыс. тонн), то получится 380-480 тыс. тонн, а зарегистрированный вылов на Дальнем Востоке в том же году составил только 273 тыс. тонн. Но это самые скромные оценки.

Сотрудники WWF опросили чиновников и специалистов по лососям и выяснили, что объём реального вылова превышает официальный в 3 раза.

Понятно, что такие масштабные нарушения закона возможны только при попустительстве чиновников, причём по обе стороны границы. И браконьерам есть чем платить за молчание: валовая стоимость браконьерского вылова, по словам заведующего лабораторией воспроизводства лососёвых рыб Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии Всеволода Лемана, только на одной из камчатских рек в среднем за два года составляет 621 миллион рублей.

Поэтому руководитель морской программы WWF Константин Згуровский заявил о коррупции как о главной опасности для лососёвых. Он убеждён, что необходимо “создание в обществе нетерпимого отношения к браконьерству: как к воровству – явлению, которое напрямую связано с массовой коррупцией”.

Одним из способов борьбы с незаконным выловом лососёвых считается их искусственное разведение для восстановления популяции и продажи. Но и оно неоднозначно воспринимается специалистами.

По словам Константина Згуровского, искусственное воспроизводство рыбы не может заменить естественное, поэтому необходима охрана нерестилищ. Всеволод Леман поддержал коллегу, добавив, что 1 рубль вложений в охрану рек даёт большую отдачу, чем рыбозавод. При этом Пищелев предостерёг, что к строительству рыбозаводов надо относиться осторожно: на некоторых реках строить их надо, а на других – категорически нельзя.

Культивируемый лосось, по мнению экологов, вреден для диких популяций лососёвых и для здоровья человека. В корма разводимого лосося добавляется вещество кантаксантин, потребление человеком которого, по данным Европейской комиссии, приводит к разрушению радужной оболочки глаза. Более того, промышленники активно пользуются антибиотиками, что повышает риск развития бактерий, устойчивых к ним и в организме человека. Поэтому в 2006 году в России был введён временный запрет на ввоз и продажу норвежского культивируемого лосося, в котором содержание вредных веществ превышало норму.

Что касается вреда аквакультуры для экосистемы, то здесь аргументов у защитников природы более чем достаточно. Чтобы вырастить 1 кг культивируемого лосося, нужно 2,5-5,5 кг сардины или анчоусов, что означает более активное истощение ресурсов океана. Живущий в большом количестве на ограниченном пространстве лосось больше подвержен заболеваниям: молодая рыба, мигрирующая мимо ферм, имеет до 9 раз больше морских вшей. Вблизи этих ферм часто загрязняется вода.

Как это часто бывает, планов по спасению лососёвых много, но до их реализации далеко.

Михаил Куманцов большие надежды возлагает на популяризацию спортивной ловли: “Чем больше мы привлечём людей к спортивно-любительскому рыболовству, тем больше мы оторвём их от браконьерства”, – заявил он.

Константин Згуровский предлагает ввести детальную маркировку продукции и экологическую сертификацию промысла. Но ключевой задачей он считает оснащение бригад охраны хорошей техникой, так как браконьерам не составляет труда оторваться от преследований инспекторов.

Необходимо также введение обязательного таможенного оформления лососёвых, продаваемых за рубеж. Это позволит бороться со странами, принимающими браконьерскую продукцию. По этому вопросу уже предприняты первые шаги. С 2009 года вся рыба, поступающая в порты на экспорт, продаётся только через российскую рыбную биржу.

Премьер-министр Владимир Путин недавно поручил главе Росрыболовства Андрею Крайнему, министру природных ресурсов Юрию Трутневу и главе МИД России Сергею Лаврову подготовить предложения по запрету дрифтерного лова – вид многокилометровых сетей, которые выставляют в океане, перегораживая пути миграций лососей в реки на нерест. В них попадаются тихоокеанские лососи и морские млекопитающие. Кстати, дрифтерные сети мешают законопослушным рыбакам, так как не позволяют рыбе проплыть из океана к берегу, где ведётся прибрежный промысел.

Однако прогресс будет очень медленным, потому что продвижению инициатив мешает раздробленность функций рыбоохраны по множеству ведомств, а пользу от принятых мер сводит на нет взятничество на местах. От него лекарства пока не придумали.

Илья ДАШКОВСКИЙ.