Кто в комиссии самый главный?
Считается, что решение вопросов регулирования лососёвого промысла всецело зависит от областной комиссии по добыче анадромных видов рыб. Как бы не так! На поверку оказывается, что члены комиссии – серьёзные вроде бы люди! – обсуждают, спорят, что-то доказывают друг другу, тратят время, но окончательную точку ставят не они своим голосованием, а руководитель Сахалино-Курильского территориального управления Росрыболовства. В данном случае это А. А. Таратенко. Именно он, исходя из каких-то своих воззрений или опасений определяет, подписывать или не подписывать протокол заседания комиссии. А коль протокол не подписан, значит решение не принято.
В общем, действо происходит по известному принципу – мол, «есть два мнения: моё и ваше неправильное».
Подобная ситуация дала повод руководителю некоммерческого партнёрства «Союз рыбаков Сахалинской области» К. В. Тюкавину после обсуждения острого вопроса в конце лета этого года задать Таратенко следующий вопрос: «Какие бы рекомендации комиссия ни принимала, теруправление протокол не подпишет. Я так понимаю?». – «Правильно понимаете», – ответил Александр Александрович.
Не знаю, сложно ли оспорить неподписание протокола. Таких попыток я не припомню. Вряд ли кто подобным заморачивался, потому что это, видимо, пустая трата времени. Поскольку многие решаемые на комиссии проблемы требуют практически незамедлительного действия, длительные разборки пользы не принесут – сроки будут упущены. И смысл протестовать?
Маленькое отступление. В деятельности любого коллегиального органа действует принцип: один человек – один голос. Но когда рассматриваешь этот постулат применительно к анадромной комиссии, видишь, что данный принцип нарушен. Не странно ли, что руководитель территориального органа обсуждает стоящие в повестке дня вопросы как член комиссии (один голос), а потом протокол голосования с принятыми решениями должен утверждать как руководитель тероргана (ещё один ну очень большой голос)?
На днях Федеральное агентство по рыболовству подписало контракт с А. А. Таратенко на пять лет. И это, считаю, очень хорошо. С одной стороны, это придаст ему уверенности в работе, с другой – за этот срок человек сможет глубже понять насущные вопросы отрасли и определить приоритеты. Пока же с этим, как мне кажется, у него имеются определённые проблемы. Не зря же он несколько раз на заседаниях комиссии восклицал, что, мол, ничего в этом не понимает. Конечно, это мог быть и обычный, на публику, эмоциональный всплеск, чтобы сбить накал страстей, а могло быть и отражением реальной ситуации: чтобы стать хорошим специалистом дела, которому служишь, нужен не один год.
А полученное А. А. Таратенко образование к рыбной отрасли никакого отношения не имеет – педучилище, высшее политическое училище МВД. Большую часть трудового пути провёл в органах внутренних дел, а четыре месяца работы заместителем руководителя Волго-Каспийского территориального управления Росрыболовства (это, образно говоря, килька-тюлька, вобла, лещ, тарань и прочее) вряд ли помогли пониманию вопросов лососёвого промысла и особенно – лососёвого рыбоводства. Поэтому, на мой взгляд, и идут у него шарахания из стороны в сторону. То он горой стоит за лососёвые рыбоводные заводы, соглашаясь с тем, что меры регулирования – это не предмет дискуссии для общественности, здесь всё должны решать специалисты, то вдруг неожиданно занимает противоположную позицию, громко заявляя, что РУЗы на базовых реках будут установлены «только через мой труп».
Не знаю, какой доморощенный эколог (сейчас каждый, кто любит птичек, комариков, зверьков может объявить себя не просто любителем природы, а именно экологом – и это при отсутствии специального образования) внедрил вдруг в сознание руководителя СКТУ тезис о том, что регулирование пропуска лососей на нерест крайне вредно. Хотя это обычный элемент технологии на всех рыбоводных лососёвых заводах всех стран. Но не могу представить, чтобы где-нибудь в Японии или США серьёзные вроде бы люди, не имеющие никакого отношения к рыборазведению, обсуждали этот вопрос и методом голосования давали рыбоводам указания, что им делать.
Но у нас почему-то такое возможно. И отсутствие какой-то бумажки становится, по моему мнению, для руководства теруправление радостным поводом для отказа. Хотя ситуация порой требует срочного вмешательства. Вспоминаю, с каким трудом пробивали на заседаниях анадромной комиссии установку рыбоучётных заграждений рыбоводы Итурупа. Но их запросы с приложением рекомендаций ВНИРО, например, Таратенко отвергал сходу – не тем органом подписано.
А вообще-то, считаю, не дело чиновников указывать частным рыбоводным заводам, как им выращивать рыбу. Неужели руководитель теруправления думает, что предприятия, имеющие рыбоводные заводы, внезапно стали врагами самим себе и мечтают только о том, чтобы уничтожить дикую рыбу, нерестящуюся на естественных нерестилищах? А это ничего, что установленный в соответствии со всеми правилами невод данного предприятием ловит идущего в базовую речку не только заводского, но и дикого лосося?
Ну а теперь о том, что касается тех рек Курильского района, на которые А. А. Таратенко несколько раз категорически отказывался давать разрешения на установку РУЗов. В октябре на одном из интернет-сайтов были опубликованы две статьи на эту тему. Затем по данному поводу сотрудник СКТУ опубликовал то ли уточнение, то ли опровержение, в котором утверждал, что отказ ни к каким негативным последствиям не привёл, что ситуация попросту надумана.
Позволю себе не согласиться с подобным утверждением. Так уж получилось, что до середины сентября я находился на Итурупе и кое-что видел своими глазами. Но об этом как-нибудь потом – сейчас разговор о другом
А выданные А. А. Таратенко пять лет он, думаю, использует с большой пользой и досконально постигнет суть и принципы лососеводства. Нам никаких трупов не надо!
В. КАНТЕМИРОВ. «Рыбак Сахалина» № 46 от 24 ноября 2016 г.
