Сталина на них нет
С именем Сталина многие связывают, прежде всего, незаконные репрессии, не зная о том, что слово «репрессия» означает просто «наказание» – в наше время и в любой стране существует система уголовных преследований (репрессий) за различные преступления. И во времена Сталина, как известно, далеко не всебыли пушистыми и безгрешными – имелись и убийцы, и расхитители, и грабители, и диверсанты, и т. д., получавшие вполне заслуженные наказания.
Но эпоха Сталина – это, впервую очередь,не истинные и мнимые репрессии, а грандиозные стройки первых пятилеток, это создание из отсталой крестьянской страны, жившей от голода до голода, великой индустриальной державы с развитым коллективным сельским хозяйством, позволившим в итоге накормить народ собственной продукцией. Это время, когда люди не боялись брать на себя ответственность, потому что инструкции и законы не могли охватить всё многообразие жизненных коллизий и ситуаций. И те, кто проявлял личную ответственность на благо государства, оказывался, как мы знаем из истории и рассказов, на коне.
С первым сахалинским губернатором Валентином Петровичем Фёдоровым у меня были непростые отношения. Находясь, на мой взгляд, в плену своей триады «Фирмы. Фермы. Формы», считая, что только мелкие компании приведут страну и область к процветанию, он принялся ударными темпами разрушать мощные и успешно работавшие предприятия государственной рыбной промышленности и колхозной системы. Усердие его в этом направлении было столь велико, что он даже за всё время работы в области ни разу не встретился с генеральным директором Сахалинрыбпрома и даже не бывал в его здании.В отличие от Бориса Николаевича Ельцина, с которым я встретился в кабинете генерального директора СРП. Правда, был он тогда ещё не президентом, а лишь Председателем Верховного Совета РСФСР, но сути это не меняет.
Валентин Петрович боролся с крупными рыбопромышленными предприятиями, разбрасывая квоты краба, креветки и других ВБР направо и налево непонятно каким созданным на пустом месте фирмочкам – много обещавшим, но ничего не делавшим для области. Ну а газета «Рыбак Сахалина», соответственно, боролась с первым губернатором страны. Защищала интересы десятков тысяч рыбаков, работавших на многочисленных добывающих и обрабатывающих судах и живших в многочисленных процветающих в то время посёлках, которые в результате превратились в загнивающие углы. Борьба была очень острой, и однажды Валентин Петрович в качестве одного из аргумента попробовал выселить редакцию «Рыбака Сахалина» из занимаемого ею помещения. А на мой вопрос «Может, нас вообще в море выбросить?» как-то мрачновато ответил: «Может».
Забегая вперёд, скажу, что борьба эта ничем не закончилась – газета осталась «проживать» на прежнем месте, а губернатор (с приставкой – бывший) был вынужден покинуть пределы области. Правда, оставив после себя полуразрушенные базы флотов.
Так что мне не за что любить Валентина Петровича.
Но я его уважал за то, что он брал ответственность на себя, и не припомню ни одного случая, чтобы ответственность за возможный провал он перекладывал на кого-нибудь другого.
И ещё больше зауважал за то, что однажды в экстремальной ситуации он спас от неминуемой гибели реку Таранай, впадающую в Анивский залив. То ли в 1990-м, то ли в 1991 году она оказалось под угрозой гигантского замора. Масса зашедшей в реку горбуши в связи со своей неминуемой гибелью от резкого уменьшения содержания кислорода в воде грозила отравить и её, и заложенную на инкубацию икру на рыбоводном заводе.Губернатор Фёдоров выступил по областному радио и призвал жителей не допустить захода в реку неимоверного количества горбуши: ловите её сколько хотите, ловите сачками, бреднями, заготавливайте для себя икру. Но не бросайте на берегу вспоротые тушки – везите их домой, а если закапывать – то подальше от берега.
Это был государственный подход.
Сотни людей приехали в устье Тараная ловить и вспарывать рыбу. Вёдрами вывозили икру. За рыбой-серебрянкой приезжали на грузовиках пограничники с ближайших застав и солдаты из воинских частей. Лишней рыбе в реку зайти не дали. Река была спасена.
За давностью лет не помню, каковы в то время были правила рыболовства и нарушил ли что своим распоряжением губернатор Фёдоров. Но, насколько знаю, ни к какой ответственности его не привлекали. Да и кто посмел бы? Народ в его защиту горой бы встал. Ведь не о себе думал губернатор, а об интересах области, а, значит, страны.
Примерно в аналогичной ситуации уже в наше время завели уголовное дело за превышение должностных полномочий на тогдашнего губернатора Камчатской области М. Б. Машковцева – в связи с угрозой заморов он подписал распоряжение о безлимитном вылове рыбы. Дело завели радостно и с помпой – ведь камчатский губернатор был коммунистом, и прищучить его хоть за что-нибудь – бальзам на сердце власти.Но дело потихонечку спустили на тормозах: себе Машковцев, естественно, ничего не брал, а особо ретивым «законникам» кто-то мягко подсказал, что делать из Михаила Борисовича знамя рыбацкого защитника и вообще защитника народа не надо. Тогда он, мол, легко любые выборы выиграет. А этого власть допустить никак не хотела.
Стараюсь всегда присутствовать на всех заседаниях областной комиссии по анадромным видам рыб.
Ни чем меня удивить уже невозможно. Но в течение последнего месяца практически на каждом заседании с нескрываемым удивлением слышал, как чиновники, составляющие более 75 процентов комиссии, так и сяк крутили словами, не желая принимать не то что единственно правильные в складывающихся ситуациях решения, но и вообще какие-либо решения. Рыбаки, например, слёзно просили этот орган согласиться на установку РУЗа на речке Рыбацкой на Итурупе, чтобы не допустить её неизбежной гибели.Да, на Рыбацкой нет лососёвого рыбоводного завода и рыбопромыслового участка, а при их отсутствии устанавливать рыбоучётное заграждение нынешними правилами запрещено. Но вспоминаю, как энное количество лет назад во время аналогичного заседания анадромной комиссии поступило сообщение, что начинается замор на реке Анна, впадающей в РПУ рыбопромышленника А. А. Осадчего. Тут же ввиду необходимости срочного решения вопроса, чтобы не погубить нерестилище этой дикой реки и не потерять лососёвый ресурс, было принято решение немедленно выехать на место и решить вопрос об изъятии излишков лосося. Сделали всё буквально за несколько часов.
А сейчас по регламенту комиссии на подготовку документа отводится не менее суток. Это называется оперативным регулированием? Да за это время такая небольшая речка, как Рыбацкая, вообще может исчезнуть с карты нерестовых рек. И кто в этом будет виноват? Природа?
Но, простите, а с чьей подачи в правила рыболовства были внесены пункты, усложняющие работу рыбаков и рыбоводов, да и самой комиссии по анадромным? Ну не Москва же самостоятельно придумала и насильно заставила нас принять их, а настаивали на изменениях сами сахалинские власти, которые попали под влияние одной махонькой, но очень шумливой, на мой взгляд, некоммерческой организации, финансировавшейся американцами в виде грандов. Она отчего-то называет себя экологической, а по сути, как мне кажется, исходя из каких-то собственных, а, может, и не собственных, представлений пыталась регулировать лососёвый промысел и диктовать, как надо ловить, какие невода использовать и т.д. А власть испугалась, видимо, угрозы возможных митингов далёких от рыбацких вопросов людей – «надо, чтобы всё было спокойненько …». В результате сама себе и рыбакам подставила ножку, ограничила в возможностях маневра.
Речка Рыбацкая, в которой всего 12 тысяч квадратных метров нерестилищ, перезаполнена. И кому будет хорошо, если она на многие годы выйдет из строя нерестовых?
Об этом состоящие в комиссии чиновники даже не заикались. При обсуждении вопроса шли постоянные экивоки в сторону всегда присутствующего на заседании комиссии природоохранного прокурора: как он посмотрит на это?
Ну, если на прокуратуру смотреть как на карающий меч революции, который валит всех без разбора, то оно, конечно … Знаете, у меня отец был прокурором, мне в своё время читал лекции по юриспруденции академик Кудрявцев, и я с юности считал, что главное – не буква, а дух закона, во благо ли народа (государства) совершено деяние или нет.
Может быть, критерии сейчас изменились?
Чиновников из комиссии, похоже, навечно сковал страх попасть под следствие из-за нарушения какой-то буквы правил рыболовства. То и дело возникает вопрос: а кто сидеть будет?
Поэтому с некоторого времени, то и дело слушая, как некоторые члены комиссии ловко уходят от решения действительно важных вопросов, я думаю, а как бы поступили с ними во времена Сталина, в годы великих строек и развития народной инициативы, в годы, когда люди в сложных случаях не боялись брать ответственность на себя? Ведь, по мнению многих рыбаков, их бездействие наносит рыбным ресурсам, рыбакам, бюджету (снижается, например, налогооблагаемая база) громадный ущерб – и в этом году, и раньше.
И как бы сейчас считали – законно или нет был бы репрессирован (то есть наказан) состав областной анадромной комиссии по анадромным видам рыб за безответственную, на взгляд некоторых, медлительность в решении проблемы?
Слава богу, спустя несколько недель анадромная комиссия всё-таки нашла приемлемый вариант, как установить крайне необходимый для спасения реки (да и рыбы тоже) РУЗ и при этом не напороться на санкции правоохранителей, которые, не зная, видимо, чем заняться, буквально под лупой рассматривают каждую букву и запятую. Конечно, не для того, чтобы подсказать наиболее приемлемый вариант решения, а чтобы обрушить на кого-то весь свой гнев.
Конечно, не все могут быть Матросовым или Гастелло, не все могут решать проблему так, как Фёдоров и Машковцев. Но я не понимаю, почему сейчас обязательно при принятии крайне необходимого, но не вписывающегося в рамки правил рыболовства решения кто-то из членов комиссии обязательно должен идти на заклание. Как правило, это руководитель территориального управления Росрыболовства, который утверждает протокол комиссии. Он что, враг народа и думает только о том, как бы навредить Родине?Но ведь, как мы видим, именно непринятие решения может нанести ей вред. И если что-то не вписывается в конкретный пункт правил рыболовства – тем хуже для этого пункта: его надо исключать, а не держать комиссию в тисках буквоедства.
Вспоминаю, как в 2016 году полетел на Итуруп почти после месяца безуспешных попыток ЗАО «Курильский рыбак» установить РУЗ на реке Курилка, где, между прочим, имеется крупнейший в области лососёвый рыбоводный завод. Представители предприятия на каждой анадромной комиссии не уставали говорить, что зашедшая в реку рыба (а это почти полностью самцы) бесполезно гибнет, так как самки ещё не зашли, и нерест невозможен. Но контролирующие службы твердили, что нерестилища на реке ещё недостаточно заполнены, и поэтому не давали согласия на перекрытие захода.
Трудно сказать, сколько рыбы погибло из-за того, что запуганная анадромная комиссия боялась принять разумное решение. Но я своими глазами видел, как скатывались к устью кверху брюхом тысячи погибших самцов, которых можно было бы с пользой для людей выловить. А Сахалино-Курильское территориальное управление рыболовства, когда факт гибели рыбы получил огласку, неуклюже пыталось на сайте оправдаться тем, что этот лосось уже, якобы, отнерестился.
Заявление смеху подобно – в мировой биологии ещё не разу не был зафиксирован случай самостоятельного нереста самцов.
В этом году история с установкой РУЗа повторилась и на дикой реке Рыбацой, и на реке Курилка. А непринятие решения тогда, когда решение надо срочно принимать, объективно приводит к ущербу: и материальному, когда гибнет рыба, и к моральному – когда рыбаки не понимают, как можно так относиться к своей природе, к своему ресурсу.
Но чиновникам из состава комиссии, по моему разумению, глубоко фиолетовы все рыбаки с их лососёвыми проблемами – главное, чтобы нужные буковки были. А кто там зашёл – только самцы или самки с самцами – дело десятое: лишь бы проценты соответствовали. И на службе с них спрашивают отнюдь не за решение лососёвых проблем.
Наша газета уже не раз писала о том, что не может быть деятельным орган, в котором большинство никак не заинтересованы в его работе. Рыбаки предлагали сократить численный состав комиссии, ввести в неё больше профессионалов, которые разбираются в лососёвом промысле и заинтересованы в его процветании, а не погибели (помните, в прежние времена имелся штаб путины, который оперативно решал все возникающие проблемы?).
Но у ФАРа, профессионализм которого ставят под сомнение, пожалуй, уже все рыбаки, своё видение этой проблемы. В результате в новом составе комиссии по анадромным профессионалов оказалось ещё меньше, чем раньше. Зато далёкого от рыбы народу – больше: сейчас её состав насчитывает аж 28 человек. Говорят, толпой и батьку бить сподручнее. А руководить? Но у Росрыболовства свои понятия: там, скорее всего, наивно полагают, что толпа непрофессионалов будет работать лучше, чем узкий круг людей знающих.В результате далёкие от рыбных проблем люди не хотят позориться свои незнанием и вообще игнорируют заседания комиссии, считая их ненужными посиделками.
И, как и раньше, над «анадромкой» постоянно висит угроза отсутствия кворума.
Так а на кого, спросите вы, нет Сталина?
А на тех, кто принимает дурацкие, мешающие жить правила и законы и не желает их отбросить как ненужный хлам..
А на тех, кто боится принимать нужные решения.
А на тех, у кого на всё один ответ: «Низзя».
Я так думаю.
В. КАНТЕМИРОВ. «Рыбак Сахалина» № 37 от 20 сентября 2018 г.
