Наша рыбалка

На рейде Холмска

Поздний вечерний звонок:

– Завтра планируем в Холмск на треску. Поедешь?

– Когда?

– В восемь утра заедем за тобой.

– Но у меня ничего не готово – ни снастей, ни наживки.

– Всё есть! Возьми только спиннинг попрочнее. Форма одежды – спортивная. Захвати теплую куртку на всякий случай.

От такой возможности грех отказываться. И я благодарю за приглашение. Тем более – в Холмск, который считаю лучшим городом на Сахалине, где жил и работал пять лет и где не был уже почти столько же.

Сборы были недолги. Одежда и снаряжение для любого выезда на природу всегда наготове, термос для кофе и фотоаппарат – тоже. Правда, кроме удилища, решил еще взять и единственную свою снасть для морской рыбалки – на камбалу, которой не без успеха пользуюсь каждый год весной и летом в заливе Анива.

Утром ровно в восемь (отмечаю рыбацкую обязательность!) к моему дому подъехал джип. Здороваюсь с Геннадием – многолетним соратником по разным жизненным ситуациям. За рулем его сын Лёва. Час езды до Холмска заняли разговорами об общих знакомых и предстоящей рыбалке.

В местном яхт-клубе погрузились на катер и взяли курс на тресковую банку, куда часа полтора назад отправился порыбачить другой экипаж. Пока шли до места, подготовили снасти. Мою камбалиную раскритиковали из-за недостаточных размеров крючков и толщины лески. Капитан нашей посудины Михаил дал мне гирлянду из трех крючков не менее 20-го номера и лески, напоминающей швартовый канат. Пояснил: «Если сядут сразу три, может не выдержать». Грузило – граммов 700-800. Наживка – щупальца кальмара (купленный заранее брикет положили размораживаться).

Тем временем подошли к катеру, на борту которого красовалась надпись «CONRAD». Эхолот показал глубину 103 метра. Вот, оказывается, где водится треска! Однако опередившие нас рыбаки доложили, что поймали всего одну (это на пятерых). Не только жора («сядут сразу три»), но и обычного клева не было. Поэтому мы решили поискать на меньших глубинах морского ерша, поддерживая связь с «конрадовцами». А вдруг у них начнется!

Вернулись ближе к берегу и проверили несколько мест на глубине от 20 до 30 метров, координаты которых были записаны у Михаила, где накануне – во вторник (а наша промысловая экспедиция происходила в субботу, 24 октября) неплохо ловили ершей и терпугов. Увы, или навигатор барахлил, или банки эти переместились вместе с рыбой, но сколько-нибудь регулярного клева мы так и не нашли. Всякий раз дело ограничивалось единичными поклевками.

Первым обрыбился Геннадий, добыв сразу двух терпугов, затем – Лев, пойманный им ерш затрепыхался на палубе. Начавшийся процесс показал, что слишком тяжелые грузила не нужны – ветер был слабый, дрейф небольшой (на якорь не становились), – поэтому заменили их более легкими. Опускаешь груз на дно, приподнимаешь, чтобы крючки не цеплялись за донную растительность, и провоцируешь поклевку подергиванием наживки. Чаще всего на это покупается бычок (обычный морской рогатый – enophrys diceraus), который в год Быка почему-то особенно активен. Но вот и у меня тоже попалось что-то более подвижное при вываживании (в отличие от просто тяжело висящего рогача). Добыча оказалась не похожа ни на ерша, ни на первыми пойманных терпугов. Как сказал Михаил, это – линок (я еще уточнил: именно «ли», а не «ле»?). Вторая моя поднятая на борт «безрогая» рыба – терпуг, третья – ерш. Весь персональный улов. Всего на экипаж выловили десятка полтора-два хвостов. Ломающих крючки и обрывающих лески не было, средний вес примерно чуть за килограмм. Так что и снасть на камбалу сгодилась бы.

По информации с «Conrada», клев трески у них закончился, так и не начавшись. И мы, удовлетворяясь, «чем Бог послал», а также хорошей погодой и видами портового города, пошли на средних оборотах к берегу.

Вернувшись домой, решил идентифицировать добычу с помощью рыбацкой литературы. В «Атласе-определителе рыб» линка не обнаружил. А в книжке «Морской рыболовный спорт», изданной в 1982 году, прочитал, что ленком («ле», а не «ли») приморские рыбаки прозвали восьмилинейного, или бурого, терпуга. Остальные пойманные нами терпуги были, по всей видимости, одноперыми восточными, которые, если верить атласу, обитают у берегов Приморья, Южного Сахалина и Южных Курильских островов. Морского ерша тоже нашел, но водится он, оказывается, только в Черном море, и называют его скорпеной, у которой сильно развиты ядовитые железы у оснований лучей плавников, укол которых очень болезненный. Сразу вспомнил, как Михаил рассказывал о рыбалке у Монерона, где он неосторожно взял ерша и уколол руку, после чего она опухла, а у него поднялась температура. Все сходится! И потому будем считать, что ерш-скорпена – это и наша дальневосточная рыба.

Как бы то ни было, но ерши и терпуги, приготовленные этим же вечером на противне в фольге, получились пусть и несколько суховатыми, но вкусными. С чем я себя и поздравил.