Курильские байки. «Олимпийский» оргнабор
1980 год советский людям запомнился двумя событиями. Во-первых, проведением в Москве летних Олимпийских игр. Во-вторых, смертью всенародного любимца – актера, поэта и певца Владимира Высоцкого. Для многих жителей Кунашира он останется в памяти ещё тем, что впервые на Южно-Курильский рыбокомбинат на время сайровой и лососевой путин прислали женщин-москвичек.
Накануне грандиозного спортивного праздника мирового масштаба правоохранительные органы Белокаменной организовали и успешно провели «зачистку» столицы. За «101-й километр» выслали москвичей, которые вели паразитический образ. Это тунеядцы (нигде не работающие люди), алкоголики и наркоманы (правда, тех и других в те годы было в разы меньше, чем сейчас), спекулянты и проститутки всех мастей и другие категории граждан, не ладивших с законом.
Этой ситуацией воспользовались вербовщики, то есть люди, на вполне законных основаниях занимавшиеся набором рабочей силы на стройки народного хозяйства, в основном расположенных за Уралом; на береговые рыбоперерабатывающие предприятия Дальневосточного региона, а также на плавбазы и плавзаводы, входившие в состав таких рыбацких организаций (ныне канувших в лету) как Приморрыбпром, Сахалинрыбпром и Камчатрыбром.
Ранним утром в начале июня теплоход «Ольга Андровская» доставил в Южно-Курильск около 50 молодых женщин-сезонниц. О том, что пополнение на комбинат ожидается непростое, его руководство проинформировал капитан судна. Он сообщил по рации о пьяных дебошах, которые постоянно устраивала во время длительного рейса группа вербованных из Москвы. Капитан также попросил прислать наряд милиции для ареста трёх москвичек, которые, по его словам, нанесли ощутимый материальный ущерб судовому ресторану и не желавших расплачиваться за свои пьяные выходки.
По установившейся доброй традиции прибывших на пирсе встречали хлебом-солью и речами, с которыми к ним обратились представители администрации комбината. После торжественной церемонии новеньких на машинах отвезли в «пентагон». Так жители Кунашира называли микрорайон в райцентре, где находились общежития предприятия. А через некоторое время с грузового плашкоута на берег высадили трех пьяных женщин, которые, как рассказывали очевидцы, даже самостоятельно идти не могли. Их загрузили в «воронок» и отправили в райотдел милиции для вытрезвления и выяснения всех их «приключений» на теплоходе.
Вечером в общежития, где поселили присланных сезонниц, потянулись местные мужчины, среди которых были и женатые, надеявшиеся завязать с кем-нибудь из приезжих ни к чему не обязывающий любовный роман. Шли не с пустыми руками, а затаренные под завязку спиртным и закуской. В одних комнатах незваных гостей встречали приветливо. В других давали от ворот поворот. И уже скоро местную тишь да благодать нарушили громкая музыка и звуки шумных застолий. «Смычка» курильских мужчин с прибывшим женским континентом закончилась сначала выяснениями отношений, а затем массовой дракой и приездом милиции.
В первом часу ночи на «пентагоне» установилась тишина.
На следующий день трезвых и болеющих с похмелья женщин собрали в «красном уголке» консервного завода № 85 (после массовой «прихватизации» в 90-годы это предприятие, попав в частные руки, приказало долго жить). Им рассказали о строгостях пограничного режима, их будущей работе, условиях труда во время путины. Провели также инструктаж по технике безопасности, выдали рабочую одежду и направления для прохождения в двухневный срок обязательного медицинского осмотра в Южно-Курильской центральной районной больнице. Кроме того, каждой выдали денежный аванс. Новеньких строго-настрого предупредили: через два дня все они, как штык, должны снова собраться к 9 часам в «красном уголке» завода для распределения по рабочим местам.
В назначенный день на собрание пришли не все из вновь прибывших работниц. Из 12 завербованных москвичек явились только две. О причине отсутствия остальных рассказали сами женщины.
«Столичные» дамы, получив аванс, первым делом накупили в гастрономе «Рыбак» водки и вина. А потом в сопровождении местных «кавалеров» ушли «на природу» отмечать свой приезд на Курилы. Больше их никто в общежитии не видел.
Подобный случай стал настоящим ЧП. Таких инцидентов никогда раньше на предприятии не происходило.
В июне на консервном заводе № 85, а также ещё на нескольких производственных участках комбината шла интенсивная подготовка к напряженной круглосуточной работе во время путины. По прогнозам ученых в 1980 году ожидались хорошие уловы сайры и красной рыбы. От качественного ремонта технологического оборудования во многом зависели результаты труда всего коллектива во втором полугодии. И самое главное – выполнение годового плана по выпуску консервов и другой продукции из рыбы и морепродуктов. За его срыв в те годы с руководителей спрашивали очень строго. Без всякого на то преувеличения, каждая пара рабочих рук и во время подготовительных работ, и в период путины была на счету. А тут сразу десять женщин стали прогульщиками. Поэтому всех их необходимо было найти и вернуть на производство.
Пришлось главному инженеру Н.Н. Дзундза, временно исполнявшему обязанности директора комбината, обратиться к начальнику РОВД В.Н. Балицкому с просьбой найти пропавших сезонниц. Сотрудники милиции оперативно «прочесали» Южно-Курильск и за два дня разыскали всех загулявших женщин. Несмотря на большую загруженность, Дзундза сам провел с провинившимися «воспитательную» «беседу». Он напомнил им, что все они являются административно-высланными из Москвы, а, завербовавшись на работу, избежали уголовного преследования за тунеядство, за которое, в лучшем случае, их по решению суда могли направить на «химию» (то есть работать на стройках народного хозяйства), а в худшем – на «перевоспитание» в исправительно-трудовую колонию общего режима на срок до двух лет.
В завершение встречи Н. Н. Дзундза направил всех штрафниц в санбригаду, которая занималась уборкой производственных участков консервного завода. Но ни одна их них так и не появилась на работе. Они снова исчезли. Поиск беглянок в Южно-Курильске и расположенном поблизости поселке Отрада ничего не дал.
Тогда же было высказано предположение, что их прячут солдаты воинских частей Советской Армии, расквартированных в поселках Лагунное и Дубовое. Но искать их там равносильно поиску иголки в стоге сена. В конце концов руководство комбината и РОВД махнули рукой на беглянок, решив, что те все равно объявятся перед наступлением холодов. Так оно и произошло. Как только похолодало, все десять москвичек пришли в контору предприятия с требованием отравить их домой. По словам бывшего работника администрации предприятия, выглядели они словно беженцы из зоны военных действий. По рассказам беглянок, несколько месяцев они находились в добровольном «плену» у солдат. За оказание интимных услуг те их поили и кормили, а прятали в различных укромных местах, о которых не знали ни прапорщики, ни офицеры. Молодых женщин, как эстафету, передавали от одной группы солдат к другой. Ни те, ни другие претензий друг к другу не имели.
Когда «отцы-командиры» попытались у москвичек узнать про тайные солдатские убежища, те послали их так далеко, что больше к ним никто с подобным вопросом не обращался.
Года через три после этой истории мой земляк, один из офицеров из Лагунного, по большому секрету рассказал, что за территорией ДЭУ (военного дорожно-эксплутационного участка) он недавно во время прогулки по лесу обнаружил тщательно замаскированную землянку. По словам, построили её добротно, при необходимости в ней можно было жить даже зимой. В землянке имелся запас угля, дров, воды и большого количества продовольствия, в основном – мясных и рыбных консервов. При более тщательном осмотре под деревянным полом в углу он нашел тайник, в котором находились ящик водки и различные медикаменты. И, что самое интересное, буквально за несколько минут до его прихода в землянке были люди. Об этом свидетельствовал стол, на котором стояли тарелки с едой и станок с ещё горячим чаем.
Он, конечно, сразу поспешил в часть и доложил о находке командиру. Когда группа офицеров пришла к землянке, то в ней, кроме топлива и воды, они ничего больше не нашли. Исчезли даже матрасы и посуда. Офицеры, осмотрев лесной схрон, пришли к выводу, что его соорудили несколько лет назад – скорее всего, тогда, когда строился военный городок, и использовали убежище «деды». Здесь старослужащие отдыхали, и судя по найденным предметам нижнего белья, развлекались с женщинами. Вполне возможно, что в 1980 году в этой землянке и проходили «курс молодого бойца» сбежавшие москвички. Несостоявшихся работниц из Первопрестольной вместе с остальными сезонницами отправили на материк в начале ноября последним теплоходом. Как сложилась их дальнейшая судьба – неизвестно. Но память о себе они оставили.
А вот какую историю поведал мой хороший знакомый, работавший в 1980 году рефмехаником на приморском плавзаводе «Маршал Тухачевский». В их коллективе тоже трудились москвички из тех, кого накануне Олимпиады выслали из столицы. Как они работали, он не знает. Но зато запомнил историю, случившуюся с двумя из них.
Во время сайровой путины плавбаза стояла вблизи острова Шикотан. «Ночную жемчужину» сдавали рыбаки с промысловых судов. Иногда они поднимались на борт плавучего предприятия, чтобы по разрешению капитан-директора приобрести в судовом магазине различные дефицитные в те годы вещи. Однажды, дело было в августе, на плавбазе произошло ЧП: пропали две москвички-сезонницы. Тщательно обыскали всё судно, но их не нашли. Они словно в воду канули. О происшествии проинформировали штаб по проведению сайровой путины. Оттуда сделали запрос на все суда, сдававшие уловы на плавбазу. Но капитаны сообщили, что у них на борту никаких женщин нет.
Исчезновение в море двух работниц грозило капитан-директору большими неприятностями, вплоть до исключения из партии, что означало крах всей его карьеры. И он готовился к самому худшему. Однако это ЧП завершилось для него без каких-либо последствий и оргвыводов.
Через неделю с Шикотана сообщили, что в поселке Малокурильском милиционеры на одной из «блатхат» (так назывались жилища, где собирались мужчины – любители выпить и «культурно» провести время с сезонницами) задержали двух женщин, не имевших при себе никаких документов. При допросе в поселковом отделении милиции они рассказали о своем побеге с плавбазы. По их словам, им надоела жизнь на судне, вокруг которого на многие мили была одна вода, работа по 12 часов в сутки практически без выходных, и поэтому решили сбежать на берег. В этом им помогли рыбаки с одного из сейнеров. Для спуска и подъема людей на плавбазе имелась специальная металлическая корзина. Никто не считал, сколько человек поднялось на борт и сколько опустилось. Под покровом темноты рыбаки, оформив после сдачи сайры необходимые документы, захватили с собой двух женщин, накинув на них плащи.
За проявленную «заботу» тем пришлось несколько дней всем желающим членам команды дарить «любовь и ласку». Судя по всему, это им очень нравилось, ибо, несмотря на все уговоры и угрозы милиционеров, они так и не выдали своих «благодетелей».
На попутном сейнере беглянок с Шикотана вернули на плавбазу, где их ожидал «теплый» прием. Им пришлось доработать до конца срока договора.
Позже стало известно, что вербовщикам поступила команда не набирать на сезонные работы людей с запятнанной биографией, так как большинство из них вместо работы били баклуши и создавали немало проблем для местных властей. В дальнейшем это требование в основном выдерживалось, хотя иногда на Курилы попадали нежелательные «элементы» с уголовным прошлым. Но с такими не церемонились, действуя по принципу: не умеешь – научим, не хочешь – заставим. Если оно не действовало, то «штрафников» отправляли на материк.
Д. АНДРЕЕВ. Газета «Рыбак Сахалина» № 27 от 10 июля
