Константин ЗГУРОВСКИЙ: В российских морях чистая рыба
Спустя месяц после аварии на японской АЭС новости с Фукусимы-1 перестали восприниматься как сводки с фронта. Специалистам удалось более-менее взять под контроль ситуацию на поврежденной станции, хотя вопросов как у ученых, так и у широкой общественности осталось немало.
На фоне массовой паники во многих странах возникла волна слухов, домыслов и спекуляций по поводу происходящего в зоне отчуждения и возможных последствий для других районов, в том числе акваторий дальневосточных морей, куда могло занести опасные вещества. Своим взглядом на то, насколько обоснованы такие опасения и есть ли реальная угроза для российского рыбного промысла, с РИА Fishnews.ru поделился руководитель морской программы WWF России Константин Згуровский.
- Константин Александрович, в связи с аварией на Фукусиме-1 и радиоактивными выбросами в атмосферу и в прибрежные воды существует ли реальная опасность для морских экосистем?
- Честно говоря, людей в основном интересует не столько степень опасности для экосистемы, сколько то, как это потом скажется на нас. Пока могу сказать, что район распространения радиоактивных веществ достаточно узкий, и поскольку загрязнение в большей степени выносится ветрами в океан, его концентрация существенно снижается. Да, у самой Фукусимы-1 радиационный фон временами превышал допустимые нормы в тысячи раз, но чем дальше от стен злополучной станции, тем ниже содержание радиоактивных частиц йода и других элементов. Часть из них к тому же обладает достаточно коротким периодом полураспада. Поэтому в целом все пока локализуется в пределах прибрежной зоны прилегающих к АЭС японских префектур.
- Прибрежные воды – зона наиболее интенсивного рыболовства и аквакультуры. Как скажется радиационная угроза на состоянии этих отраслей?
- Понятно, что в трех префектурах Мияги, Фукусима и Иватэ аквакультура и рыбный промысел, скорее всего, будут закрыты на многие годы. Вопрос в том, куда пойдет загрязнение дальше. Поскольку концентрации низкие, прямой угрозы для соседних регионов нет, но надо помнить, что процесс на этом не заканчивается и даже малые количества радионуклидов постепенно могут влиять на слабые звенья экосистемы. К примеру, если они попадают на поверхность воды, то в процессе оседания могут улавливаться теми же моллюсками и накапливаться в них. Рыба, по мнению ученых, гораздо меньше подвержена опасности радиоактивного заражения уже в силу того, что не стоит на месте. С другой стороны, если радионуклиды попадут в пищевую цепочку и смогут воздействовать, к примеру, на процесс размножения, то у потомства этой рыбы могут проявиться какие-то генетические изменения или отклонения. Пока все идет к тому, что концентрация радиоактивных веществ будет невысокой и, вероятно, просто размоется, растворится в океане. По крайней мере до настоящего момента никаких свидетельств того, что радиация попадает в Охотское море или в Берингово нет, а это наши основные районы промысла.
- А теоретически в эти районы все-таки может что-то занести?
- Специалисты ТИНРО, которые десятилетиями ведут исследования в дальневосточных морях, уверены, что нет. Во-первых, в это время года муссоны дуют совсем в другую сторону, а большая часть выбросов в атмосферу разносится как раз ветром. Во-вторых, схема течений Ойясио и Куросио в этом районе гарантирует невозможность проникновения вод от восточного побережья острова Хонсю на север, к районам промысла российских рыбаков. Со сменой направления ветра вероятность занесения радиоактивных частиц будет выше, но произойдет это ближе к концу лета, когда, будем надеяться, последствия аварии в какой-то мере удастся ликвидировать.
- В настоящее время основной сезон добычи минтая в Охотском море практически закончен, и поскольку следов радиации в этом направлении до сих пор не обнаружено, уловам ничего не угрожает?
- Что касается промысла минтая и сельди на Западной Камчатке, у банки Кашеварова, под Магаданом и так далее – это, безусловно, пустые разговоры и спекуляции. Чистая рыба, нормальная, и ничего там произойти в принципе не может. В Беринговом море то же самое – это еще дальше к северо-востоку. Другой основной вид российского промысла – лосось – сейчас находится в северной части Тихого океана и вернется к берегам только в мае-июне, не проходя район Фукусимы. Возможность контакта на миграционных путях с загрязненными водами маловероятна, но в любом случае это воздействие было бы кратковременным и не несущим опасности ни для рыбы, ни для человека.
Определенные опасения есть по сайре, которая нерестится относительно недалеко от японских берегов. Но сайровый промысел еще не начался, рыба рассеяна по огромной акватории, что снижает риск ее заражения. В связи с этим, наверное, имеет смысл вести строгий контроль за поступающими с Южных Курил уловами сайры, кальмара, лемонемы.
- С другой стороны, Хонсю – не самый северный остров Японии. Выше закрытых для промысла районов и гораздо ближе к российским территориям расположен остров Хоккайдо, вокруг которого ведется и рыболовство, и аквакультура.
- Согласен, мы в этом смысле пока можем себя чувствовать достаточно спокойно. По крайней мере те спекуляции, которые появились в Европе – мол, не покупайте российскую рыбу, – выглядят сейчас достаточно смешно. Эти страшилки могут быть просто коммерческим ходом или желанием «прокатиться» на горячей теме, потому что если ты что-то сказал про Фукусиму, тебя сразу все начнут слушать.
Другое дело, что нам все-таки нужно создавать систему отслеживаемости рыбопродукции, когда, приходя в магазин, российский покупатель сможет легко узнать, откуда взялась эта рыба – где поймана, кем поймана, как поймана. У нас же в лучшем случае указана страна происхождения или компания, расфасовавшая эту продукцию. В идеале каждый ящик и упаковка должны быть маркированы специальным штрих-кодом, позволяющим любому желающему получить эти сведения.
Чтобы развеять страхи населения, у тех же японцев чуть ли не в каждом супермаркете стоят профессиональные счетчики радиации, которыми можно проверить любой товар. А у нас чуть что – сразу паника, бросаются йод пить стаканами. Лучше бы люди морскую капусту ели. Да и мало ли у нашей науки наработок – биодобавок и препаратов, в том числе выводящих из организма радиоактивные элементы, токсины и тяжелые металлы. Нужно активнее пропагандировать такие вещи. Однако у экологов вызывают тревогу планы Росатома построить и затем разместить на Камчатке в Вилючинске плавучую атомную станцию. Видимо, трагедия на Фукусиме пока нас ничему не научила. Может, все же стоит обратить внимание на дальнейшее развитие на Камчатке возобновляемой и чистой – гидротемальной энергии?
Тут ведь еще один интересный момент: неизвестно, что происходило с морскими экосистемами после ядерных и термоядерных взрывов, которые экспериментально проводились в XX веке на островах и атоллах. И нигде в открытой прессе нет публикаций о том, что в тех районах проводились какие-то долгосрочные исследования последствий воздействия радиации на морские организмы. Если бы эти данные появились, это было бы очень полезно, в том числе для Фукусимы. Тогда можно было бы прогнозировать, что произойдет в дальнейшем, потому что пока можно только гадать, как отголоски нынешней аварии скажутся через тридцать-пятьдесят лет. Хорошо, если эти события подтолкнут такие исследования, послужат причиной для запроса МАГАТЭ или других организаций. Районы вокруг атоллов, где испытывали атомные бомбы, закрывали на несколько лет. Но что потом? Как это все восстанавливалось? За какой срок?
- В целом, если говорить о последствиях для рыбного хозяйства Японии, то самый тяжелый удар нанесла все-таки стихия, а не радиация?
- Безусловно, японская рыбная индустрия и прибрежные сообщества серьезно пострадали в результате землетрясения и, главным образом, цунами. Речь идет уже не о радиоактивном заражении: там же вылилась масса топлива, в том числе с разбитых кораблей, горели нефтехранилища на побережье, соответственно, идет загрязнение прибрежной полосы нефтепродуктами. Нет ни промысла, ни аквакультуры. При этом вся инфраструктура на северо-восточном побережье Хонсю практически разрушена.
Согласно Агентству по рыболовству Японии, цунами повредило 6000 рыболовных судов и около 100 портов в префектурах Мияги, Фукусима и Иватэ. Две последние производят, к примеру, 30% всех устриц в стране и большое количество водорослей. Сократятся также поставки тунца, лосося, двустворчатых моллюсков, сайры и макрели. По подсчетам специалистов, на восстановление прежних объемов потребуется минимум три года.
Снижаются объемы добычи водных биоресурсов, значит, падает и переработка. Кроме того, многие страны уже официально отказались от ввоза продукции из Японии или из пострадавших районов. В образовавшийся пробел на рынке тут же хлынет норвежский лосось, норвежцы уже заявили, что будут увеличивать поставки. Вероятно, возрастет производство кижуча в Латинской Америке – в Перу, Чили и т.д. В целом последствия катастрофы будут аукаться еще долго – слишком заметную роль играет Япония для стран АТР и мировой экономики.
Анна ЛИМ, РИА Fishnews.ru
