Вячеслав Зиланов: "Рыбопереработчики и власть должны решить для себя важный вопрос, куда и по какой цене сбывать рыбную продукцию. Производство ради производства никому не нужно" - Мурманский бизнес-портал b-port.com

В эпоху кризиса федеральная, а вместе с ней и региональная власть приняли установку на возрождение береговой рыбопереработки. Ничего удивительного в этом нет: в стране - кризис, простой народ начинает переходить на «подножный корм». Вот и на государственных телеканалах, в эфире утренних новостей, начиная с января, каждый день проходят сюжеты под общим условным названием: «Как выжить в кризис». Там предлагается, например, засаживать палисадники перед городским многоквартирным домом вместо цветов - картофелем. Или экономить на мыле, научившись варить его самим, на собственной кухне. Развитие береговой рыбопереработки в Мурманской области в этой связи кажется наиболее здравомыслящим, а главное - государственным подходом к вышеуказанной проблеме в сложившихся условиях. Учитывая также, что в прошлые годы, по мнению многих рыбопереработчиков нашего региона, этот сектор рыбной отрасли находился «в загоне». Своим мнением на предложенную тему согласился поделиться в рубрике «Наш гость» ветеран отечественной рыбной отрасли, председатель Координационного совета работников Северного рыбопромыслового бассейна Вячеслав Зиланов. В процессе беседы мы коснулись проблем не только береговой рыбопереработки, а рыбной отрасли в целом.

- Вячеслав Константинович, на прошедшем недавно в Мурманске заседании Северного научно-промыслового совета заместитель главы Росрыболовства Виктор Рисованый сказал, что рыбацкое ведомство в настоящее время будет уделять большое внимание созданию и совершенствованию нормативно-правовой базы в области рыболовства. Что сегодня в первую очередь не устраивает рыбаков?

- Многое. Даже в последних поправках к закону о рыболовстве присутствует ряд темных пятен. Это невозможность пользователя передать квоты для их использования в оперативном порядке, то есть, невозможность вести оборот долей между собственниками или выставить доли на аукцион. Нужно немедленно принимать законодательную норму прямого действия, чтобы не давать чиновникам почву для двойного толкования и коррупции.

Тормозит эффективную работу судов Северного бассейна и 486-ое постановление российского правительства. Которое, помимо доставки рыбы в Мурманск с российской экономической зоны, обязывает рыбаков Севера – заметьте, не Дальнего Востока, не Каспия, не Западного бассейна – поставлять биоресурсы на родной берег из других, более дальних морских районов, находящихся за пределами 200-мильной экономзоны России и даже континентального шельфа. Из анклава – открытой части Баренцева моря, которая российской экономзоной не является, из норвежской экономзоны, из района действия Парижского договора о Шпицбергене. А это потеря 6-ти промысловых суток у каждого траулера, необходимых для того, чтобы прийти в Мурманск, документально оформить рыбу и опять возвратиться на промысел. Хотя в районе Шпицбергена осуществляет контроль Баренцево-Беломорское территориальное управление Росрыболовства и одновременно норвежская береговая охрана. Вы только вдумайтесь: 1 миллиард рублей – такова стоимость рыбопродукции, которую потеряет Северный бассейн в 2009-ом году из-за переходов из района Шпицбергена, если эту норму не отменят, и 200 миллионов рублей в виде налогов. Кому это было нужно? Что это – техническая ошибка или чей-то умысел? Если это техническая ошибка, то почему так много времени требуется на ее исправление?

- Вы упомянули о Шпицбергене. С Вашей точки зрения, насколько целесообразна идея Росрыболовства о создании на этом острове российской рыбоперерабатывающей фабрики? Может быть, 486-ое постановление было рассчитано на открытие береговой рыбопереработки на Шпицбергене, помимо понятной всем политической подоплеки?

- От норвежской зоны до Шпицбергена – двое суток перехода. Строительство рыбофабрики на Шпицбергене или, как я называю, вспоминая Ильфа и Петрова, «свечного заводика» не решит никаких проблем. Более того, его никто там не построит, сколько не мечтай. В советское время Министерство рыбного хозяйства тоже рассматривало этот вопрос – поверьте, я с тех пор, как заместитель министра, курировавший направление внешнеэкономических связей, хорошо знаю эту проблему. Так что Америки здесь Росрыболовство не открывает. Российской рыбопереработки на Шпицбергене никогда не было. Во времена СССР мы нашли для себя более простой путь решения. Непосредственно в Баренцбурге, где работает «Арктикуголь», велась только обработка промысловых судов. Они получали там снабжение, воду, производили мелкий ремонт. Сегодня на Шпицбергене может быть организована таможенная зона, а также обязательно нужно создать там постоянно действующую научно-биологическую базу силами двух институтов – ПИНРО и Мурманского морского биологического. Она будет заниматься исследованием и использованием живых ресурсов вод архипелага. Для создания такой российской базы есть все необходимые международно-правовые нормы. Рыбоперерабатывающего предприятия там не будет в силу ряда причин. Первая – экологическая. Шпицберген – это район с особо уязвимой экологической средой, на этой территории работают законы Норвегии, соблюсти которые весьма сложно. Вторая причина – необходимо обеспечить объект электроэнергией. «Арктикуголь» ее не даст, ему самому энергии хватает едва-едва. Третья причина – туда нужно завезти оборудование, рабочую силу, которая должна будет делать конкурентоспособную продукцию. А по моим оценкам, ее цена будет в 2 раза выше, чем в Мурманске. Плюс трое суток придется потратить на доставку ее в Мурманск.

- По поводу соблюдения норвежских экологических норм при строительстве рыбофабрики. Насколько я слышала, Росрыболовство предполагает решить эту проблему с помощью норвежских строительных компаний. Уж они-то знают, как соблюсти все условия и удовлетворить требования самого строгого контролера.

- Норвежцы с удовольствием сделают проект. Россияне его изучат, просчитают и сделают вывод о его убыточности. А если все же решатся строить, то норвежцы скажут: это противоречит одному закону, это – другому. На Шпицбергене у норвежцев нет ни одного рыбоперерабатывающего предприятия – они же не глупее нас. Если бы это было выгодно с экономической точки зрения, они бы давно там построили не одну, а 15 рыбофабрик. Я был на Шпицбергене в позапрошлом году в составе правительственной делегации от Мурманской области. Моя точка зрения о невозможности строительства не изменилась. Завода там не будет, это очередная профанация и пиар-кампания Росрыболовства. А если говорить о создании на Шпицбергене российской таможенной территории, научной базы обслуживания судов – это реально. И еще – не забывайте о потеплении Арктики. Это сейчас район Баренцбурга и Пирамиды свободен ото льда 6-7 месяцев, а когда вернется похолодание, это время сократится до 4-х месяцев. И что тогда – с ледоколом туда ходить?

- Кстати, а воду для рыбофабрики откуда собирались брать?

- Есть там небольшое озеро, но чтобы взять из него воду, надо через фиорд проложить по морскому дну трубы. Но прежде надо исследовать озерную воду на предмет качества, получить у губернатора Шпицбергена разрешение на откачку этой воды. Это все равно, что в Мурманске у Питьевого озера построить рыбзавод и брать оттуда воду для производства, а потом сливать туда же отходы. У нас кто-то позволит это сделать?

- Вы меня убедили – идея строительства рыбофабрики на Шпицбергене, мягко говоря, не совсем продумана. Давайте теперь поговорим о перспективах развития береговой рыбопереработки в Мурманской области.

- Рыбопереработка, и не только в Мурманском регионе, развивается в условиях существующей экономико-политической среды. Экономическая среда в нашей стране – рыночная, и если развивать переработку по законам рыночной экономики, рыбное сырье должно закупаться по ценам свободного рынка. Вот здесь и должен, говоря рыбацким языком, заступить на вахту губернатор. Если он хочет помогать переработке, то должен создать условия, преференции для переработчиков, чтобы они могли купить рыбное сырье по ценам, которые сложились на рынке. Надо действовать через налоговую систему, а не через принудительную, с кнутом, типа: давай вези, рыбак, рыбу переработчикам, продавай ее по бросовым ценам, действуй себе в ущерб. Это – одна составляющая вопроса. Другая – производители и власть должны решить: куда и по какой цене сбывать рыбопродукцию. Производство ради производства никому не нужно. Если может сегодня выпускать Баренцевоморская рыбоперерабатывающая ассоциация 50 тысяч тонн рыбопродукции в год, то ее товар должен найти сбыт. Местные власти обязаны помочь: пусть возьмут такое-то количество рыбы для школ, больниц, ветеранов. Да, для покрытия расходов придется израсходовать часть средств из областного бюджета. На это надо идти. Надо увеличивать спрос населения на рыбную продукцию. Надо способствовать тому, чтобы население больше зарабатывало и могло купить рыбу, тем более сейчас, когда падают заработки.

Рыбопереработку, по моему мнению, в Мурманске необходимо сохранить, при этом она должна решать две основные задачи: прежде всего, обеспечить нужды населения высококачественной рыбопродукцией по доступным ценам. Могут мурманские производители ее выпускать? Могут, даже на том оборудовании, которое у них есть, хотя оно и требует модернизации. Но имеет ли возможность население купить такой объем, который предлагают переработчики? С учетом нормы потребления, предлагаемой медиками, 25-30 килограммов в год, это в пересчете на все население получается всего 15-20 тысяч тонн? Покупатель не сможет купить эту продукцию по тем ценам, которые сложились на рынке. Поэтому, как я уже сказал, должны быть преференции – для малоимущих, больниц, детсадов. Армии, дислоцирующейся на Кольском полуострове, которая может взять значительную часть рыбопродукции сразу, по приемлемой цене, а не покупать ее по конкурсу через Москву, когда эта цена наворачивается во много раз выше. Мойва в Мурманске в объеме более 10-ти тысяч тонн лежит на холодильнике. Она не нужна никому, что ли? Нужна, просто этим вопросом не занимаются ни местная власть, ни Вооруженные силы.

Еще один нюанс – рыбопереработка должна быть конкурентоспособна на внутреннем рынке России. Например, селедка, продаваемая в Москве, поступает туда из Беларуси. Наша братская республика покупает эту рыбу – в России, Евросоюзе или в Норвегии. Неужели Мурманск не может конкурировать с Беларусью? Да, за счет того, что мы живем на Севере, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами, себестоимость рыбопродукции у нас выше, чем в Беларуси и Калининграде. Но надо стремиться к снижению себестоимости, прежде всего, на внутреннем рынке. Это задача самих переработчиков и сбытовых сетей, которые работают здесь. И третья задача – выход валютоемкой продукции на внешний рынок. Способна наша переработка выйти на уровень 120-130 тысяч тонн в год с направлениями сбыта – на рынок Мурманской области, других регионов страны, за рубеж? Я считаю, что способна. Но здесь не кричать нужно: дай сырье, а применять приведенные мной принципы. Мы проголосовали за рынок? Да, так работайте! А у нас хотят получать сырье на социалистических условиях, по социалистически его перерабатывать, а прибыли получать – по капиталистически. Не получится.

- Как Вы относитесь к идее Росрыболовства о возрождении сети магазинов «Океан»?

- Если какой-то российский город хочет сам – не с подачи Росрыболовства или правительства или с их помощью – создать специализированный рыбный магазин, пусть создает. В принципе сейчас вся рыбопродукция в большом объеме продается в супермаркетах, где есть специальные рыбные отделы. В небольшом объеме – в маленьких магазинах, которые потребитель знает. А опять идти по пути создания магазинов сети «Океан», как это было в советские годы, мне кажется анахронизмом. В советское время и ваш покорный слуга участвовал в этом процессе, но сравнивать это с новыми экономическими условиями нельзя (с 1977-го по 1992-ой год Вячеслав Зиланов работал в аппарате Министерства рыбного хозяйства СССР – Ред.). Мы создали тогда 120 магазинов, но того требовала необходимость. Рыбопродукция раньше сбывалась через торговую сеть. В Советском Союзе была государственная монополия на торговлю, но торговля не справлялась с рыбой и не хотела продавать ее в больших объемах. А установка на поставки рыбы в больших объемах была продиктована государством, которое хотело накормить страну в послевоенное время. Мы продавали, в основном, мороженую рыбопродукцию, которую продавец разбивал на блоки, чтобы взвесить покупателю 1-5 килограммов. Работа объемная, физическая, а навара никакого. И тогда министр Александр Акимович Ишков предложил, чтобы рыбаки сами продавали рыбопродукцию при контроле государства. И политбюро решило: хорошо, хотя и были противники. Они говорили о том, что сегодня отдать Ишкову отдельную ветвь торговли – это разрушить ее монополию. Когда мы создавали сеть «Океанов», то там при магазинах были перерабатывающие цеха для выпуска кулинарии. Но сегодняшние расчеты показывают, что система магазинов «Океан» убыточна. Прибыль будет, если не менее 30 процентов ассортимента составит икра, и желательно не менее 10 процентов – черная. Тогда экономика будет играть. Опять я вас окунаю в болото рыночной экономики. Никто на сегодняшнем рынке не будет работать по нулям или с рентабельностью в 10 процентов, все хотят – не менее 30-ти, а торговля – не менее 50-100 процентов. Вот же в чем вопрос. Вы должны платить за помещение, за свет, за работу, а стоимость рыбы, тем более в спецмагазине, будет расти. Лучше идти по другому пути – создавать рыбные рынки, как в Норвегии. Конечно, в каждом приморском городе, каковым является и Мурманск, желательно иметь специализированные рыбные магазины – как рыбный паспорт.

- Но там предлагается к продаже, в основном, свежая рыба, а кто-то хочет покупать уже готовую рыбопродукцию разных видов переработки – копченую, кулинарию, пресервы.

- Зайдите в сеть магазинов «Евророс», «Окей» и покупайте. Но нас там не устраивает цена. Мы можем взять, конечно, что-то на праздник, например: 260 рублей готовы заплатить за 100 граммов красной икры или 100-150 рублей за килограмм зубатки, трески или камбалы. Но кто-то предпочитает другой вариант: готовить рыбное блюдо самим, но взяв свежую рыбу – подешевле. Тогда надо делать все по-другому. Идти утром к причалу, куда подходит судно, и покупать.

- Но куда пойдут мурманчане, порт – режимное предприятие?

- Этот вопрос должна решить местная власть. Одну проблему мы решили – 6 лет пробивали продажу свежей рыбы, и, наконец, ответственность на себя взял тогдашний губернатор Юрий Евдокимов и ветеринарные надзорные органы – и все получилось.

- Опять же, прибрежники жалуются. Ну, например, они привозят свежую рыбу на «Лавну», что на западной стороне Кольского залива. Почему рыбаки должны торговать сами, это не их профиль работы?

- И они правы, пусть берет рыбу на продажу муниципальная сеть. А в Норвегии рыбак торгует сам. Естественно, кто пожелает, и без всяких проволочек.

- Потому что он сам предприниматель, а у нас бизнесмен имеет несколько судов.

- В Норвегии – то же самое. Кто-то торгует рыбой, кто-то – нет. Проблема в том, что у нас – куча препятствий, сильная бюрократия, полно взяточников, контрольных органов.

- Экс-губернатор Юрий Евдокимов говорил, что на мурманском рыбном рынке, что собираются открыть у кинотеатра «Атлантика», ограничения будут сняты?

- Должны быть сняты. Иначе рыбный рынок не будет работать.

- Вы придерживаетесь мнения, как Ваши коллеги, что прибрежный флот должен работать, в первую очередь, для региона? Что Вы думаете по поводу создания муниципального флота?

- Прибрежка должна работать, прежде всего, на свой регион. Это ясно и с экономической точки зрения – наибольшую прибыль он получит, сбывая рыбу у себя в регионе. Да, она может потом развиваться и поставлять рыбопродукцию в столицу нашей страны, если это экономически выгодно. Что касается создания муниципального флота, если он будет иметь какие-то преференции у власти и станет работать эффективно – бог в помощь. А если ради вывески – тогда он не нужен. Если это будет новый флот, построенный под кредиты и гарантии города – это была бы здоровая инициатива, потому что самому рыбопромышленнику, тем более прибрежному, флота не обновить. Стоимость хорошего прибрежного судна у нас в России – 500-600 тысяч долларов.

- У нас есть проекты современных судов? Насколько реально строить их в России?

- На отечественных верфях можно быстро и эффективно построить весь прибрежный флот. Хоть на мурманских, хоть на архангельских. Дайте добротный проект, получить его не тяжело, можно взять готовый у норвежцев, подправить его под наши условия и – вперед. Заказывать суда должны сами прибрежники. Они предлагают условия: выкупить его через 5 лет, денег у них сразу нет, кредит хотят взять под 3-4 процента. Кто даст под него гарантии? У прибрежника суденышко остаточной стоимостью 20 тысяч рублей. Здесь гарантии могли бы дать город Мурманск или Росрыболовство, губернатор Мурманской области.

- Доли под залог банками не принимаются?

- Мы предлагаем принять такое постановление правительства. Но долей у прибрежников не хватит для залога – у них малые объемы. Поэтому с гарантией залога мог бы выступить мэр заполярной столицы, губернатор, Росрыболовство.

- А как обновить океанический флот?

- Его строительство никак не осуществить на наших отечественных верфях. Кто об этом говорит, тот глубоко заблуждается. Да, у нас неплохо делают корпуса, а начинка – за рубежом, или полностью все судно – за рубежом. В советское время 80 процентов океанического флота было построено на зарубежных верфях. Более того, многие суда строили в ФРГ, Голландии, Франции, Испании, Польше, ГДР. У нас никогда не было квалификации – судостроение рыбопромысловых судов, были другие. Никогда не было хорошей технической проработки проекта, реального строительства по срокам. Если строилось судно на Николаевской верфи, типа БМРТ, то оно закладывалось на полгода, в лучшем случае – на полтора. В сравнении с отечественными верфями, на зарубежных – все разное: технология, качество и начинка. Таким образом, вывод первый: никакого строительства судов на отечественных верфях в ближайшие 10-15 лет не будет. Максимум сейчас, что можно строить, это корпуса. И одновременно набивать руку на том, что строится за рубежом. Суда должны заказывать компании-добытчики. Они знают, сколько у них долей, видят объемы вылова, состав флота, знают, кто нуждается в модернизации, обновлении. Кредиты под строительство получают за рубежом на условиях 4-8 процентов годовых, под гарантии либо государства, либо области. У нас в России – под 20-22 процента годовых, и тоже под гарантии. Сбербанк сейчас отказался брать под залог суда, значит, рыбаки не могут получить кредит. Получается, российский промысловый флот не может полностью обновиться без гарантии государства. Как надо поступить? Допустим, правительство России договаривается с правительством Норвегии о строительстве серии судов для ряда компаний. Частник – один из этой серии предприятий – выходит на кредитную систему банка, ссылаясь на гарантии государства, и берет обязательства возвратить кредит через 5-8 лет. Машина работает. Если не получилось – государство будет вынуждено идти на возврат кредита за счет собственных средств.

- Но Россия, как декларирует премьер Владимир Путин, хочет возродить свое судостроение.

- Кто мешает? Начиная с нуля, никто и никогда не начнет работать, не освоив того, чем пользуется современный мир. Рыбаки строят суда за рубежом, пусть государство посылает своих специалистов с судостроительных заводов, что строят военные корабли и сухогрузы, в качестве наблюдателей-стажеров. Пусть набираются опыта.

- Как эти суда войдут в порт, им придется платить большие входные пошлины и НДС?

- Должен выйти правительственный документ, разрешающий безо всяких налогов входить в российский порт.

- О каком способе обновления российского рыбопромыслового флота сейчас идет речь? Вашу точку зрения мы узнали, а у российского правительства, что на уме, какая у него концепция?

- Нет концепции. Только разговоры о том, что надо строить на своих верфях. Попытались рыбопромышленники это сделать – ничего не получается. Чиновники говорят, что промышленность не хочет. Она хочет. Рыбаки потолкались по верфям – ни одна не может построить такое-то судно, такого-то класса, за такое-то время и за такие-то деньги. Они предлагают в 2 раза дороже, чем за рубежом, по срокам – в 2 раза длиннее и по качеству – в 5 раз хуже. Нам изобретать велосипед не нужно. У рыбаков своя концепция, примите ее.

- Росрыболовство обещает в 2012 году построить 2 научно-исследовательских судна для работы на Дальнем Востоке. Значит, кто-то строить умеет?

- Вы правильно сказали: говорят. Но ничего не делают. Да, есть планы обновить научно-исследовательский флот. Но: как и где?

- Но называют конкретную дату: 2012 год, 2 судна обещают построить для дальневосточников.

- Я посчитал: мне в 2017 году, когда отпразднует свой 100-летний юбилей советская власть, которой сегодня нет, будет энное количество лет. Я знаю, что до этого срока не доживу. Так и эти люди говорят какие-то вещи, зная, что в 2012 году уже работать в этой отрасли вряд ли будут. Между разговором и конкретными, фактическими делами дистанция в России – огромная. Я спрашиваю чиновников: где строить будете, какое судно, за какую сумму, какой технической «начинки». Никто не знает. Исландия 10 лет назад решила строить научно-исследовательское судно, объявила конкурс, дала техзадание. Выиграла, вы не поверите, Чили. За 7 месяцев это небольшое латиноамериканское государство построило судно стоимостью более 20 миллионов долларов. Оно вошло в строй и успешно работает и по сей день. Норвежское Министерство рыболовства приняло решение об обновлении научно-поискового флота. Построили судно «Сарс», которое не раз заходило в Мурманский морской рыбный порт. Все, кто захотел, его видели. Судно по насыщению гидроакустикой, техникой, научными приборами для биологической морской науки соответствует критериям мирового уровня. Вот это – государственный подход.

- Вы на заседании Северного научно-промыслового совета поднимали вопрос о возрождении оперативной промразведки. Но для ее работы тоже нужны новые суда.

- Да, и для нее они нужны. Но первое время она могла бы работать на промысловых судах. Мы, и я – ваш покорный слуга, всегда работали на серийных промысловых судах, дооснащая их определенной аппаратурой. А дальше надо строить новые, и этим и должно заниматься государство, поскольку рыбные ресурсы являются федеральной собственностью. Мониторинг за состоянием сырьевой базы – тоже прерогатива государства.

- Как Вы относитесь к идее реформирования промысловой науки?

- В никаком реформировании она не нуждается. С какой целью, ответьте, нужно реформировать науку? Она промысловиков устраивает. ПИНРО справляется со своей работой в меру финансового и ресурсного обеспечения. Под реформированием сейчас понимают подчинение всех отраслевых институтов – ВНИРО (Всероссийскому научно-исследовательскому институту рыбного хозяйства и океанографии в Москве – Ред.) в виде филиалов. Как только это будет сделано, рыбохозяйственной науки на Северном рыбопромысловом бассейне не будет.

- Так вроде и сейчас ПИНРО подчиняется ВНИРО?

- В методическом плане – да. И это правильно, так было всегда. А сейчас хотят подчинить полностью. Говоря доступным языком, ПИНРО будет как лаборатория ВНИРО. Кому это надо? В этом можно усматривать только одно желание – изменить финансовые потоки с тем, чтобы они концентрировались во ВНИРО, и там ими распоряжались. И вторая цель, которую можно преследовать, – перетасовать состав дирекции, штат научного персонала. Эта система на протяжении многих лет подтвердила целесообразность существования бассейновых научно-исследовательских институтов рыбного хозяйства. И хорошо, оставьте в покое все эти реформаторские зуды – как бы все переподчинить непосредственно Москве. Другой вопрос: устраивает ли промышленность то научное обеспечение, которое сейчас есть. Не вполне устраивает. В долгосрочном плане – да. Но отсутствие современного научно-исследовательского флота, надлежащего финансирования из федерального бюджета сводят на нет усилия ученых, которые пытаются сделать прогнозы по оперативному обеспечению флота информацией о состоянии сырьевой базы. Отсюда вывод: видимо, в рыночных условиях этим должны заниматься другие структуры. Есть на Северном бассейне работающий на частной основе центр «Морская информатика», способный, я считаю, возродить промысловую оперативную разведку. На его базе можно создать центр поисково-информационного оперативного обеспечения флота сырьевой базой. Но долгосрочное прогнозирование должно остаться прерогативой ПИНРО. Об этом, кстати, говорил на заседании Северного научно-промыслового совета, прошедшего недавно в Мурманске, и заместитель председателя Росрыболовства Виктор Рисованый.

- В разрезе реформирования отраслевой науки говорят также о научной квоте. Якобы она не нужна, ПИНРО должен полностью финансироваться из федерального бюджета. А Вы как считаете?

- Никаких научных квот быть не должно, сколько может выловить научно-исследовательское судно (НИС – Ред.) в процессе работы, пусть столько и вылавливает. Способно оно эту рыбу переработать – пусть перерабатывает. Готовит НИС опытную продукцию – пусть готовит, потом передаст свои наработки для внедрения в промышленность. Но что сделали законодатели? Они оставили графу в законе о рыболовстве «научные квоты», а потом прописали, что вся рыба, выловленная на научно-исследовательские цели, должна уничтожаться. Это не могло присниться в страшном сне даже мертвецу! Неужели никто не мог объяснить на высшем уровне, что Россия при ведении научно-исследовательских работ вылавливает в целом около 220 тысяч тонн рыбы, в ПИНРО – около 30 тысяч тонн. И всю эту продукцию надо уничтожать? Сейчас это положение пытаются исправить, но дело слишком медленно движется.

- Да, и наша редакция неоднократно возвращалась к этой теме. Но поясните, разве можно совсем отказаться от научных квот? Тогда речь пойдет о нефиксированных объемах вылова. Вылов же должен фиксироваться квотой?

- Он фиксируется по судовой документации.

- Но понятие о научной квоте прописывается даже в протоколах Смешанной российско-норвежской комиссии (СРНК – Ред.).

- Да, по настоянию России. Мы выделяем научную квоту в соответствии с международной нормой. Это международное решение имеет первоочередное значение перед национальным нормативом. Более того, мое прочтение статьи закона о рыболовстве говорит об абсурде уничтожения научных квот. Это касается только 200-мильной экономзоны и континентального шельфа России. Так что исследования ПИНРО с контрольным ловом и переработкой уловов за пределами этих зон может осуществляться. И вот здесь непонятно, почему Росрыболовство не выпускает соответствующие приказы на такие научные работы. Уже полгода прошло, а ученые в простое. Результат будет плачевный: научный прогноз на 2011 год – под угрозой срыва.

- Поясните, пожалуйста, когда в Мурманске и в других городах страны заработают так называемые рыбные биржи? Росрыболовство, насколько помню, обещало сначала сделать пробные торги, а потом ввести это дело в практику.

- Надо внести ясность – о чем идет речь. Если эта биржа выставляет на торги рыбную продукцию, которую частный судовладелец или рыбопереработчик сдает добровольно, то такой бирже – бог в помощь. Но если это обязаловка, через которую принуждают торговать, то это очередная афера. Более того, в поручении российского президента, данном в Астрахани, говорится: рассмотреть возможность создания аукционных торгов непосредственно на территории регионов. Добровольно, а не принудительно! И когда говорят, что будут торговать рыбой, то пусть торгуют, если кто-то принесет на биржу рыбу. И биржевики пусть не забудут своевременно заплатить деньги за продукцию.

- Но называли же конкретные сроки. Если я не ошибаюсь, говорили, что биржи заработают уже в этом году?

- Опять вспомню Ильфа и Петрова. Можно повесить вывеску на доме: «Рога и копыта», но кто туда пойдет? Обязаловки нет. Рыбакам говорят: вы должны, обязаны торговать через биржи. Для чего? А вот мы узнаем: по какой цене вы, мерзавцы, продаете рыбную продукцию. А рыбаки говорят: продаем по цене, указанной в документах, рынок печатает все, что мы продаем. Войдите на сайт Норвегии и увидите каждую российскую фирму, по какой она продает цене. Кто не чист на руку, сядет там в 15 раз быстрее, чем в России.

- Спасибо, Вячеслав Константинович, поздравляем Вас с профессиональным праздником, который не за горами, – Днем Рыбака.

- И я поздравляю своих коллег и всех северян – тех, кто ловит и перерабатывает, и тех, кто не ловит, не перерабатывает, а просто кушает рыбу, и тех, кто пишет о работе рыбной отрасли. Желаю всем есть рыбу если не 3 раза в день, то хотя бы 2 дня в неделю считать рыбными. Если мы будем это делать, то выйдем на среднедушевое потребление – 30 килограммов рыбы в год. Посмотрите по странам, кто имеет наибольшую продолжительность жизни и меньше всего сердечно-сосудистых заболеваний – Япония, Норвегия, Исландия, Дания, они потребляют от 40 до 80 килограммов морепродуктов в год. Давайте будем к этому стремиться, и тогда у нас будет больше здоровья и оптимизма. С наступающим рыбацким праздником!

Данный материал находится по адресу: http://www.b-port.com/news/archive/2009-07-06-1/