Олег Братухин: Почему государство не должно дать дополнительные квоты «Русской рыбопромышленной компании»

Как пишет Fishnews, «Русская рыбопромышленная компания» обратилась к президенту Владимиру Путину с письмом, в котором просит о поддержке в виде выделения дополнительных квот под обязательства построить на российских верфях 15 крупнотоннажных судов и инвестировать для этого 60 млрд. рублей.

Судя по сообщению портала, «Русская рыбопромышленная компания» предложила главе государства изъять часть квот у части рыбопромышленников (1) и передать ей и «ведущим компаниям отрасли» за определенные обязательства. Рассмотрим несколько аспектов этого предложения.

Сначала о сути.

Предложение в целом можно классифицировать как «квоты в обмен на инвестиции» либо «квоты под киль». С первого взгляда может показаться, что это именно то, чего длительное время добивалось государство, – развитие смежных отраслей экономики, в частности судостроения, за счет национальных биоресурсов. Однако на самом деле предложение «Русской рыбопромышленной компании» далеко от этого. И здесь тоже несколько аспектов.

Прежде всего, об объемах инвестиций и развитии отечественного судостроения, ведь, вероятно, главным аргументом в обращении к президенту страны является то, что компания, как известно, близкая к Геннадию Тимченко, обещает привлечь 60 млрд. рублей частных инвестиций в сектор отечественного судостроения.

О цифрах. В обмен на инвестиции в 60 млрд. рублей РРПК просит 300 тыс. тонн минтая в год на 25 лет. Это 330-350 млн. долларов дохода в год и 8,3-8,8 млрд. долларов за 25 лет (2).

В вопросе же объема инвестиций в строительство рыболовных судов стоит напомнить о предложениях ряда зарубежных компаний и банков, прямо озвученных Росрыболовству и вице-премьеру Юрию Трутневу, о желании инвестировать в строительство рыболовного флота на российских верфях миллиарды долларов. И о вложении важнейшей составляющей – новых современных технологий постройки технически сложных судов гражданского назначения на небольших частных верфях при минимальном уровне капиталовложений. Ключом является наличие портфеля заказов на строительство рыболовных судов на отечественных верфях – если это случится, стекутся со всего мира и судостроительные технологии, и финансы.

Государству для массового обновления флота необходимо сделать простую вещь – перейти на современную систему рыболовства, определяющую безальтернативную необходимость использования на национальных квотах новых технологий, самых современных решений и в конечном итоге - современных, высокоэффективных судов на уровне не ниже лучших мировых аналогов. Механизмы известны. Обоснования понятны: государство дает квоты, но вводит механизм, который говорит, что государство заинтересовано в их наиболее экономически эффективном использовании.

Предложение же «Русской рыбопромышленной компании» не только не обеспечивает привлечение крайне необходимых технологий сложного гражданского судостроения (3), но фактически призвано увековечить нашу технологическую отсталость в этом секторе судостроения.

Как следует из текста сообщения, «Русская рыбопромышленная компания», по-видимому, предлагает строить на российских верфях лишь корпуса судов, поскольку «квоты выделяются компании-судовладельцу под каждое судно, построенное ... с минимальной спецификацией на российской верфи». Если это предположение верно, то становится понятным, откуда они собираются взять и «частные инвестиции» в объеме 60 млрд. рублей – это финансирование, выделяемое зарубежными верфями (4), на которые будут не только достраиваться эти суда за рубежом, но и строиться корпуса в России.

Напомним, что стоимость корпуса составляет 8-12% в стоимости современного рыболовного судна. Однако создание производств, связанных с разделкой стали, формированием блоков и секций и в целом корпуса судна, требует существенных капитальных затрат, которые окупаются при значительном объеме перерабатываемого металла, что при строительстве рыболовных и оффшорных судов отсутствует. Именно поэтому ведущая страна в секторе сложного гражданского судостроения – Норвегия (5) - не строит у себя корпуса судов (6), отдавая совершенно незначительную часть стоимости судна третьим странам (Румыния, Украина, Россия и др.). По этим планам «Русской рыбопромышленной компании» мы и должны оставаться в разряде таких «третьих» стран, а фактическое строительство рыболовных судов будут осуществляться за рубежом.

Какое отношение это имеет к задаче создания у нас высокотехнологичного сектора гражданского судостроения?

Очевидно, что для ее выполнения следует воспользоваться опытом той же Норвегии, чтобы в короткие сроки, без существенных капиталовложений нашим небольшим частным верфям поставить на поток конкурентоспособное строительство сложных судов, отдавая незначительную по стоимости часть работ по строительству корпусов в третьи страны, в частности, находящиеся на Дальнем Востоке и располагающие самыми крупными в мире мощностями корпусообрабатывающих производств – Китай и Корею. При этом в целях развития отечественного машиностроения необходимо предусматривать, чтобы основное комплектующее оборудование для рыболовных судов, которое у нас сейчас практически не производится, сначала хотя бы частично собиралось у нас с последующим увеличением доли производства в России.

Таким образом, предложение «Русской рыбопромышленной компании» не имеет отношения к развитию смежных отраслей отечественной экономики за счет использования национальных квот.

Теперь о «квотах в обмен на инвестиции», либо «квотах под киль» как способе развития рыбной отрасли.

В целом «квоты под киль», так же как «инвестиции в обмен на квоты», – характерный пример экономически не мотивирующих, не рыночных, административных решений, в направлении социальной напряженности и передела в отрасли с гарантированно отрицательным результатом и углублением всех проблем, стоящих перед отраслью.

Важно понимать, что в отличие от известных экономических механизмов, мотивации в повышении производительности и обновлении средств производства (судов), эти механизмы является административными. В чем и заключается их главный недостаток. То есть по сути не механизм, а чиновники будут решать, что строить, где строить и за сколько строить – в этом и заключаются основные риски.

При этом сценарии, безусловно, возможно строительство части флота в зависимости от объема выделенных «квот под киль», однако ничего общего с качественным развитием и рыбной отрасли, и промышленности это не имеет. Качественно иной флот в таких условиях не может родиться по определению, поскольку при таких подходах экономика не определяет необходимость и безальтернативность использования исключительно новых технологий и эффективных решений.

Такой подход не увеличит ни добавленную стоимость, ни налогооблагаемую базу, более того, они существенно сократятся из-за увеличения себестоимости производства продукции.

Теперь о том, почему господдержка должна оказываться именно «Русской рыбопромышленной компании».

Было бы понятно, если с просьбой о господдержке в виде выделения дополнительных квот обращалась бы компания, которая без такой поддержки не могла бы решить проблему обновления флота. Такие промыслы действительно есть. Но «Русская рыбопромышленная компания» к таким не относится.

Напротив, она имеет одни из самых высокоэффективных российских квот, которые, как показывают отраслевые данные (7), за год позволяют извлекать прибыль, которой достаточно, чтобы сделать авансовые платежи, как это принято в мире, для полного обновления всего флота компании и в течение 2-3 лет (8) полностью рассчитаться за него. Зачем при таких квотах господдержка?

Было бы понятно, если с просьбой о господдержке обращалась бы, к примеру, компания, которая осуществляла бы промысел относительно дешевых, но важных для государства массовых объектов в открытом океане, закрепляя их за страной и будущими поколениями россиян, либо, допустим, компания – технологический лидер, которая в несколько раз более экономически эффективно работала бы на национальных квотах и платила бы, соответственно, в несколько раз больше налогов. Приведение подобных примеров, в целом понятных обществу, можно продолжить.

Ничего подобного у «Русской рыбопромышленной компании» нет. Более того, имея высокоэффективные квоты, которые позволяют извлекать указанную выше сверхприбыль, компания получает от государства существенные и в целом непонятные госсубсидии в виде льготы в объеме 85% ставки сбора за пользование биоресурсами (за килограмм минтая компания платит государству от 30 до 53 копеек, за килограмм сельди – 6 копеек), государство возмещает ей НДС за экспортируемую продукцию, компания не платит налог на прибыль для градо- и поселкообразующих организаций. В натуральном выражении эти отраслевые льготы государству в 2013 году только на Дальнем Востоке стоили 8,56 млрд. рублей (9) при объеме уплаченных предприятиями налогов в 5,8 млрд. рублей.

Но, пожалуй, самым важным является то, что компания экономически неэффективно, минимум в 2-2,5 раза менее эффективно, чем зарубежные конкуренты, использует те квоты, которые дает ей в пользование государство. Это в масштабах отрасли потеря многих десятков миллиардов рублей. И именно с целью экономически наиболее эффективного использования национальных природных ресурсов компания, имея от государства высокоэффективные квоты и извлекая с каждой их тонны сверхприбыль, уже должна была бы обновить свой флот.

То есть в целом, видимо, все как в большом бизнесе, который пришел и в рыбную отрасль – зайти в бизнес, расставить своих людей, растолкать локтями соседей, используя близость и придумывая ловкое обоснование, попросить у первого лица еще государственных ресурсов, да получше, неэффективно это использовать и результат: государству - «три копейки», себе – «три рубля», а то, что мы, русские, ведущая когда-то страна в мировом рыболовстве, так и будем похожи на островных аборигенов – вроде как и ничего.

Заинтересовано ли в этом государство? Ведь такое положение противоречит не только высокотехнологичному развитию, к чему нас призывает руководство страны, но и элементарному здравому смыслу.

Представляется, что у государства должны быть другие интересы – формирование высокодоходной отрасли с помощью экономически эффективного и рационального использования собственных биоресурсов, развитие прибрежных территорий, береговых перерабатывающих производств, других смежных отраслей экономики, ведь это не только судостроение.

Не говоря уже о подлинных национальных богатствах в открытом океане в виде исторического права добычи миллионов тонн биоресурсов (10), которые сегодня теряются безвозвратно. Ведь рано или поздно порядок в собственной экономической зоне будет наведен, но ведь мы так и останемся запертыми в ней – ресурсов открытого океана уже не будет, поскольку сегодня другие страны уже делят тот же «наш» криль.

Но в открытом океане на относительно дешевых ресурсах на протяжении всего последнего периода соревнуются не деньги и не ловкость, а новые технологии, новые подходы и решения, то есть инженерные компетенции и по-настоящему современное мышление.

Генеральный директор «Русской пелагической исследовательской компании», эксперт в области промышленного рыболовства, проектирования, судостроения Олег Братухин

Примечания

1. Ссылка об изъятии квот у рантье либо компаний, находящихся под контролем иностранных лиц, не выдерживает критики, поскольку и у тех, и у других квоты должны быть изъяты, во-первых, в любом случае и во-вторых, в пользу всех рыбопромышленников.

2. В нынешних ценах.

3. Ошибочно считать, как это делает ОСК, что, имея в целом развитое военное судостроение, можно строить конкурентоспособные по стоимости и срокам поставки сложные суда гражданского судостроения в силу разныхцелей и связанных с этим технологий.

4. Правильнее сказать, что это экспортные кредиты, выделяемые другими странами для поддержки собственных верфей, то есть национального судостроения.

5. Типичная норвежская верфь, которая строит действительно ультрасовременные технически сложные суда, представляет собой очень небольшое предприятие с числом работающих около 200 человек.

6. И не только по соображениям экологии.

7. Например, чистая прибыль Находкинской БАМР, которая имеет более чем в 1,5 раза меньшие квоты минтая и подобный флот по типам судов, в 2011 году составила 2,137 млрд. рублей.

8. Срок окупаемости действительно современных судов на промысле минтая.

9. Здесь и далее приведены данные заместителя председателя Правительства – полномочного представителя президента в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева.

10. «Историческая» доля РФ только на промысле антарктического криля превышает 4,5 млн. тонн, то есть весь сегодняшний вылов РФ.

Fishnews

Август 2015 г.