Константин Древетняк: От решения по «незаходным» судам пока видится только отдача в бюджет

Выдачу разрешений на вылов увязали с таможенным оформлением судна. Однако использование административного рычага ощутимого эффекта для развития отечественных мощностей не принесет, считает генеральный директор Союза рыбопромышленников Севера Константин Древетняк.

– Константин Владимирович, правительство изменило правила выдачи разрешений на вылов. Какие последствия это решение, по вашему мнению, будет иметь для рыболовства на Северном бассейне?

– Если говорить о промысле в Баренцевом море и сопредельных водах, то при нормальном запасе трески и пикши суда могут и не заходить в российскую экономическую зону и работать за ее пределами (в постановлении правительства говорится о флоте, осуществляющем рыболовство в ИЭЗ и на континентальном шельфе РФ, – прим. корр.). Но не хотелось бы, чтобы для рыбаков создавались ограничения по районам промысла, ведь год от года, в зависимости от климатических условий, рыба может мигрировать по-разному.

Мне кажется, за новым требованием стоит стремление государства получить дополнительные деньги от рыбаков. Что бы кто ни говорил. Объясняют принятое решение борьбой с какими-то перегрузами в Мировом океане. Но о каких перегрузах может идти речь при нынешнем уровне контроля, когда в любой момент можно посмотреть, где находится судно и чем оно занято; когда ни килограмма рыбы нельзя отправить без сертификатов, подтверждающих легальность улова?

Рыбаков упрекают в том, что они купили иностранные суда, не хотят ходить в порты России. Давайте разбираться.

Почему предприятия приобретали флот за рубежом? Потому что это были высокопроизводительные суда, с хорошими характеристиками и по сравнительно небольшой цене. А промысел водных биоресурсов – это бизнес, и каждый бизнесмен думает, как ему сделать свою работу более эффективной, снизить себестоимость и получить достойную прибыль. Покажите мне бизнес, у которого иная цель.

В России и сейчас таких судов не строят. Да, ведется работа по инвестиционным квотам, но этот флот строится по зарубежным проектам, корпуса российские, а техническое насыщение – иностранное.

Вспоминают советские времена, когда у причала в порту суда стояли в три корпуса. Однако тогда и схема работы была другая. Транспортного флота не хватало, транспорта работали только в дальних районах – Канады, Африки, а из Баренцева моря, близлежащих районов траулеры сами доставляли уловы в мурманский порт. Однако сейчас, на основании экономических расчетов, предприятия понимают, что намного эффективнее, когда рыба с нескольких добывающих судов привозится в порт на одном транспортном судне.

Никто не против заходить в российские порты, но для этого должны быть созданы нормальные условия. Государство еще пытается устранить пробелы в регулировании количества проверок, их продолжительности. Но еще одна важная составляющая – это ремонт. Здесь нет сервиса, который нужен для судов иностранной постройки.

Отсюда мы переходим к вопросу, что государству нужно было сделать, прежде чем принимать то решение, которое оно приняло. На мой взгляд, это совершенствование контроля и надзора, обслуживания в портах, обеспечение ремонта. Чтобы рыбак – я сейчас говорю про Северный бассейн – оценил и сказал: да, я потеряю промысловое время (а идти в Мурманск – это трое суток туда и трое обратно в район лова) и за счет этого деньги, но обслуживание в порту будет дешевле, судно быстрее оформят, ремонт будет качественный и по более низкой цене, чем за границей.

А теперь получается: нет никаких преференций, но рыбака силком заставляют идти в российские порты. Мы понимаем, что все равно флот сюда не пойдет: владельцы будут растаможивать его в России, платить налоги и пошлины, но обслуживаться на российском берегу не будут, потому что это экономически невыгодно. И это проблема не разовая, ведь после ремонта судна за рубежом платить нужно будет вновь.

– В какое количество оцениваются «незаходные» суда на Северном бассейне?

– По примерным оценкам, это более четырех десятков.

– То есть государство, на ваш взгляд, несколько поторопилось с административным обязывающим решением – не готова инфраструктура, обслуживающая сфера? И вряд ли такая мера подтолкнет развитие?

– Всегда есть метод кнута и пряника. Я с 2018 года представляю рыбацкое сообщество, работая в Союзе рыбопромышленников Севера, и вижу, что государство использует только кнут. Никаких пряников нет.

Мы понимаем: небольшая компания не может еще и содержать судоремонт. Это невыгодно. Необходимо, чтобы в прибрежных регионах были созданы мощные предприятия, обеспечивающие потребности рыбаков в судоремонтных работах. Причем качество должно быть не хуже, чем в Норвегии или Дании, а цена – более доступной. Конечно, в этом случае выбор будет делаться в пользу отечественных портов. А пойдет судно в российский порт, наверное, еще и продукцию дополнительно привезет. Так и создается цепочка.

Нужно поднимать проблему российского судоремонта. Оппоненты рыбаков говорят, что они ушли из отечественных портов и тем самым разрушили судоремонтную отрасль. Нет. Давайте создавать условия для обслуживания флота. А если мы говорим, что для российского бизнеса получать прибыль – не самоцель, то справедливо было бы распространять этот принцип на всех, а не только на рыбаков.

Всюду критика рыбодобывающих предприятий. Давайте вместе работать, пусть государство устанавливает справедливые налоги – рыбаки не отказываются платить то, что предусмотрено законом. Но разовые изъятия из рыбной промышленности больших сумм ни к чему хорошему не приведут. Отрасль и так несет большую нагрузку в связи с введением инвестиционных квот. Также мы понимаем, что такое пандемия, – сейчас не самый подходящий момент для нововведений. Стоит проблема, куда направить объемы, которые добываются российскими рыбаками, – я говорю не только о Северном, но и о других бассейнах. Внутренний рынок просто не примет все эти уловы. Это еще один вопрос: никто не знает, сколько российскому рынку нужно рыбы. У нас не развито ее потребление.

Рыбаки находятся между молотом и наковальней. С одной стороны, их критикуют за то, что мало продукции на отечественном рынке, что она дорогая. В то же время есть указ президента, согласно которому к 2024 году экспортная выручка должна вырасти в два раза. Как здесь быть?

Также рыбаков обвиняют, что треска в магазинах по 600 рублей за килограмм. Мы отвечаем: в опте в Мурманске мороженая рыба продается по 180-200 рублей. Откуда накрутка в 400 рублей? Эти темы тоже нужно поднимать.

– Всероссийская ассоциация рыбопромышленников заявила о необходимости увеличить отсрочку для вступления постановления в силу до трех лет. Как заявили в ВАРПЭ, это нужно для внесения изменений в наднациональное законодательство и снижения потерь рыбопромышленного комплекса.

– Мы считаем такой шаг правильным. Понимаем, что если будем настаивать на большей отсрочке, это будет выглядеть как попытка свести решение на нет по принципу: или осел сдохнет, или падишах умрет.

Три года – это срок, когда предприятия смогут собрать финансы для выплат, кто-то, возможно, продаст «незаходные» суда. Все-таки это не год, как предусматривается сейчас. Речь идет об очень большой финансовой нагрузке на компании, более продолжительная отсрочка позволила бы облегчить это бремя.

Маргарита КРЮЧКОВА, газета «Fishnews Дайджест»

Январь 2021 г.