—Владимир Михайлович, подготовка всевозможных законодательных изменений по регулированию в рыбной отрасли не останавливается. Сейчас обсуждается законопроект, который напрямую отразится на членах АДЛК, — об участках для добычи анадромных видов рыб. Какие задачи в связи с этим ставит перед собой ассоциация на нынешний год?
— Прежде всего хочется отметить, что мы продолжаем заниматься повседневными делами. Участвуем в работе краевой комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб, в подготовке и корректировке правил рыболовства. Помогаем в решении вопросов, с которыми предприятия сталкиваются в своей текущей деятельности.
Этот год, вы правильно отметили, будет посвящен вопросам дальнейшего распределения рыболовных участков. Руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков заявил о необходимости подготовить законопроект о перезакреплении рыболовных участков после окончания срока действия договоров за добросовестными пользователями. При этом должны быть выработаны критерии для определения таких предприятий.
Камчатка с самого начала была одним из активнейших участников этого процесса. В результате встреч нашего губернатора Владимира Солодова, представителей региона в Госдуме и Совете Федерации и представителей Росрыболовства как раз и принято решение о том, что надо оценить возможность заключения договоров с добросовестными пользователями участков на новый срок без конкурсов и аукционов. Камчатский край был первым, кто подготовил предложения по критериям определения добросовестных пользователей.
Отмечу, что, на мой взгляд, эта работа находится в самом начале. Мы представили свое видение критериев, другие регионы — свое. По большей части эти предложения пересекаются. Но представители некоторых территорий предложили критерии, которые для нас, я считаю, не актуальны. Например, участие в искусственном воспроизводстве лососей: частных лососевых рыбоводных заводов в Камчатском крае нет. Для нашего региона подходят и не все критерии, предложенные коллегами с Северного бассейна, — у них своя специфика. Но есть и характеристики, которые представляют интерес и для нас, — речь в том числе и о любительском рыболовстве. Оно у нас, как и у северян, тоже развито: насчитывается почти полторы сотни участков и огромное количество рыбаков-любителей.
— А какие критерии, на ваш взгляд, нужны для участков промышленного рыболовства на Камчатке?
— Критерии должны быть в первую очередь объективны и отражать вклад пользователей в развитие береговой переработки. Именно наличие собственных перерабатывающих мощностей мы определяли как основу всего сделанного за последние годы. Согласно постановлению правительства № 264, в числе показателей для распределения участков как раз и предусматривались занятость местного населения, история вылова и наличие берегового перерабатывающего завода. Выбор этих характеристик направлен на то, чтобы заявители с береговыми предприятиями в регионе были в приоритете. Ведь все-таки лососевый промысел ориентирован на береговую переработку.
— В других регионах говорят о том, что все-таки не везде есть возможность и необходимость создавать подобные предприятия.
— Я уточню, что говорю о специфике Камчатки. О том, что касается в первую очередь нас. Если убрать критерий береговой переработки, то крупная компания любого региона может выиграть участки, привести сюда флот и обрабатывать лосось. Но что от этого получит территория? Не будет ни занятости местных жителей, ни береговой инфраструктуры, ни налоговых отчислений для субъекта Федерации.
На примере Камчатского края могу сказать, что наши предприятия, пусть даже в большинстве своем они формально и не имеют статуса градо- и поселкообразующих, по сути таковыми являются. Вокруг береговых перерабатывающих заводов сохраняются населенные пункты. Предприятия помогают муниципалитетам с техникой, расчисткой дорог, решают другие бытовые вопросы. А главное — обеспечивают рабочие места.
В качестве критерия мы определили переработку на береговом заводе не менее 50% уловов. Хотя у нас объем гораздо больше. Предложен такой уровень показателя, который подойдет и другим регионам.
При этом — и мы об этом говорили на заседании краевого рыбохозяйственного совета в феврале — речь идет о критериях на перспективу. Срок действия договоров на рыболовные участки в Камчатском крае в основном истекает в 2028 году. И если сейчас обговорить, что при оценке будет учитываться, например, переработка за предыдущие четыре года (этот временной отрезок используется и в постановлении № 264), то у пользователя будет люфт, чтобы подготовиться и соответствовать установленному критерию. И это не обязанность. Можно выполнить условие по переработке не менее 50% улова на берегу, и участок после завершения срока действия договора будет перезакреплен без торгов. Если пользователь не может или не хочет соблюдать условие по переработке, то тогда придется отправиться на торги, но тоже будет время подготовиться к критериям, например, конкурса, которые предусмотрит государство.
— То есть вы предлагаете все эти процедуры по участкам запускать строго после завершения действия уже заключенных договоров?
— Договоры должны действовать весь оговоренный в них срок — это наша принципиальная позиция. Говорят, что в нынешних договорах не было предусмотрено практически никаких существенных обязательств, однако пользователи работали в тех условиях, которые установило для них государство, это было соглашение двух сторон.
К тому, чтобы уже сейчас обсудить условия для продолжения работы на перспективу, подтолкнуло стремление федеральных ведомств пересматривать принципы предоставления права на вылов. Мы это видим на примере квот. Вот только перезаключили договоры на доли на 15 лет, провели первый этап квот под инвестиции. Говорили, что не будут распространять практику аукционов. Но вскоре появился законопроект, предполагающий полное перераспределение квот добычи моллюсков. Два года назад нам уже удалось не допустить, в том числе с помощью Координационного совета рыбохозяйственных ассоциаций Дальнего Востока, чтобы промысловые участки отправились на аукцион. И мы небезосновательно предполагаем, что к моменту окончания действия большинства договоров вновь будет предпринята попытка аукционного распределения. Почему-то все считают, что аукцион — это наилучший способ заработать деньги для государства и обеспечить конкуренцию, хотя если вспомнить оценки Счетной палаты по первому этапу крабовых торгов, то это спорные утверждения. И здесь такая же история.
При этом у лососевого промысла — своя специфика. Необходимо потратить пять-семь лет на то, чтобы построить завод, настроить производство.
Если государство все-таки проведет аукционы и распределит участки среди тех, кто никогда не работал с лососем, уверен, что в течение нескольких лет по объемам вылова будет огромный провал. А что делать в этом случае добросовестным пользователям, которые делали серьезные инвестиции в береговые заводы, ведь такое предприятие — не судно, которое можно продать и отправить работать в другой регион?
— На рыбохозяйственном совете говорилось о том, чтобы учесть при перезакреплении акваторий для промысла социальный вклад предприятий, в том числе участие в обеспечении рыбой внутреннего рынка. Как вы относитесь к такому критерию?
— Это справедливое решение, учитывая количество продукции, которая реализуется на внутреннем рынке, в том числе по программе «Камчатская рыба».
— Такие программы, наверное, действуют так или иначе в каждом добывающем регионе.
— И это правильно. Их надо только наращивать. Увеличивать количество участников, расширять ассортимент, объемы и районы реализации. Как бы такие программы ни назывались, они направлены на поддержку местного населения. Местные жители должны получать рыбу по ценам ниже рыночных.
Что касается участия в социальных проектах, то я вас уверяю: нашим компаниям есть чем гордиться. В регионе действует специальный фонд, в который входят рыбацкие предприятия. Его средства направляются на общественно значимые цели. Да, такой критерий, как социальная роль предприятия, может быть, сложно администрировать, но пользователи ресурса, поддерживающие территорию, должны иметь преференции.
Отмечу, что принципы, направленные на поддержку добросовестных пользователей, предусмотрены в Земельном, Лесном, Водном кодексах, федеральном законе об аквакультуре. Предприятия, которые исправно работали все эти годы, выполняли свои обязательства, не должны переживать, что после завершения срока действия договоров на рыболовные участки они останутся ни с чем. Добиться сохранения участков за добросовестными пользователями — это наша задача номер один.
— Впереди лососевая путина. На осеннем заседании Дальневосточного научно-промыслового совета затрагивался вопрос о точности прогнозирования. Как вы считаете, можно изменить ситуацию, чтобы несбывшиеся прогнозы были не столь болезненными для рыбаков?
— Проще, конечно, во всем обвинять науку. Но она, на мой взгляд, делает многое и даже больше, чем ожидают. В свое время институты лишили возможности использовать «научные» уловы, а обещанных средств так и не добавили. И финансирования исследований, по мнению специалистов, не хватает. Это рано или поздно негативно скажется не только на добыче тихоокеанских лососей, но и на других сферах рыбного хозяйства.
Что касается Камчатки. К сожалению, из-за отсутствия финансирования обещанная пятилетняя программа по мониторингу подходов лососей в Карагинскую подзону выполнялась только в 2021 году. В прошлом году такие исследования не проводились. Это предпутинная съемка, которая как раз подтверждает или не подтверждает прогноз науки, сформированный ранее на основании данных по скату и откочевке молоди лососей. Уточненные данные очень бы пригодились. Здесь можно вспомнить 2020 год, когда рыбаки поймали на восточном побережье в пять раз меньше горбуши, чем прогнозировалось.
На Западной Камчатке ситуация с исследованиями несколько лучше, поскольку эти районы попадают в зону мониторинга всего Охотского моря. Хотя и здесь возникают вопросы. В прошлом году рыбу учли в курильских проливах, провели дифференциацию, и говорилось о том, что нам стоит ждать вылова 70–80 тыс. тонн на Западной Камчатке, но в итоге мы этот лосось так и не увидели.
Поэтому исследования очень важны, и хотелось бы, чтобы средств на них выделялось больше. Это важно не только для рыбаков, но и для государства в целом. Чем качественнее прогноз, тем эффективнее рыбалка. А каждая дополнительная тонна вылова — это дополнительные поступления в бюджет и рабочие места.
— А какие ожидания по лососевой путине 2023 года?
— В целом прогноз по вылову для Камчатского края — 382 тыс. тонн. В 2021 году, когда мы показали второй результат по объемам добычи за всю историю наблюдений, прогнозировался вылов около 359 тыс. тонн. В 2018 году ожидалась добыча около 300 тыс. тонн, а по итогам путины поймали почти 500 тыс. тонн.
На предстоящую путину очень хороший прогноз по горбуше — порядка 313 тыс. тонн. Ожидания по другим видам тихоокеанских лососей — в пределах среднегодовых показателей. При этом радует прогноз по нерке Восточной Камчатки. Так, в Петропавловско-Командорской подзоне ожидается вылов 10,3 тыс. тонн. Напомним, что на прошлый год прогноз составлял чуть меньше 6,5 тыс. тонн, поймали по итогу 13,5 тыс. тонн.
По нерке Западной Камчатки подходы ожидаются средние. Пропуск производителей в озеро Курильское обеспечивается на высоком уровне, однако есть естественные причины, которые влияют на ресурс. На реке Большой по нерке великолепная ситуация с заполнением нерестилищ. Наши ученые даже вели разговор о том, чтобы, может быть, возобновить промысел ранней формы, которая долгое время находилась в депрессии. Так что ситуация с неркой на западном побережье достаточно позитивная. Но еще раз повторюсь, есть цикличные процессы, колебания численности.
В целом к путине мы готовы. По расчетам, камчатские береговые заводы способны спокойно принять и переработать не менее 300 тыс. тонн лососей. В этом году подходы ожидаются выше средних, поэтому будем привлекать и флот — прежде всего камчатский. Но основной акцент по-прежнему будем делать на береговую переработку.
Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews — Новости рыболовства»
Апрель 2023 г.
