– Когда говорят о промысловой деятельности предприятий Приморья, обычно указывают на добычу таких объектов, которые занимают ведущее место в российском вылове, - минтая, сельди и т.д. Но ведь есть еще континентальные водоемы, и хочется рассказать об их возможностях. Какие виды биоресурсов сейчас наиболее востребованы из тех, что обитают в реках и озерах края? В каком режиме их осваивают – ОДУ или возможного вылова?
– Основной промысел пресноводных объектов у нас сосредоточен в озере Ханка, реке Уссури и водоемах бассейна Японского моря (в первую очередь в реке Раздольная, неплохо идет лов и в Хасанском районе). Из пресноводных видов рыб наиболее популярны у рыбопромышленных предприятий и населения сазан, карась, толстолобики, щука, судак и др. Все эти объекты осваиваются в режиме общего допустимого улова.
На побережье пользуются спросом полупроходные виды рыб – красноперки, корюшки, кефали (пиленгас, лобан). В бассейне Раздольной добывают некоторое количество пресноводных видов, но в основном промысел сосредоточен вот на этих эстуарных, полупроходных объектах. Почти все они, кроме пиленгаса, осваиваются в режиме возможного вылова, и официальная добыча их незначительна, в отличие от объектов, для которых устанавливается ОДУ, – прежде всего рыб озера Ханка. В бассейне Уссури все виды рыб добываются в режиме возможного вылова.
– А если говорить о потенциале промысла: какие ресурсы могли бы быть интересны нашим рыбакам?
– Практически все объекты, для которых устанавливается возможный вылов, открывают достаточно большие возможности для промысла, но мало осваиваются из-за невысокой рентабельности добычи. Например, востробрюшки бассейна Ханки. Запасы их оцениваются как минимум в 2 тыс. тонн. Однако вылов невелик. Это маленькая рыба, которая технологически сложна в переработке. И продукция из востробрюшек не выдерживает конкуренции ни с красноперкой, ни с корюшкой.
Слабо осваивается бассейн Уссури. На своем протяжении от Лесозаводска, где она сливается с Сунгачой, и до границ Приморского края это пограничная река, доступ туда сложен, рыбалка неустойчива, в некоторые годы промысел развивается, в некоторые – нет. Хотя объемы китайского промысла, по некоторым косвенным данным, значительны. Следовательно, такими же могли бы быть и российские уловы. Промысел в верховьях и в среднем течении Уссури развит слабо, в основном добычу там осуществляют коренные малочисленные народы и рыбаки-любители.
Есть перспективные объекты, которые мало разведаны и промыслом вообще не охвачены. Запасы их сильно колеблются и могут достигать больших значений. Например, косатки Ханки. Сейчас озеро завоевывает рыба-лапша, которая попала в наши воды, по-видимому, с китайских рыбоводных ферм (в КНР интенсивно разводят множество разных рыб). Численность рыбы-лапши растет: в ходе ежегодных мониторинговых исследований мы учитываем все большие и большие объемы. Планируем провести работы по специальному изучению этого объекта и его воздействия на сообщество Ханки.
Если говорить о беспозвоночных, то китайцы на озере осваивают, например, креветок. Ресурсы этого объекта также значительны. Мы рекомендуем креветок к освоению в режиме возможного вылова, но для российских рыбаков они не представляют интереса. По сравнению с морскими собратьями пресноводные креветки мелки, сложны в обработке. Рынок на них у нас не сформирован. В общем, нерентабельный и малопривлекательный объект промысла.
Перспективным может быть зарыбление наших многочисленных водных объектов. В Приморье очень густая речная сеть и большое количество естественных и искусственных водоемов. Их продуктивность можно серьезно повысить, проводя несложные мероприятия по заселению аборигенными видами рыб. Молодь можно приобрести на нашей Лучегорской научно-исследовательской станции и на других рыбоводных предприятиях.
Рыбоводство в континентальных водоемах Приморья, может быть, не будет играть большую роль в масштабах всего валового продукта края, но местное значение могло бы иметь – наряду с рыболовством.
– То есть у нашей пресноводной аквакультуры хорошие возможности, хотя говорят в основном сейчас о марикультуре?
– Очень хорошие. Но и есть несколько проблем. Основных, на наш взгляд, две. Первая – это получение молоди. Ее не хватает, имеющиеся объемы способны обеспечить лишь малую часть потребности. И вторая проблема – корма. В водоемах, продуктивность которых не очень значительна, повысить ее можно было бы за счет искусственного кормления.
Но это мы говорим о малых водоемах, прудах, водохранилищах. Обширной кормовой базой обладает Ханка – озеро можно рассматривать как великолепный водоем для пастбищного рыбоводства. При правильном подходе продуктивность этого водного объекта и объемы добычи можно было увеличить в несколько раз.
Удачным примером здесь может служить зарыбление Ханки толстолобиками – работы планомерно осуществляют с 80-х годов китайцы. В 90-е эта рыба составляла едва ли не основу промысла. Сейчас видно, что толстолоба стало значительно меньше – самостоятельно размножаться в водах Ханки этот объект не может.
Мы вполне могли бы последовать примеру китайской стороны. Молодь у нас на Лучегорской НИС есть, но необходима организация процесса зарыбления. Возможно, пользователи, которые осуществляют рыболовство в бассейне Ханки, могли бы объединиться и взять на себя эту работу. Как вариант, частично финансировать зарыбление могло бы государство, частично – ассоциация пользователей. Повышение продуктивности озера было бы выгодно самим рыбакам.
В водоемах япономорского побережья перспективы рыбоводства более туманны. Как я уже упомянул, имеющиеся ресурсы этих вод и так недоосваиваются. Например, лобан, пиленгас. Лобан в летний период совершает миграции вдоль побережья Приморского края, вплоть до Амурского лимана, через Японское море и даже до Охотского доходит. Запасы его в этот период вдоль побережья Приморья могут составлять от 1 до 5 тыс. тонн. И даже более. Сейчас такой климатический период, когда подходы лобана значительны. Это ценный промысловый объект, но добывать его сложно: рыба буквально выпрыгивает из неводов. Хотя в Азово-Черноморском бассейне, где кефали – один из основных объектов освоения, существуют специальные орудия лова. А у нас пока лобан добывается в совсем небольших объемах.
– То есть основной водный объект, где осуществляется промысел, - это озеро Ханка?
– Да, это самый крупный пресноводный водоем на Дальнем Востоке России. При правильном подходе он может обеспечить больше 1 тыс. тонн вылова в год. Было время, когда добыча официально доходила до 1300 тонн. Мы можем вновь добиться такого показателя. Но, еще раз повторю, при грамотной эксплуатации и зарыблении ценными видами.
Что интересно, на Ханке, как и во всем бассейне Амура, представлены рыбы китайской фауны. Например, верхогляд, который очень высоко ценится в КНР. Китайцы даже вывозят его незаконно из России на родину. Цена на эту рыбу может доходить до 3 тыс. рублей за килограмм, а весит она более 2 кг (раньше попадались экземпляры более 10 кг). То есть один экземпляр может стоить и 6 тыс., и 10 тыс., и 15 тыс. рублей. Причем в Китае больше ценят именно верхогляда озера Ханка, а не Амура – из-за особенностей воды и кормовой базы.
В КНР осуществляют и воспроизводство этой ценной рыбы, на предприятии недалеко от Турьего Рога – в поселке Данбиджень. Оно, похоже, одно занимается этим объектом, но оно существует. У нас пока технология не разработана, но это может быть очень перспективно, так как основные нерестилища верхогляда находятся в наших водах. И вообще три четверти Ханки – российская акватория.
– Ранее специалисты ТИНРО-Центра отмечали, что зафиксирован рост освоения рекомендуемых объемов на озере Ханка. С чем вы это связываете?
– На наш взгляд, сказались два позитивных момента. Во-первых, это рост запасов. Благодаря нашим усилиям был введен запрет на промысел: действовала эта мера с 2002 по 2006 годы включительно. После этого был разрешен ограниченный промысел, в особом режиме. Ограничение промысла, а после – распределение промысловой нагрузки на различные районы Ханки, позволили создать условия для увеличения запасов. Потом уже промысел разрешили вести более свободно, по всей акватории озера за исключением охранных зон. В настоящее время мы наблюдаем устойчивую тенденцию увеличения запасов рыб, повышение количества пользователей и рост освоения ОДУ. В 2011 году освоение было почти 100%. Тогда мы рекомендовали повысить объемы рекомендованного вылова. По некоторым объектам – в шесть раз. Потом еще увеличили. Правда, в 2012 – 2014 годах произошло снижение освоения до 50 – 60%. Но уже в 2015 году отчетность показала освоение объемов ОДУ в среднем на 73%. Общий вылов рыбы на Ханке по данным Приморского территориального управления Росрыболовства возрос с 75 тонн в 2011 году до 223 тонн в 2015-м. Это относится к объектам, на которые устанавливается ОДУ. Освоения объектов, на которые общий допустимый улов не устанавливается, на озере Ханка практически нет.
Немаловажную роль в росте запасов, а следовательно, и вылова, сыграл подъем уровня воды на Ханке. С нашей точки зрения, и для рыбаков, и для рыбы это положительный фактор. У нас есть данные об уловах на озере за 85 лет, и эта статистика показывает практически синхронное изменение уровня воды и объемов добычи.
– И заключительный вопрос – об исследовании водных биоресурсов в реках и озерах на перспективу. Какие работы предполагается выполнять?
– Планы у ТИНРО – пересчитать все, все знать. Но реальных возможностей – все меньше и меньше. У нас есть госзадание по оценке запасов, и мы его, как правило, выполняем. Сотрудничество налажено с промысловиками, которые работают на озере Ханка. То есть мы изучаем рыбу, которую добывают промышленники, они нам предоставляют отчетность, чтобы была возможность отследить динамику улова, видовой состав, причем в разных районах.
По Уссури работы планируем практически всегда, но реализовывать их трудно. Отдаленные районы, промысел вялотекущий. Однако мы в свое время неоднократно полностью проходили Сунгачу, Уссури, до границ с Хабаровским краем. За десять лет беспрерывных мониторинговых исследований мы вышли на определенные данные. Запасы несильно колеблются. Выезды мы делаем, и, в общем-то, они подтверждают, что ресурсы достаточно стабильны.
Людей у нас мало сейчас. Молодежь несильно к нам стремится. Сократилось число людей на наблюдательных пунктах, на Ханке например. Поэтому первоочередная задача – это все-таки выполнение государственного задания. В принципе это уже неплохо, потому что задачи ставятся достаточно объемные, запасы мы оцениваем. Также прорабатываем вопрос о том, чтобы изучать ресурсы других перспективных объектов промысла.
Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews
Май 2016 г.
