​Рыбакам здесь не место

В 1982 году СССР присоединился к Конвенции ООН по морскому праву, которая позволяет прибрежным государствам устанавливать свое территориальное море, исключительную экономическую зону и континентальный шельф. Этот шаг, безусловно, был нам необходим. Но помимо пользы он принес ряд проблем. Так, посреди Охотского моря за границей нашей экономзоны и вне советской юрисдикции оказался «пятиугольник» площадью 52 тысячи квадратных километров – дырка от бублика, превосходящая по размерам Швейцарию или Бельгию.

По конвенции ООН граница континентального шельфа должна совпадать с внешней границей экономзоны. Но допущена возможность «расширить» шельф, если подводная окраина материка простирается на большее расстояние. За право воспользоваться этой возможностью в Охотском море наша страна боролась немало лет. Наконец, 11 марта 2014-го ООН удовлетворила заявку России на признание анклава частью ее континентального шельфа. Это решение безоговорочно и обратного действия не имеет. Однако наши ожидания оправдались лишь наполовину.

Да, российские нефтяники и газовики получили доступ к новым ресурсам, спрятанным в недрах шельфа. А вот отечественные рыбаки остались с дыркой от бублика. Почему они по-прежнему чувствуют себя здесь иностранцами? Кому принадлежат акватория и рыба центральной части Охотского моря? Об этом мы говорим с исполняющим обязанности Представителя МИД России в Петропавловске-Камчатском Виктором Румянцевым.

– Виктор Владимирович, российский шельф в Охотском море мы «расширили». А вода над ним и водные биоресурсы в анклавной зоне признаны российскими?

– Аналогичных возможностей для расширения водных пространств Конвенция ООН по морскому праву государствам не предоставляет. Напротив, статья 78 устанавливает, что права прибрежного государства на континентальный шельф не затрагивают правового статуса покрывающих вод. Соответственно, наше государство получило суверенные права в целях разведки и разработки природных ресурсов «расширенного» шельфа, которые включают минеральные и другие неживые ресурсы морского дна и его недр, а также живые организмы, относящиеся к «сидячим видам». Однако поверхность и водная толща этого участка по-прежнему относятся к открытому морю. На него не распространяются права и юрисдикция какого-либо государства.

Вопрос о собственности России на водные биоресурсы анклавной зоны ставить некорректно. В современном международном праве институт собственности на объекты живой природы отсутствует. В частности, Конвенция 1982 года не предоставляет прибрежному государству прав собственности на рыбные ресурсы ни в его территориальном море, ни во внутренних (морских) водах, ни в исключительной экономической зоне, но наделяет при этом прибрежные государства достаточным объемом прав для управления такими ресурсами и их сохранения. Соответственно, Россия, не провозглашая право собственности на биоресурсы, вправе регулировать вопросы их добычи в морских пространствах, находящихся под ее юрисдикцией, к каковым, как указано выше, поверхность и водная толща центральной части Охотского моря не относятся.

– Значит, Охотское море так и не стало для России внутренним?

– Термин «внутреннее море» в международном морском праве отсутствует, хотя в географии он приемлем. Если вы хотели спросить, приобрело ли Охотское море статус внутренних вод Российской Федерации, то по критериям Конвенции 1982 года это неосуществимо.

– Какие документы регулируют рыболовство в анклавной зоне?

– Оно регулируется действующими международно-правовыми актами, в частности соглашением с США о сохранении трансграничных рыбных запасов в центральной части Охотского моря 1996 года, согласно которому «граждане и рыболовные суда, плавающие под флагом Российской Федерации или флагом США, воздерживаются от промысла в центральной части Охотского моря».

– Полностью ли устраивает Россию решение, принятое ООН в марте 2014 года? Можем ли мы заявить дополнительные права на анклавную зону?

– Установление границ континентального шельфа в центральной части Охотского моря было осуществлено в строгом соответствии с действующим международным правом. При этом Российская Федерация получила максимально возможный по Конвенции ООН по морскому праву 1982 года объем прав в этом районе Мирового океана. Соответственно, оснований говорить о неудовлетворенности решением комиссии по границам континентального шельфа в отношении Охотоморского шельфа нет.

Бермудский пятиугольник

Итак, рыбная отрасль России получила от решения ООН в качестве дополнительного ресурса только «сидячие виды», обитающие на дне анклавной зоны. Хотя еще не вполне ясно, станет ли «пятиугольник» отдельным промысловым районом, насколько там изучены запасы и т. д. В плане упрощения пограничных процедур рыбаки тоже немного выиграли, ведь экономзона в Охотском море осталась в своих границах.

Возможно, нет причин особо сожалеть о потере водных биоресурсов центральной части Охотского моря. С учетом планов наших нефтяных и газовых компаний на эту зону (почти половина данной площади считается перспективной на углеводороды) рыбакам здесь, скорее всего, просто не оставят места. Главное, чтобы добытчики черного золота и голубого топлива не наломали дров в районе, очень важном для воспроизводства промысловых рыб Охотоморья.

Есть еще проблема, которая связана с этим участком. Заключается она в следующем. Иностранные суда имеют право заходить в нашу экономзону для транзитного перехода из одних международных вод в другие. Формально такой транзит возможен и в Охотском море, где в центре остаются международные воды (хотя данный анклав на самом деле является тупиковым). Этой особенностью пользуются браконьерские шхуны, заходя под «удобными флагами» в Охотоморье. Если они не уведомляют, как положено, наших пограничников о своем транзите (а они этого не делают), то им грозит лишь мизерный штраф. Хотя все понимают, что цель «подфлажника» – вовсе не «дырка от бублика», а наша экономзона, где он нанесет ущерб России на миллионы долларов.

Так что анклав в Охотском море продолжает существовать и затрагивать интересы российского рыболовства.

Кирилл МАРЕНИН