Тропой Атласова

(вторая часть)

Целью данного исследования является описание маршрута отряда В. Атласова по северной половине полуострова Камчатка. Но прежде чем приступить к её осуществлению, стоит произвести нехитрые арифметические расчёты, без которых дальнейшее изложение и восприятие материала будет затруднено. Дело тут заключается не только во внесении требуемой чёткости в мои собственные построения и представления, но и в том, что это имеет непосредственное отношение к определению основных этапов движения отряда, времени, потраченного на их осуществление, и численности отряда в различное время похода.

Итак, в первой части работы уже отмечалось, что время выхода отряда В. Атласова из Анадырска и число служивых и промышленных людей в его отряде довольно существенно разнятся у разных авторов. Не стану сейчас повторять всё сказанное по этому поводу, а просто отмечу, что наиболее точные данные приводит М.И. Белов, согласно которому: «В. Атласов, собрав 60 служивых и промышленных людей, а также 60 ясачных юкагиров, 16 декабря 1696 г. вышел из Анадырского острога». От этих – временного и числового – реперов я и буду отталкиваться в дальнейших моих рассуждениях.

Начать же их следует с установления времени движения отряда казаков к устью реки Пенжина и со срока пребывания казаков в Акланском, Каменном и Усть-Таловском острожках. Поможет мне в этом сам В. Атласов, который в своей «Скаске» по этому поводу говорит: «И шли де они из Анадырского чрез великие горы на оленях в полтретьи недели (две с половиной недели, – В.Б.) и наезжали подле моря к губе на Пенжине реке в Акланском и в Каменском и в Усть-Пенжинском острожках на сидячих пеших коряк ста с три и больши, и призвал их под государеву самодержавную высокую руку ласково и с приветом, и собрав с них ясак лисицами красными, выслал в Якуцкой с служилыми людьми с Олешкою Пещерою с товарищи».

То есть, как можно видеть, весь путь от Анадырска до Каменского занял у отряда 2,5 недели. Это означает, что в район Каменского казаки прибыли 1-2 января (здесь и далее даты приводятся по старому стилю) 1697 года и что после сбора ясака число служивых людей в отряде уменьшилось на три человека, с которыми ушли три юкагира с оленями (обычно в подобных походах один служивый сидел на санях, управляемых одним юкагиром).

Впрочем, отсылка Олешки Пещеры произошло несколько позже. А пока В. Атласов, вопреки правилам того времени, предписывающим брать ясак с одних и тех же острогов раз в два года, вновь обложил ясаком пенжинских коряков, годом ранее объясаченных Михаилом Многогрешным. Правда, Б.П. Полевой, как и некоторые другие исследователи, считал, что В. Атласов об этом изъятии пушнины ничего не знал. Лично же я думаю, что в данном случае Полевой излишне лояльно относится к своему персонажу. Впрочем, главное для нас не то, знал ли В. Атласов об этом или нет, а то, что на вторичный сбор ясака потребовалось время – и немалое.

Действительно, оставленные в Анадыре Лука Морозко и Иван Голыгин, дождавшись прибытия нового приказного Григория Постникова и сдав ему острог, 23 февраля 1697 года устремились вдогон за В. Атласовым. Поскольку настигли они его отряд в районе устья реки Пенжина, то произошло это не ранее, чем через 2,5-3 недели после выхода из Анадырска. Следовательно, 10-15 марта 1697 года В. Атласов всё ещё находился в одном из усть-пенжинских острожков.

Кстати, в связи с этим стоит отметить, что немногочисленная группа Л. Морозко вряд ли смогла бы успешно проскочить мимо ограбленных и погромленных острожков в случае, если бы отряд самого В. Атласова к этому времени покинул устье реки Пенжины, ибо только угроза неминуемой расправы смогла удержать коряков от уничтожения группы Л. Морозко. Так что он действительно настиг В. Атласова в середине марта в районе Пенжинского устья.

Ещё одним подтверждением этому предположению служит и неудавшаяся попытка Григория Постникова догнать В. Атласова и вернуть его в Анадырск, предпринятая сразу же после жалобы пенжинских коряков на самоуправство В. Атласова: «… он, Володимер, в Пенжинских острожках имал с холопей ваших ваш великих государей ясак с Акланского и Каменского и Усть-Таловского острожков и у острожек погромил родников наших, перебил всех. А жён и детей имал в полон неведомо каким обычаем и по какому указу». То есть, говоря иначе, когда жалобщики выехали в Анадырск (не позднее конца февраля), отряд казаков ещё пребывал в районе устья реки Пенжина. Ибо если бы атласовцы к этому времени уже ушли, то и жаловаться на него смысла не было.

Таким образом, следует признать, что далее на юг В. Атласов, скорее всего, последовал в начале-середине третьей декады марта. О чём косвенно свидетельствует ещё одна неудачная попытка вернуть В. Атласова, предпринятая Г. Постниковым 4 апреля 1697 года. Скорее всего, после того, как в Анадырь с ясаком прибыл Олешка Пещера с товарищами. То есть, иначе говоря, не сумев пройти к реке Пенжина в феврале-марте, новый приказной в апреле послал вслед за В. Атласовым Осипа Миронова, который тоже вернулся ни с чем. Это означает, что если в середине марта В. Атласов ещё пребывал в устье реки Пенжина, то в середине апреля его там уже не было.

Но вернёмся к самому походу. Направившись к югу, В. Атласов, по моему мнению, сперва попробовал было пройти вдоль берега Пенжинской губы. Но убедившись в том, что на пути «подле моря» лежит голая тундра и практически безлесные горы, где трудно было ожидать наличие пушного зверя и местного населения, он решительно повернул к реке Алютора (Олютора). При этом сам атаман, говоря о движении своего отряда к Алюторе, вновь приводит предельно точный временной отсчёт: «И от тех де острогов (Каменного и Усть-Пенжинского, – В.Б.) поехал он, Володимер, с служилыми людьми в Камчатский Нос и ехал на оленях подле моря 2 недели, и от того Камчатского Носа, по скаскам иноземных вожей, пошли они через гору и пришел к люторским острогам, к иноземцом к люторам…».

Но коль скоро отряд В. Атласова вышел с низовьев реки Пенжина к концу марта, то низовьев реки Олютора он достиг в начале апреля. Запомним эту дату на будущее и проследим дальнейший маршрут его к полуострову. Пока замечу, что название «Камчатский Нос» и в этом случае и в любых других следует отождествлять с тем «Носом», который, по мысли землепроходцев, начинаясь от устья реки Пенжина, лежал напротив полуострова Тайгонос. То есть с материковой частью Камчатской области (ныне края), а не с собственно полуостровом как таковым. Подчёркиваю же я это обстоятельство потому, что современные исследователи сплошь и рядом отождествляют понятия «Камчатский Нос» и «Камчатский полуостров», внося тем самым ненужную, если не сказать вредную, сумятицу в географические и исторические представления периода открытия и освоения Камчатки. Именно сумятицу, ибо ещё С.П. Крашенинников предельно чётко выделял полуостров по перешейку, протягивающемуся от устья реки Рекинники на западе до устья реки Анапка на востоке.

Достигнув реки Алютора, В. Атласов с половиной отряда задержался здесь для сбора ясака с жителей её долины, в то время как Л. Морозко, возглавивший вторую половину отряда, направился для сбора ясака с жителей рек Пахача и Апука, откуда ему предстояло проследовать на восточное побережье полуострова. Правда, некоторые исследователи (Леонтьева Г. А.) считают, что до реки Апука отряд следовал в полном составе и только затем разделился надвое. Однако если согласиться с представлениями той же Г.А. Леонтьевой и Б.П. Полевого, согласно которым В. Атласов не хотел, чтобы Лука Морозко участвовал в открытии реки Камчатка, то логичнее будет предполагать, что он специально отослал последнего на Апуку, чтобы первым добраться до главной реки полуострова.

Продолжение следует.

В. Быкасов