Андрей Здетоветский: На уловы минтая повлиял не только коронавирус
В Охотском море завершается зимне-весенний сезон одной из важнейших путин года – минтаевой. Пандемия изменила привычную картину: добывающим компаниям приходится перестраиваться под ограничения, введенные в Китае. Новая роль в приемке сырья при этом была отведена российской переработке. Как в этих условиях справляются с промысловыми и производственными задачами предприятия Камчатского края, в интервью на площадке Fishnews Online рассказал министр рыбного хозяйства региона Андрей Здетоветский.
– Андрей Георгиевич, какие первые итоги можно подвести по вылову охотоморской путины, по освоению квот? И как вы оцениваете влияние на промысел ограничений, наложенных из-за коронавируса?
– По данным Росрыболовства на 21 марта, вылов минтая отстает от уровня прошлого года на 17%. Но по той информации, которая есть у нас, сокращение темпов связано не с коронавирусом, а в основном с промысловой обстановкой, погодными условиями. Ограничения экспорта в Китай не сказываются существенно на уровне освоения минтая.
Но вместе с тем трудности, связанные с этими ограничениями, конечно, значительные. Компании тратят очень много сил на то, чтобы понять, каким образом и куда отправлять добытую рыбу. Очень большой объем, скажем так, непристроенный, находится на транспортных судах, вывезен на хранение в Корею, Японию – районы, нетрадиционные даже для временного складирования минтая.
Все возможные емкости хранения в Приморском крае заполнены продукцией. По данным, полученным от коллег, загрузка составляет 80%. Многие компании реализуют продукцию на внутренний рынок Российской Федерации. Притом что цена значительно снизилась и находится на уровне 60-65 рублей за килограмм. Понятно, что это очень низкая цена, которая не позволяет получить компаниям ожидавшуюся в 2021 году доходность.
Важно отметить, что компании максимально сосредоточились на выработке продукта конечной переработки. В первую очередь это филе минтая, и все мощности, которые позволяют производить такую продукцию, загружены – как судовые, так и береговые. У филе есть достаточно неплохой рынок, стабильный. Прежде всего это Европа. Есть хорошая цена. Но и тут можно обратить внимание на определенные сложности: при реализации филе деньги компаниям возвращаются значительно дольше, чем при традиционной схеме работы.
– Вы сказали, что на хранение уловы отправляются в том числе в Корею, Японию. А понятен ли дальнейший путь этой рыбы?
– Компании ориентируются на то, что этот объем они продадут в Китай по классической схеме. В большей степени они рассчитывают на это. Как я уже сказал, частично продукция идет на российский рынок.
Но внутренний рынок РФ на сегодняшний день ограничен 200-250 тыс. тонн, и избыточное предложение на нем оказывает серьезное негативное влияние на цену, которая и без того сейчас некомфортна для предприятий.
Поэтому я думаю, что продажи на внутренний рынок будут немасштабные и не позволят принципиально решить проблему с реализацией уловов, находящихся сейчас на хранении. И в большей степени компании, конечно, ориентируются на то, чтобы отправить продукцию в КНР, как только появится такая возможность и в случае, если она появится.
– На старте путины были сообщения, что пользователи переориентировали часть флота на промысел сельди.
– Не думаю, что это в большой степени повлияло на ситуацию. Если и были такие изменения, то в незначительной степени. Предприятия все-таки серьезно ориентированы на добычу минтая – большой смены их планов мы не заметили.
Компании, наверное, планировали скорректировать объемы освоения в меньшую сторону. Но минтай сейчас икряной, в осенний период добыча значительно менее рентабельна, рыбаки хотят добиться результата. С рынком икры, насколько я понимаю, особых проблем сегодня нет.
Очевидно, что мы наблюдаем вынужденное ожидание компаний по поводу возможности работы с Китаем по минтаю.
– Понятно, что, наверное, далеко не все можно решить на краевом уровне и речь идет о масштабах рыбной промышленности в целом по Дальнему Востоку, по стране. Но все-таки какие пути видят власти Камчатки, для того чтобы повысить независимость предприятий от ситуации в других странах, в нынешнем случае – в Китае?
– Понятно, что основной путь решения этой проблемы – замещение китайской перерабатывающей базы на отечественную. По крайней мере, именно такова реакция федеральных органов власти.
Поэтому главная задача – понять, каким образом можно за максимально короткий период создать в зоне российской юрисдикции производственные мощности, достаточные для замещения переработки в Китае.
Береговые заводы, построенные в рамках первого этапа программы инвестиционных квот, запущены, уже работают и участвуют в решении проблемы. Ввод новых мощностей судовой переработки задерживается. Средний срок задержки по строительству промысловых судов составляет два года. Таким образом, мы видим, что даже при нынешней ситуации берег справляется более успешно. Кроме того, береговая переработка обеспечивает более активную экономическую вовлеченность дальневосточных территорий – больше рабочих мест, сильнее мультипликативный эффект.
В нашем крае действуют два крупных новых завода, построенных по программе инвестиционных квот, – это предприятия Колхоза им. В.И. Ленина и «Камчаттралфлота». Работа производств строится по скандинавской схеме, когда на берег доставляется охлажденная рыба – в данном случае минтай, – сдается на предприятие и из нее выпускается продукция первой заморозки. Такой продукт отвечает самым высоким требованиям к качеству. Это выгодно отличает наши производства в том числе и от китайской модели, когда на берегу выпускается продукция второй заморозки.
Сейчас мы в рамках стоящей задачи анализируем эффективность использования ресурса, и результаты говорят, что отдача от береговой переработки выше. Наверное, не очень правильно оценивать одно конкретное предприятие – сейчас идет работа по сравнению показателей морской и береговой переработки на других предприятиях Дальнего Востока. Надеюсь, мы выйдем на какое-то объективное, взвешенное понимание, насколько путь развития береговой переработки интересен с точки зрения рентабельности и экономического эффекта для самих предприятий. Потому что, конечно, высока опасность принять управленческое решение, которое будет не просчитано экономически. И тогда вместо плюса мы получим негативный результат – такого допустить нельзя.
Но пока можно сдержанно говорить о том, что эффективнее все-таки использовать ресурс на береговых предприятиях. На берегу можно выпустить более широкий спектр продукции – с большим количеством вариантов фасовки, упаковки, чем это позволяют условия на борту судна. Так что если говорить о конечном продукте, который нужен разным потребителям, то эти нюансы можно учитывать с большей легкостью на береговом производстве, чем на морском промысле.
Но в то же время, наверное, нельзя делать ставку только на одно направление. У нас на сегодняшний день реализуются инвестиционные проекты по строительству промысловых судов – такую работу ведут колхоз им. В.И. Ленина, «Норебо», «Океанрыбфлот». Нужно обеспечить возможности для реализации этих проектов.
Вместе с тем ситуация, сложившаяся на первом этапе инвестиционных квот, когда строительство флота было поддержано в три раза больше, чем береговое производство, – тоже, наверное, не совсем правильно. Надо проанализировать уже проведенную работу и с учетом взвешенной экономической оценки дать ответ, в каком направлении нужно стимулировать инвестиции и где будет больше эффект.
– Мне кажется, здесь нужно отметить, что далеко не везде на заводы есть возможность поставлять охлажденное сырье.
– Да, существует такое ограничение. Колхоз Ленина создает на западном побережье производство, аналогичное заводу в Петропавловске-Камчатском. Ледовая обстановка, погодные условия в этом районе достаточно суровые, непростые для выгрузки продукции. Кроме того, нет гидротехнических сооружений, и отсутствие технических возможностей для их строительства делает эту задачу сложной. Вместе с тем сейчас ведется проектная работа, чтобы технологически обеспечить доставку улова. Если все получится, то у нас появится ответ на вопрос, как можно доставлять охлажденный сырец на берег в район, находящийся в непосредственной близости от мест освоения основных объемов минтаевых квот.
Еще одна сложная задача, которая будет перед нами стоять, это новый флот. Суда, которые сегодня добывают минтай, обеспечивают заморозку улова на борту. Инвесторам, которые будут создавать производства, ориентированные на охлажденный сырец, потребуется строить флот, способный доставлять рыбу в таком виде. То есть либо суда с RSW-танками, либо свежьевики. Мы понимаем, что выполнение столь большого заказа, если он возникнет, тоже займет определенное время.
Ищем пути решения возникающих вопросов. Надеемся, что заход будет успешным и мы получим результат, позволяющий сместить акценты в сторону береговой переработки. Опять же, при условии, что это будет экономически целесообразно и оправданно.
– Росрыболовство заявляло, что в нынешних условиях нужно активнее перенаправлять потоки сырья на новые заводы, построенные по программе инвестквот. Каковы возможности этих предприятий на Камчатке? Вы уже частично ответили на этот вопрос, рассказа о производствах колхоза им. Ленина и «Камчаттралфлота».
– Завод построены полностью в соответствии требованиями, которые предъявлялись в рамках первой волны распределения инвестиционных квот. Они оснащены линиями по выпуску филе минтая, но нет такого масштаба, который потребовался в текущей ситуации. Поэтому компании работают над расширением возможностей производства. Насколько я знаю, эти предприятия будут модернизироваться, будет устанавливаться дополнительное оборудование.
У нас построены и другие заводы под инвестиционные квоты – на побережье. На этих предприятиях также предусмотрены мощности по переработке белой рыбы, по производству конечного продукта, филе. Но надо понимать, что эти заводы больше настроены на режим работы в сезон берегового промысла белой рыбы, который в связи с ледовыми условиями начинается в апреле-мае. И учитывая ограничения по логистике, по доставке сырья, мы не можем загрузить в охотоморскую путину.
Если говорить о других возможностях приемки сырья, помимо береговой переработки, то предприятия, осуществляющие судовой промысел, также задействовали все возможные мощности для выработки филе.
– Нашли ли камчатские предприятия какие-то альтернативные страны для поставок минтая в условиях пандемии?
– Серьезных изменений с точки зрения географии, появления новых участников мы сейчас не отмечаем, хотя предприятия такую работу ведут. Наверное, сложно ожидать решение такой задачи в короткий отрезок времени. Хотя, конечно, расширение рынков – правильное направление.
– Если говорить о приемных мощностях берега, то это не только переработка, но и возможности для приемки, хранения.
– Совершенно верно. Какая у нас задача? Мы должны сформировать альтернативные возможности для переработки и доставки полученной продукции до конечного потребителя. Нужно учитывать, что основными конечными потребителями продукции глубокой переработки являются Европа, Северная Америка. Есть перспективы развития внутреннего рынка.
И решая задачу развития перерабатывающих мощностей на Дальнем Востоке, на Камчатке, нам необходимо добиваться расширения каналов транспортировки и создания холодильных емкостей для накопления готовой продукции.
Сейчас естественным путем у нас развивается транспортно-логистическая составляющая. Например, компания «Сероглазка» реализует проект по наращиванию объемов поставок через свои терминалы. Она также увеличила холодильные мощности. Но если мы все-таки говорим о необходимости формирования здесь альтернативного способа переработки столь значительного объема – порядка 700 тыс. тонн минтая, то нужно под них создать не только перерабатывающие производства, но и инфраструктуру для хранения и доставки до конечного потребителя.
Под это все тоже, конечно, необходимы значительные инвестиции, и если говорить о комплексной поддержке модернизации отрасли, то это должны быть стимулы для строительства не только фабрик и судов, но и холодильных мощностей и мощностей по обработке рыбных грузов.
Маргарита КРЮЧКОВА, газета « Fishnews Дайджест»
Март 2021 г.
