Через четверо суток на судно пришли с проверкой. Старший инспектор ГМИ Михаил Липанов в ходе нее никаких нарушений не обнаружил, акт проверки подписал, и СТР «Чапаево» продолжил работу в обычном режиме.
А еще через месяц с лишним на базу сейнерного флота и капитана СТР внезапно было заведено дело. Северо-Восточное пограничное управление Береговой охраны ФСБ РФ потребовало судно арестовать, предприятие оштрафовать, продукцию конфисковать. Начались суды.
Генеральный директор ОАО «Северо-Курильская база сейнерного флота» Александр Литвиненко называет ситуацию «произволом» и намерен добиваться прекращения дела об административном правонарушении.
- Александр Яковлевич, по каким основаниям Камчатский краевой суд отменил решение городского суда? Какие доводы горсуда оказались неправомерными?
- Отменил ввиду явных нарушений. По сути, собственных доводов у принимавших решение по нашему делу в городском суде Петропавловска-Камчатского и не было. Текст постановления суда слово в слово повторяет текст ранее составленного в Северо-Восточном управлении БО протокола об административном правонарушении. Мы отправили оба этих текста на независимое лингвистическое и автороведческое исследование в Автономную некоммерческую организацию «Центр судебных экспертиз по ЦФО» и получили тому подтверждение. Теперь у меня есть все основания полагать, что постановление городского суда от 25 июня готовили либо сами дознаватели пограничного управления, либо оно писалось под их диктовку.
- А какие, на ваш взгляд, основания могут быть для прекращения административного преследования?
- Это дело с самого начала основано на нарушении законодательства должностным лицом Северо-Восточного пограничного управления Береговой охраны.
Если старший государственный инспектор ГМИ СВПУ БО ФСБ России Михаил Липанов в момент проверки СТР «Чапаево» усомнился в законности действий капитана и членов экипажа, то он был обязан, в соответствии с требованиями Кодекса об административных нарушениях Российской Федерации, незамедлительно, то есть здесь же, 1 февраля 2012 года, возбудить дело об административном правонарушении и приступить к его расследованию. Этого сделано не было. Вместо этого был составлен акт о благополучно завершившейся проверке судна, но при этом инспектором с судна был изъят ряд документов.
Вслед за этим потянулись другие нарушения. Вопреки законодательству и несмотря на собственноручно подписанный акт проверки, Михаил Липанов инициировал собственное частное расследование. То есть, вне процессуальных рамок дела об административном правонарушении должностные лица ГМИ начали делать запросы в различные организации. Цель была одна – добыть доказательства нашей вины любыми средствами.
- Но сотрудники ГМИ, вероятно, в курсе того, что незаконно полученные ими сведения и доказательства не имеют никакой юридической силы?
- Это никого не останавливает, поскольку при сложившейся системе действует полная безнаказанность.
Позвольте, я процитирую Протокол о возбуждении административного дела. Вот что пишут сами дознователи Северо-Восточного управления 3 марта – через месяц после проверки судна.
«В силу части 3 статьи 28.1 КоАП РФ, дело об административном правонарушении может быть возбуждено должностным лицом, уполномоченным составлять протоколы об административных правонарушениях, только при наличии хотя бы одного из поводов, предусмотренных частями 1 и 1.1 настоящей статьи, и достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения.
На момент проверки 1.02.2012 г., в связи с недостаточностью данных, указывающих на наличие административного правонарушения, должностным лицом ГМИ Северо-Восточного ПУ БО ФСБ России, дело об административном правонарушении возбуждено не было. Однако, в целях сбора достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения, должностным лицом ГМИ Северо-Восточного ПУ БО ФСБ России были направлены запросы в различные учреждения и организации». Далее идет перечень этих запросов.
- Странно. Почему нельзя было действовать в рамках закона? В момент проверки инспектору ГМИ надо было всего лишь вынести определение, предусмотренное в таких случаях Кодексом, и затем спокойно заниматься расследованием.
- А я вам объясню, почему. В этом случае, согласно законодательству, мы могли бы участвовать во всех экспертизах по делу. Должностные лица Северо-Восточного управления обязаны были знакомить нас с материалами, мы бы имели законное право просить о привлечении в качестве экспертов указанных нами лиц, право задавать вопросы экспертам.
- Короче говоря, при сборе доказательств пограничное управление также нарушило сразу несколько статей законодательства.
- Я ни в коей мере не считаю всех, кто там работает, нарушителями, коррупционерами, использующими служебное положение в личных целях. Там много достойных людей и хороших специалистов. Но в целом, я считаю, при попустительстве руководства управления, сложилась система уничижительного отношения к рыбаку. Для некоторых инспекторов рыбак – это обязательно преступник, который обязан платить мзду. Иначе его замучают проверками, оштрафуют, отберут у него пароход. Нигде, кроме Камчатки, такого произвола нет – ни на Сахалине, ни в Приморье. У нас чуть что, – судно арестовывают и тащат в Петропавловск-Камчатский. Хотя по закону полагается вести его в ближайший порт.
После того как наша история получила огласку, предприятие стало испытывать колоссальный пресс. Суда «Северо-Курильской базы сейнерного флота» проверяют по несколько раз каждый месяц. Дошло до того, что все тот же старший государственный инспектор Липанов при проведении последней проверки СТР «Экарма-3» заставил прервать работу судна, только выставившего промысловые порядки и осуществлявшего траление. Обычно пограничные органы дают закончить этот процесс, а проверку назначают в месте выборки трала. Чем я должен объяснить себе такое поведение инспектора? На мой взгляд, это ни что иное, как его личное (а, может быть, и его начальства) желание создать предприятию наибольшее количество препятствий и сложностей.
- А что сейчас происходит с СТР «Чапаево»?
- Оно продолжает работать, поскольку решение о его конфискации не вступило в законную силу в связи с продолжением судебных разбирательств. Кстати, пограничное управление и его пресс-служба не имели законного права объявлять нас нарушителями до того момента, пока решение не приобретет законной силы.
- Я правильно понимаю суть: подозревается, что квоты Северо-Курильской подзоны экипажем СТР «Чапаево» освоены в Западно-камчатской подзоне, так как, по мнению инспектора, менее чем за два часа снюрреводом нельзя поднять на борт 75 тонн минтая?
- Во-первых, у нас достаточно квот как в одной, так и в другой подзоне. Поэтому ловить в одном месте, а имитировать заметы в другом не было никакой необходимости. Кроме того, у нас имеется заключение, что сделанная запись треков по GPS отражает характер движения судна на лову и подделать эту траекторию невозможно, иначе она будет иметь совершенно другую конфигурацию. Во-вторых, изготовитель нашего снюрревода представил заключение, согласно которому можно поднять не только 75, но и свыше 90-97 тонн. Кроме того, в деле имеется справка КамчатНИРО об уловах целого ряда СТР проекта 420, где наши 75 тонн за один замет – это далеко не рекорд. Что касается времени, то тут вообще не может быть никаких нормативов. Даже в экспертных заключениях, которые собрали дознаватели пограничного управления, временные отрезки на ту или иную операцию существенно разнятся. Эксперты едины в одном: время на замет зависит от мастерства и слаженности команды. И это, по моему глубокому убеждению, основа основ успешной рыбалки. Кто бы что ни говорил, а у нас есть видеосъемка, где наш мастер достает 24-метровый куток за 2 с половиной минуты!
Однако главное заключается не в этом. Главное – почему я должен доказывать в суде умение экипажа судна эффективно работать на промысле? Почему я должен объяснять ничего не понимающим в промышленной рыбалке, но зато умеющим штамповать решения на основе обвинительного протокола нюансы техники лова, повышающего уловистость снюрревода? Для чего все это издевательство?
Если бы в наших действиях был состав административного правонарушения, уверяю вас, природоохранная прокуратура уже давно заинтересовалась бы этим делом и включилась в процесс. Она всегда начеку.
Но пока есть только протесты военной прокуратуры по поводу беззаконий, творимых пограничным управлением в отношении нашего предприятия.
- Но городской суд Петропавловска-Камчатского должен был принять во внимание ваши аргументы.
- О чем вы говорите! Судом было отвергнуто даже заключение изготовителя орудия лова. По той причине, что он не указал, в каком именно месте этим снюрреводом можно поймать до 97 тонн рыбы!
Я отдаю себе полный отчет в том, что мне приходится идти против сложившейся системы. Что у нас, извините за выражение, лавки на базаре лучше защищены законом от чиновничьего произвола, чем рыбаки. С этой системой биться в одиночку очень тяжело.
- Ну, почему же в одиночку? Я видела на днях в одном из центральных СМИ открытое письмо ваших коллег в адрес руководства страны. Меня поразило как раз количество подписантов – порядка пятидесяти капитанов судов Дальневосточного бассейна.
- Да, нужно объединяться, иначе нас всех порвут поодиночке.
Елена ФИЛАТОВА, РИА Fishnews.ru
Июль 2012 г.
