И кабан, и рыба

В отношении наступившего года многие люди говорили сдержанно, явно сомневаясь, какой же все – таки он по восточному календарю, то ли кабана, то ли свиньи, имея в виду принципиальные различия в них. Впрочем, есть еще и третья группа людей, не признающих привязку наступившего временного отрезка к любому животному, считая: «И что он дался россиянам этот восточный календарь. Помешались на нем, что ли?» С ними можно согласиться на сто процентов. Вместе с тем нужно иметь в виду, что принципы средневековья азиатских стран прочны. Они же в последние десятки лет овладевают россиянами. В том числе христианами.
Воспользуемся тем, что, как поговаривают, 2007 год все-таки, согласно тому же восточному календарю, считается годом кабана, и отнесем это понятие к сугубо светской жизни, поговорим о кабане-рыбе, которую наверняка помнят многие дальневосточники по изысканному вкусу копчености из нее. Для этого вернемся к событиям, происходившим 40 лет тому назад (своеобразный юбилей), связанным с вовлечением ее в сферу рыболовства нашими рыбаками. Дело было так.
В 1967 г. производственное объединение «Приморрыбпром» закупило на европейской верфи крупное рыболовное судно типа РТМ, дав ему название «Астроном». Во время весьма протяженного перехода во Владивосток капитану предписывалось осуществлять рыбопоисковые работы в открытых водах с целью расширения районов рыболовства. При этом основное внимание должно было уделяться северной части Тихого океана.
«Астроном», обогнув южноамериканский материк, как полагается, у мыса Горн, продвигался к северу. Над Гавайским подводным хребтом рыбопоисковая аппаратура вдруг выхватила из морской пучины мощные скопления какой-то рыбы, зависающие над скалистыми вершинами одной из банок в северо-западной части хребта (Милуоки). На глубинах 160-700 м выполнено одно траление, другое… Каждый раз тралы приносили какую-то рыбу. Больше ее попадалось на 400-600 м. Какова ее видовая принадлежность – никто из участников рейса толком сказать не мог. Это был ноябрь 1967 года.
По этому поводу капитан запросил ТИНРО. Из института последовал запрос на «Астроном»: сообщите возможно подробное описание вылавливаемой вами рыбы. Ответ не заставил долго ждать. Судя по поступившей от моряков далеко не полной характеристике рыбы, ученые института с божьей помощью «узнали» ее видовую принадлежность, хотя в этом был известный риск. Тем не менее, на судно полетела информация, что промышляемая вами рыба является «пристипомой». Вскоре на обнаруженные скопления прибыли несколько наших крупных траулеров, которые приступили к промыслу уже в декабре.
Рейс приближался к концу, и экипаж, довольный итогами работы, по приходу во Владивосток ждал всяческой похвалы. Но не тут-то было. Проблемы нарастали, как снежный ком.
В рыбном порту оказалось, что доставленная рыба (почти полный трюм) фактически оказалась вовсе не «пристипомой», а родственной ей «кабаном-рыбой». Такой вердикт вынес опытный ихтиолог-систематик ТИНРО Владимир Федоров после тщательных исследований разных ее признаков. Ну, что ж, если «кабан-рыба», значит пусть так и будет, вняло этому рыбацкое руководство. Установление истинного названия рыбы закрывало разные недоразумения, которые могли возникать при реализации продукции.
К этому важно добавить, что до этого случаи поимок «кабана» были известны в самых различных, далеко удаленных друг от друга районах Тихого океана – у южноамериканского побережья (мыс Доброй Надежды), Британской Колумбии, Новой Зеландии, Японии. Но все это было в единичных экземплярах. Неожиданное обнаружение крупных скоплений ее на Гавайском хребте оказалось «взрывом» в рыбацких кругах, сулило немалые перспективы наращивания уловов, в которых так нуждались дальневосточные рыбаки!
Однако вскоре возникла очередная закавыка.
При просмотре образцов рыбы санитарной инспекцией рыбного порта оказалось, что внешний вид ее далеко не безупречен с точки зрения зараженности. При исследовании образцов, доставленных в лаборатории паразитологии морских животных ТИНРО, Юрий Курочкин заключил, что встречающиеся на кабан-рыбе паразиты являются пиннеллами, представляющими собой паразитических рачков. Они прикрепляются к бокам, спине, брюшку рыбы иногда в количестве до десятка экземпляров и более. Только что отпустившие хозяина, они на его теле оставляют черные пятна – ранки с уплотненными краями. Спустя какое-то время ранки зарастают бесследно. Когда же «дырки» свежие или застаревшие, рыба приобретает неприглядный вид. Если к тому же тело рыбы усажено пиннеллами, это вызывает прямо-таки крайнее отвращение к ней.
К слову, этими паразитическими рачками поражаются многие рыбы. Нет – нет, да и придают они хлопот рыбакам. В этом отношении вспоминается следующий случай, имевший место в 1965 году.
Тогда, после обстоятельного обследования на одном из судов ТИНРО обширного приэкваториального района северо-западной части Тихого океана, были выявлены внушительные скопления парусника, о которых вскоре было сообщено тунцеловной базе «Светлый Луч». Ее тунцеловные мотоботы успешно вели промысел, улов доставлялся на плавбазу. Судовых технологов привлекло внимание изобилие на поверхности парусников каких-то странных паразитов. Вскоре выяснилось, что это пиннеллы. Доставленных на плавбазу парусников стали освобождать от паразитов, вычищая пораженные места.
Но вернемся к кабан-рыбе. После того, как вопрос о ее зараженности был закрыт, доставляемая во Владивосток рыба после придания ей надлежащего внешнего вида, на удивление хорошо расходилась через торговую сеть в свежемороженом, консервированном, копченном видах. Особенно пользовалась спросом копченая.
Между тем на промысле складывалась следующая ситуация.
Наши рыбаки, начав лов кабан-рыбы на банке Милуоки в конце 1967 года, в последующем вели его с нарастающей интенсивностью. Уже в 1969 г. вылов достиг 143,1 тыс. тонн, но уже к 1972 г. былые крупные скопления потеряли свое значение и там было добыто всего лишь 0,1 тыс. т. С вовлечением в сферу рыболовства скоплений на разных близлежащих и отдаленных банках Гавайского хребта в 1973 г. все-таки удалось добиться вылова 170,6 тыс. т, а в 1977 г. – только 0,4 тыс. тонн. Аналогичная ситуация происходила и у японских рыбаков, которые начали осваивать ресурсы на банках почти одновременно с российскими, узнав от них по эфиру промысловую ситуацию. Одновременно происходило быстрое уменьшение уловов на промысловое усилие (траление, судосутки).
Данное обстоятельство было обусловлено уменьшением запасов под чрезмерно интенсивным промыслом. По оценкам специалистов, первоначальный промысловый запас кабан-рыба составлял 450, а в 1977 г. т – только 9 тыс. т. Продолжение промысла не имело смысла, поскольку он оказался экономически невыгодным, и поэтому был прекращен.
Спустя какое-то время наши суда нет-нет да и «заглядывали» на некогда богатые запасами кабан-рыбы банки. Однако их неизменно постигало разочарование.
Иной может бросить реплику, куда, мол, смотрел ТИНРО, ведь было допущено непоправимое безобразие с промыслом кабан-рыбы! Институт как раз предостерегал промышленность о возможных последствиях несоблюдения рекомендаций по промыслу, но они промышленностью были проигнорированы. Вообще же соблюдение хотя бы элементарных принципов рационального рыболовства в том районе, находящемся под прессом рыбаков разных стран, было возможным в случае придания ему статуса международного регулирования.
Надежды на восстановления былых запасов «кабана» представляются безнадежными, во всяком случае, в обозримом будущем. Уже в то время и особенно в последующие годы на банках, несомненно, произошли необратимые структурные перестройки в донно-придонной ихтиофауне. Ведь она находится на ограниченных по площади подводных банках в специфических условиях, поэтому легко ранима.
Между тем, судя по разной информации, японские рыбаки на те банки нет-нет да и наведываются, срезая тралами воспрянувшие косячки рыбы.

Василий Снытко