Митаевая путина Охотоморья забуксовала?

Общий допустимый улов минтая в Охотском море в нынешнюю путину оценивается в 899,4 тыс. т, который распределяется по отдельным промыслово-статистическим подзонам следующим образом: Западнокамчатская – 311,4, Камчатскокурильская – 220,0, Североохотоморская – 289,6, Восточносахалинская – 48,4 тыс. т.

По состоянию на середину марта (за 69 дней) величина вылова в первых трех подзонах (у восточного Сахалина промысел из-за ледовых условий ведется в другое время) суммарно составила 62%. В двух камчатских подзонах осталось работать 16 дней (по 31 марта), за которые необходимо выбрать более 36% допустимого вылова. В Североохотоморской подзоне осталось работать 26 дней (до 10 апреля), в течение которых предстоит реализовать остаток, исчисляемый величиной более чем в 40% от разрешенного вылова.

Вполне понятно, что промышленность в указанные сроки не уложится. Иной скажет: ну и что же. Остатки лимитов рыбаки подчистят осенью. Так-то оно так. Но там качество продукции будет несколько другим, икры уже не будет. А она, как известно, ценится «на вес золота».

Иной может заметить, что рыбаки сделали этот выбор сами, и что сырье из осеннего минтая тоже имеет свои плюсы. В это время откормленная за лето рыба имеет в своем теле повышенное содержание белков и других веществ, ценных для питания человека.

Между тем, недоосвоение ресурсов минтая в нынешнюю путину в немалой степени связано с недостаточным обеспечением промыслов добывающим флотом. Более того, работающие там суда в большинстве случаев по всем параметрам давно уже устарели, не могут эффективно ни проводить траловые операции, ни вести переработку сырья.

Существенным тормозом эффективного прохождения путины в Охотском море является наличие двух подзон – Западнокамчатской и Камчатскокурильской (речь идет именно применительно к промыслу минтая). Доподлинно известно, что в этих подзонах облавливается единая популяция, молодь которой локализуется в определенных местах камчатских вод. В связи с этим в ряде случаев она встречается в приловах в недопустимой доле, что значительно тормозит деятельность добывающего флота.

Обоснования ведения промысла минтая без учета районирования прикамчатских вод высказываются и учеными, и рыбаками в течение нескольких лет. Исчерпывающие предложения направлены в вышестоящие инстанции, но, как говорится, воз и ныне там. Видимо, там недосуг вникать в эти периферийные бумаги, потому они и подвергнуты забвению. Однако этот вопрос не снимают ни ученые, ни рыбаки.

Вот и в нынешнюю путину прилов молоди в повышенных объемах у Камчатки с новой силой будоражит рыбаков. Они осознают, что прилов молоди, которая в перспективе составит уловы крупных рыб, надо всячески сокращать. Однако это тормозится отсутствием возможности перехода судов из одной подзоны в другую для облова единого запаса.

Некоторые специалисты, занимающиеся изучением минтая и не понаслышке владеющие ходом использования его ресурсов, придерживаются мнения, что промысел может продолжаться в обычном режиме. Навязывание каких-либо особых мер, касающихся прилова молоди, не требуется. Есть правила рыболовства, которые рыбаки должны неукоснительно соблюдать. Вмешательство в дела рыбаков в данном случае излишне.

Хотя в ряде случаев имеет место и другое. Некоторые структуры и принципы управления рыболовством минтая остались еще с советских времен. Это же относится к «минтайному штабу», заседающему в Москве, осуществляющему чуткое руководство промыслом минтая в Охотском море с расстояния в 9000 километров. Какая тут уж оперативность! Слава Богу, что он почти никак не вмешивается в промысел.

Иными словами, управление рыболовством минтая в Охотском море требует совершенствования.

Однако это не предполагает ежедневное вмешательство в работу рыбаков. Ловить рыбу они умеют и в этом плане в особых подсказках с берега вроде бы не нуждаются. Другое дело – необходимо оптимизировать промысел в соответствии с реальным состоянием ресурсов минтая, популяционным составом, поведением и распределением.

Василий СНЫТКО