Очередной ежегодник:

Далее приводится с некоторыми сокращениями содержание трёх глав книги, написанной А. Мейсельманом, работавшим переводчиком (цуяку-сан) на промыслах АКО, обслуживавшихся японскими рыбаками. Книга «Лам» (от «Ламское», то есть Охотское море) была написана в 1929-1930 гг. и выпущена в свет издательством «Молодая гвардия» в 1931 г. Она включает любопытные сведения о работе рыбных промыслов, о нравах, царивших в среде русских и японских рабочих.

Только что отошёл обед у японцев. Рефрижераторы вчера даже не смогли принять так много рыбы сразу, и часть вернули наши кунгасы в двенадцать ночи для обработки и засолки на промысле.

По световым сигналам с моря сендо понял всё, и ещё до прибытия кунгасов промысел закипел. Сендо выгнал всех на работу: механика, поваров, каракурибан, уборщиков, больных, писаря, старшинок и даже семейство сторожа Мальцева с девяностолетней бабушкой и трёхлетней Тонюшкой. Работа закипела под круто заваренной ночью. Обрывки старого невода свертывались в шары, пропитывались нефтью и вот — на кончиках пик огненная сигнализация с берега. У нас это сигнал благоприятных направлений и валов.

Пробившиеся сквозь прибой кунгасы затаскиваются паровой лебёдкой на берег. Блоки подхватывают сетные мешки с рыбой — стропы, и стропы, взлетев над высоким помостом — рыборазделочной пристанью, — оседают на неё. Враз механически выдергивается сетное дно, и опорожнённый строп снова на блоке взвивается на воздух, роняя запутавшиеся, застрявшие в ячее рыбины.

На пристани-помосте несколько десятков человек, но толчеи нет; их производственная сыгранность так точна, их трудовая мизансцена — место каждого в каждый данный момент — так выработана, что всезахлёстывающая быстрота — здесь не прыжок, не вспышка, не перенапряжение, а норма.

Резчики рассекают рыбе брюхо и выбрасывают внутренности, мойщики крюками-пиками накидывают рыбой колоды, стоящие у одного борта пристани. Вода по десятку тонких резиновых трубок умело вводится и направляется куда нужно; снизу под другой борт пристани подкатываются вагонетки декавильного пути; рыбьи внутренности тотчас откатываются в глубокую яму за чертой промысла (на наших промыслах рыбные отбросы не утилизировались). С третьего борта пристани по маленькой лестнице сбегают и взбегают носильщики с корзинами на спинах. Вымытая рыба тотчас же поступает или в сухой японский посол (ряд рыбы, ряд соли) или в чаны с солёной водой (тузлуком на русский посол).

Центр промысла кипит ночной работой, пристань подобна территории киносъёмки, залита светом карбидных фонарей. Чу, меж молчаливо работающими мелькают люди с круглыми корзинами в руках, что-то ловят на лету, что-то собирают на помосте, куда-то исчезают и снова вьются вокруг резчиков и слышится по временам русская матерная ругань — это икрянщики (даже на японских концессионных промыслах приглашают русских икрянщиков, так как японская обработка икры много хуже).

Ночь проходит, оставив только усталость для безразличных к промысловому делу, а для других выросшие «горы» японского сухого посола и набитые рыбным накромсанным фаршем брезентовые засольные чаны-цистерны.

Рыба резко спала сегодня; и вот тишина стоит на суше и на море, и японцы покончили с улучшенным на сегодня обедом. Отдыхают. Опутанный сторожкой дрёмой, промысел тих, тих, тих…

Многие распоряжения сендо с берега на невод также передаются развитой местной системой — профессиональной сигнализацией. Ещё более сигнализация развита на японских концессионных промыслах. Концессии начинаются в десяти километрах от нас; берег там слегка загибается, и нам с наблюдательной вышки промысла — скворечника и постоянного тронного седалища сендо — отлично видны в призматический бинокль японские рыбалки.

Когда из Охотска едет на катере инспектор Дальрыбы, он проезжает сначала вдоль аковских промыслов, а потом уже попадает к японцам в чаянии накрыть где-нибудь на неводе накладную сеть, снять невод и по договору взыскать с арендатора промысла тридцать тысяч рублей штрафу.

Японские промыслы не соединены телефоном, но как только на неводе первой же японской рыбалки услышат далеко разносящийся по воде шум двигателя катера, можно сказать с уверенностью, что вся линия японских промыслов на десятки километров тотчас узнает, что идёт дальрыбовский катер (кстати, на редкость шумно работающий мотор помогает парадности выступления). Через некоторое время японцы уже точно знают, кто на катере — участковый промысловый досмотрщик, которого японцы изображают, приставив ко лбу кулак, изображающий вышитую бляху дальрыбовской кокарды, или сам инспектор — два кулака ко лбу, один на другом.

Как это происходит, ведь у японцев нет телефона? В ясный день, когда над дальними японскими промыслами вместо вьющегося лёгкого дымка вяло работающей паровой лебёдки поднимется вдруг столб чёрного густого дыма, да ещё так, да ещё этак — наш наблюдатель с вышки сплетничает мне в рупор о некоторой ажитации у концессионеров… Впрочем, этот знак тревоги на японских промыслах, может быть, просто заставляет подтянуться, подобраться, почиститься перед смотром.

Один за другим покидают нас японские рефрижераторы. Последний отошёл с полным грузом нашей рыбы в обстановке сказочной и великолепной. Серое небо прорвалось над судном длинной полосой сверкающей лазури. Под ней с пятнадцатимильной скоростью проходил белый-белый корабль. Он прощально салютовал промыслам, и с нашей паровой лебёдки ему ответили двумя гудками, сдержанно и с достоинством. Только когда пароход совсем скрылся, лазоревый прорыв вдруг разлетелся, и мы, взгрустнувшие было о светлом корабле, о серости и скудости нашего окружения, увидели вдали маленькую дымилку, а вокруг себя заигравший, заволновавшийся работой и оживлением промысел…

В Ленинграде на верхнем этаже зоологического музея Академии наук сидят и висят все эти продукты моря, начиная от тёмно-красного японского краба в сажень величиной и до нашего Paralitodes Kamtchatika, которого я бы охотнее назвал краб-филолог, вернее фонетист, так как он действительно очень привязан к букве, или звуку [р]. Краб этот ловится только в месяцы с буквой «р»: сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март, апрель и… стоп. Июнь, июль, август ему не по нраву, и он в них не вкусен и даже ядовит — это форма его протеста.

Драп, арап, шкраб, царап,

Круглый красный крепкий краб.

Красный и круглый, так сказать, распространительно и больше для красного словца, чтобы картавящим мальчикам побережья избавиться от ига сухопутной формулы: «На горе Арарат растёт крупный виноград».

В начале прошлого века наивная наука так рассуждала о крабах: «С сентября становятся лучше и содержатся в одинаковом состоянии до мая… Почётный доктор Б. отзывался, что это (крабы) есть звено, соединяющее три царства природы: минералы, растения и животные. Кожух оных, составленный из известковой материи, принадлежит к первому; иглы на поверхности кожи есть растения и сходствуют особенно запахом; наконец, внутренности суть животное. Он думает, природа подобными произведениями дарит бедные страны, чтобы уравнять их в щедротах с другими».

Плавучие консервные заводы — краболовы Дальгосрыбтреста — добывают крабов на утеху, главным образом, заграничным гастрономам, которые расплачиваются за них валютой. В год 300 тыс. ящиков крабоконсервов дают 10 млн. руб.

Завод-краболов — водоизмещением в 2-3 тыс. тонн, ход его невелик, но автономность краболова на 4-5 месяцев требует больших угольных ям и удобных помещений для 200 чел. рабочих, из которых половина занимается ловом, половина – обработкой. Плавучий завод-краболов вдвое продуктивнее берегового завода. Жизнь и работа на краболове тяжела. Месяц за месяцем проходит, а вокруг те же люди, то же море.

Любезный автору Ленинград редко встречается с людьми и продукцией Тихого океана. Осенью 1928 г. Всесоюзное общество культурной связи с заграницей привезло в Ленинград труппу первейших в мире актёров театра Кабуки. Зимой 1929 г. Ленинградский союз потребительских обществ привёз вагон сырых мороженых крабов. Кабуки не оценили, а крабы сами испортились.

Тихоокеанское реноме в Ленинграде нуждается в укреплении.

Заключительную рубрику «Честь, доблесть, слава» составляет статья научного сотрудника Камчатского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии Олега Григорьевича Золотова «Первые награды отличников рыбной отрасли». В ней рассказано об истории создания нагрудных знаков, вручавшихся за выдающийся труд. Как указывает автор, «самые первые почётные знаки работников рыбной промышленности “Отличник пищевой индустрии СССР”, “Отличник рыбной промышленности СССР” и “Отличник соцсоревнования Наркомрыбпрома (Минрыбпрома) СССР” были предметом особой гордости награждённых на протяжении всей их жизни, даже в сравнении с орденами и медалями, которыми некоторые из них удостаивались впоследствии».

В начале мая 1939 г. Наркомрыбпром СССР для поощрения наиболее отличившихся работников учредил свои ведомственные награды: почётный знак «Отличник рыбной промышленности СССР» и «Похвальная грамота стахановца в борьбе за изобилие рыбных продуктов».

Знаки «Отличник рыбной промышленности СССР» выпускались по заказу Наркомрыбпрома СССР на эмальерной фабрике ЛЕНИЗО и изготавливались из серебра 916-й пробы. Название изготовителя маркировано на прижимной гайке винтового крепления и на оборотной стороне знака, здесь же вырезался штихелем (а у поздних выпусков выбивался пуансоном) порядковый номер знака. Накладная часть в виде картуша с изображением промыслового судна покрыта красивой перламутровой эмалью.

Уже в начале 1940 г. передовикам рыбного хозяйства страны вручались другие знаки, меньшего размера и несколько изменённого дизайна с текстом «Наркомрыбпром СССР. Отличник социалистического соревнования». Такое изменение дизайна по прошествии менее чем одного года с начала выпуска с большой долей вероятности можно связывать с выходом правительственного постановления об унификации размеров и типов знаков отличия, учреждаемых народными комиссариатами.

Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) № 1094, уделившее внимание ведомственным знакам, вышло 14 ноября 1939 г. Им учреждались новые знаки отличия для наркоматов, ранее их не имевших, утверждались уже существовавшие, а также вводились лимиты на размеры наркоматовских знаков отличия и нормы использования драгоценных металлов при их изготовлении. Так, расход серебра на один знак не должен был превышать десяти граммов, а золота (толщина золочения 3 мкм) — не более тридцати миллиграммов.

Существовавший к этому времени знак «Отличник рыбной промышленности СССР», имея вес почти пятнадцать граммов, не вписывался в установленный десятиграммовый норматив и не мог быть утверждён в прежнем виде. В новом варианте знака в названии появились и признаки ведомственной принадлежности («Наркомрыбпром»), прежде отсутствовавшие.

Вполне возможно, учитывая инерционность советской бюрократической системы, что награждения знаком «Отличник рыбной промышленности СССР» производились и после 1939 г., но крайне маловероятно, чтобы продолжался выпуск старых знаков уже после учреждения нового наркоматовского знака.

Модифицированный знак «Наркомрыбпром СССР. Отличник социалистического соревнования», как и предыдущие, первоначально штамповали из серебра. Заказ на его выпуск был размещён на Ленинградском монетном дворе (ЛМД), где он и изготавливался до середины 1941 г. Порядковые номера начали новый отсчёт с первого, на обороте знаков кроме номера, вырезавшегося штихелем, штамповалось клеймо «МД». С началом войны и эвакуацией ЛМД на Урал, в г. Краснокамск Пермской области, выпуск наркоматовских знаков после некоторого перерыва возобновился. Однако теперь, в условиях необходимости экономии драгоценных металлов, они стали выпускаться из бронзы, с чернением или без него, с золочением некоторых элементов, в частности, рыб, или без золочения. Порядковая нумерация бронзовых знаков продолжала ранее начатую для знаков из серебра.

И в предвоенные годы, и в годы войны многие труженики Дальнего Востока и, в частности, Камчатки были удостоены почётных наград Наркомрыбпрома СССР. Ряд заслуженных работников рыбной промышленности Камчатки: рыбаков, моряков-транспортников, тружеников колхозов и береговых рыбокомбинатов, представителей рыбохозяйственной науки был отмечен почётным знаком. Так, в 1941 г. в структуре АКОфлота при общей численности 522 человека 22 моряка были награждены знаками «Отличник рыбной промышленности», а 17 — похвальной грамотой.

В числе награждённых находились заслуженные, известные на Камчатке люди. Как пример приведём приказ Народного комиссара рыбной промышленности СССР А.А. Ишкова № 728 от 20 декабря 1944 г. о награждении «за добросовестный труд и вклад в обеспечение страны продовольствием» ряда видных учёных Камчатской станции Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии: Ф.В. Крогиус, Е.М. Крохина, И.И. Лагунова, К.И. Панина, И.А. Полутова, Р.С. Семко и других знаком «Отличник социалистического соревнования» и ценным подарком. В качестве последнего служили отрез на костюм либо часы.

С. Гаврилов