О лососях, дрифтерах и всем остальном…

В начале рабочей встречи главы Росрыболовства с журналистами руководитель центра общественных связей этого ведомства Александр Савельев пожелал сообщить: «Наши коллеги, которые готовили нашу встречу, видимо, немного переусердствовали, и здесь был произведен жесткий отбор тех журналистов и СМИ, которые здесь присутствуют. Хочу коллегам сообщить, что руководитель ФАР не боится отвечать и на каверзные вопросы».

Представитель пресс-службы правительства края тут же заявила, что ошибка была исправлена и все, кто пожелал, на эту встречу получили доступ.

В действительности же приглашение на эту встречу журналисты «РК» и другие из числа опальных получили в последний момент. Но на штабе лососевой путины они, естественно, не присутствовали. Как и на «летучей» пресс-конференции в аэропорту, поскольку попавших в «черный список» туда не пригласили. Чья в действительности это была инициатива, пусть выясняют те, кому это положено (хотя вряд ли это тайна). А нам это не интересно. Потому что все, что происходило на всех официальных мероприятиях, коллеги записывали на диктофоны, и «РК» имеет вполне цельную картину происходившего. Так что будем анализировать услышанное и делать соответствующие выводы.

Поскольку и на штабе, и на отдельных обсуждениях, и затем на встрече с журналистами разговор затрагивал всего несколько основных тем, то на них и обратим свое внимание.

Нужны ли Камчатке рыбоводные заводы?

Крайний: «Мы эту тему сегодня обсуждали. Мнения делятся. Как говорят ученые (словами Бочарова), если река пустая, мертвая, то завод нужен. Если есть естественные нерестилища, то не нужен. Но тут же начали дискутировать – что значит «мертвая река». А если она сегодня дает 30 % того, чего давала лет 20 назад – она мертвая или как? Поэтому мы договорились так – мы должны составить программу для Камчатки по развитию всего рыбохозяйственного комплекса в целом и, конечно, первую скрипку в этой работе должны играть правительство края и местное министерство рыбного хозяйства. С тем, чтобы в том числе посмотреть, где ставить береговые заводы, где ремонтировать портпункты, где рыборазводные заводы ставить. Если будут условия софинансирования (если администрация края подведет инфраструктуру, частный бизнес или администрация построит стены), то мы, как ФАР, дадим все оборудование, самое современное японское для такого рода заводов. Я полагаю, что заводы строить нужно – их на Камчатке мало.

С другой стороны, те же ученые говорят – и слава богу, что их мало, есть естественные нерестилища, давайте не губить их. Мне кажется, что этим губить не будем, если будем ставить заводы в тех реках, где рыбы нет по тем или иным причинам. Мне представляется, что надо ставить заводы, но пока осторожно, на тех реках, где рыбы нет. Тем более что у нас сегодня есть возможность сделать такой вид деятельности привлекательным для бизнеса. Мы сегодня предлагаем бизнесу – вы ставите завод, выпускать мальков будете под нашим контролем, а после заполнения нерестилищ мы вам даем возможность правовым образом выловить излишних производителей. И тогда для бизнесмена появляется четкая возможность рассчитать, сколько он будет зарабатывать, содержа такой завод.

И государству выгодно, потому что мы снимаем нагрузку с федерального бюджета, и можем деньги, которые на воспроизводство нам выделяют, направить в другие регионы – там, где нет такой зависимости от выпусков и подходов. Здесь все легко считается по промвозвратам, по той же кете. Если ставится завод по выпуску кеты, то примерно можно посчитать на 10 лет, сколько будет подходить кеты. У осетровых биология другая, рассчитывать на промвозврат не приходится, и их надо поддержать из федерального бюджета – бизнес сюда не пойдет.

Мы сейчас обсуждаем вопрос о том, чтобы имеющиеся сейчас на Камчатке 4 завода предложить в аренду бизнесу, чтобы он мог заняться рыборазведением. Мне представляется это выгодным и интересным. Для государства – мы с себя снимаем нагрузку в виде содержания этого завода как выполнения госзаказа, для бизнеса тоже выгодно. Заводы, арендованные на Сахалине, работают, и работают очень успешно. И конечно же, частный бизнес гораздо более гибок, гораздо более разворотлив, чем государственная машина. Согласитесь, где речь идет о зарабатывании денег, это не совсем роль государства – оно не должно зарабатывать деньги. Было бы странно, если бы ФАР и ловило и продавало рыбу – нам надо другими вещами заниматься.

Я думаю, что заводы строить нужно, надеюсь в этом смысле на правительство Камчатского края, что будут предложения вместе с КамчатНИРО. Такой завод можем заложить уже в следующем году».

На штабе путины А. Крайний говорил о том, что на Сахалине 36 рыбоводных заводов. Причем, там четные и нечетные года практически сравнялись. Отсюда он делает вывод: и на Камчатке надо строить ЛРЗ! «Тогда оба начнут работать одновременно», – мечтает он. Несмотря на мнения и рекомендации ученых и практиков. И что интересно: вроде бы главный аргумент – о том, что искусственно выращенная рыба не является аналогом дикой, уступает ей и по всем биологическим качествам, и по цене – он и сам частично озвучивал, но перспектива каждый год получать рекордные подходы лососей (неважно, диких или заводских) его очень вдохновляет. Более того, даже озвученная на штабе путины информация о том, что на Сахалине с ее обилием рыбоводных заводов почти утратила естественные стада тихоокеанских лососей, главу Росрыболовства совсем не пугает и даже не смущает.

Впрочем, не смущает его не только это.

Дрифтеры

Эта тема уже несколько лет будоражит рыбацкую общественность. Однако в верхах на эту тему смотрят не столь серьезно, как в регионах, где этот вид промысла проявляется совсем не положительным образом. В итоге дрифтерный промысел японскими судами в экономической зоне России так и не прекращен, а объяснения тому даются поистине странные.

Но сначала факты, которые приводились на штабе путины. Итак, на северо-востоке Камчатки весьма существенный недобор нерки. Как полагает представитель региона, скорее всего, из-за японских дрифтеров, которые там перегородили весь Карагинский залив. На что господин Крайний бодро отреагировал: «В следующем году расставим суда по-другому, хаотично. Чтобы не мешали проходу рыбы. Усть-Камчатску ведь дрифтеры не помешали взять весь объем и еще добавку дали».

А может быть, и помешали? Кстати, еще надо бы и разобраться, почему на о. Беринга нормальные подходы рыбы начались только неделю назад, причем, когда вместе с неркой повалила и горбуша. Японцам ведь «простолюдинка» не нужна.

Более того, «дрифтерная тема» актуально звучит сегодня и в Чукотском округе. В уловах нерки до 15% объячеенной и горбуши – до 30%.

На заявление представителя Чукотки А. Крайний отреагировал вяло: ведь сведения об объячеенной рыбе то появляются, то нет. И в общем, по его мнению, процент не так велик, чтобы паниковать. А вот помнить надо, каких усилий, по его словам, нашей дипломатии в свое время стоило затащить их сюда, в нашу экономзону. И мы не сможем отказать японцам, сказал журналистам А. Крайний, иначе получим еще большую проблему – они войдут в «бублик» – «помните, там и польский флот, и китайский флот…».

Сразу вспомнился прошлый год. Андрей Анатольевич подробно рассказывал камчатским журналистам, почему японцам нужно разрешать промысел озерновской нерки: иначе те пойдут в Охотоморский «бублик» и будут там добывать ее бесконтрольно. Тогда камчатский журналист разъяснил ему, что в Охотоморском бублике японцам делать нечего, поскольку озерновской нерки там отродясь не бывало. Японцы же ставили дрифтеры в центральной части Берингова моря, выбирая ценнейший вид тихоокеанского лосося по ходу его миграции на нерест.

Что же сегодня имел в виду г-н Крайний, когда говорил о том, что перечить японцам нельзя, потому что они тогда уйдут в «бублик»? О чем он говорил? Если опять о центральной части Охотского моря, то это уже будет смешно. А если про центральную часть Берингова моря, то смешно вдвойне. В центральную часть внутреннего моря, каковым теперь является Берингово море, ни японцы, ни кто-либо еще зайти и тем более промышлять не может.

(Окончание следует.)

Елена ФЕДОРЧЕНКО, Максим ТРУШ.