Максим Бергеля: Амур должна объединить общая проблема – подорванный ресурс
Ситуация, которая сложилась в этом году на реке Амур и в Амурском лимане на промысле летней и осенней кеты, оказалась непростой для всех. Для науки и властей – потому что потребует серьезного анализа ситуации и, скорее всего, изменения подходов к оценке, организации и регулированию помысла. Для рыбопромышленников и местного населения – потому что ожидания очень многих не оправдались, и кто-то впервые увидел пустые сети и цеха переработки.
Свое видение ситуации и причин ее возникновения, а также предложения, как не допустить повторения такой картины на будущий год, высказывают все участники процесса. Представители ряда районов среднего Амура для консолидации и продвижения своей позиции даже объединились в новую ассоциацию – рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края. О том, какие выводы из нынешней лососевой путины для себя сделали члены этого объединения, Fishnews рассказал председатель АРУК Максим Бергеля.
– Максим Александрович, давайте начнем с цифр: как в этом году сложилась путина для предприятий вашей ассоциации?
– Прогнозы науки по подходам лосося на этот год для Хабаровского края на Амур и лиман были неплохими: более 35 тыс. тонн по кете и порядка 2,7 тыс. тонн по горбуше. В итоге по горбуше у наших предприятий в Ульчском и Комсомольском районах по нулям. По летней кете от рекомендованного объема мы освоили менее 7% и раньше времени добровольно прекратили промысел, чтобы пропустить хоть какую-то рыбу на нерестилища.
Вылов осенней кеты, на которую все очень рассчитывали, в Ульчском районе едва превысил 4 тыс. тонн. По остальным районам, расположенным выше по Амуру, общий вылов – немногим более 1,2 тыс. тонн. Таким образом, выделенный на наши районы объем осенней кеты мы смогли освоить лишь наполовину.
Отсутствие рыбы в наших сетях мы связываем с тем, что она просто не поднялась до наших районов. И, к сожалению, если у нас сети оказались пустыми, то это показатель того, что рыба не прошла и на нерестилища. А это самое плохое.
Все это в совокупности привело нас к некоторым выводам. И главный из них – причина подрыва запасов лосося в Амуре все-таки не в плавных сетях.
– Давайте уточним: плавные сети – это основное орудие лова для предприятий Ульчского и Комсомольского районов?
– Да, особенно это касается Ульчского района. Единственный ставник здесь находится на самой границе с Николаевским районом.
– Почему вы не можете использовать ставные невода, заездки?
– Дело в том, что на разных участках Амура есть свои природные особенности, и в Ульчском районе это большие глубины: 20-30 метров, а в районе Тырского утеса и вовсе более 80 метров. А ставные невода могут устанавливаться только на глубине не более 10 метров, как правило, 6-8 метров.
Плюс у нас сильные течения, особенности береговой полосы (крутые берега) – мы просто не имеем возможности использовать на промысле стационарные орудия. В то же время рыбаки в низовьях Амура, в лимане одновременно ловят и ставниками, заездками, и плавными сетями, т.е. происходит двойная нагрузка на ресурс.
– Как же вы в этом случае отнеслись к заявлениям регулятора о том, что предприятиям нужно готовиться к уходу от промысла плавными сетями?
– Рыбопромышленники наших районов конструктивно восприняли высказанную Росрыболовством позицию. Сразу приступили к поиску возможностей по использованию альтернативных орудий лова. Уже на осенней кете на участках предприятий Ульчского района работали специалисты Дальрыбвтуза в рамках соглашения с Фондом «Амур». К сожалению, отловить успели всего месяц и на фоне очень слабых подходов лосося, но результаты все равно есть, они будут направлены в научные организации, в Росрыболовство и создаваемые рабочие группы. На следующий год эти исследования будут продолжены.
Вместе с тем пока достойных альтернатив плавным сетям не найдено.
Считаю, важно отметить, что сейчас, выстраивая работу Ассоциации рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края на ближайшую перспективу, одной из главных целей мы определили сохранение ресурса в реке. И для нас эта задача стоит на одном уровне с защитой интересов членов АРУК. Т.к. каждый из нас прекрасно понимает: если не будет рыбы, то не будет и смысла строить планы по развитию бизнеса, развитию глубокой переработки водных биоресурсов. Надеемся, это понимают все пользователи на Амуре.
– Какие пути достижения этой цели – сохранения рыбы в Амуре – вы видите?
– Я уже озвучивал позицию нашей ассоциации по этому поводу: все-таки это отказ от использования на Амуре ставных неводов типа «заездок». Это кардинальное, но наиболее эффективное решение проблемы реального снижения нагрузки на водные биоресурсы Амура и лимана. Безусловно, это должно сопровождаться жесткой регламентацией технических характеристик, количества и условий использования плавных сетей, которые важно сохранить в качестве основного орудия лова на реке. Считаем, что это позволит лучше контролировать и регулировать нагрузку на ресурс.
– Да, вы предлагаете непростой вариант: поставить на весы два полярных решения проблемы. Тем более что и заездки, и плавные сети используются на Амуре уже более 100 лет, и оба орудия являются сегодня разрешенными, прописанными в правилах рыболовства.
– В данном случае речь идет все же не о полном запрете стационарных орудий лова. Мы стараемся проявлять гибкость и участвовать в поиске компромиссных решений, поэтому после заседания рабочей группы при Амурском теруправлении Росрыболовства, где эта проблема обсуждалась с участием всех заинтересованных сторон, наша ассоциация приняла решение отстаивать позицию частичного запрета. Суть в том, чтобы в лимане и в устье Амура, до нулевого километра реки, использовать ставные невода, а выше 0 км – плавные сети. Но от заездков при этом необходимо отказаться полностью.
– Такая схема, на ваш взгляд, позволит снизить промысловый пресс?
– Такая схема прежде всего позволит стабилизировать нагрузку на ресурс и унифицировать орудия лова.
Вообще вред и опасность любого орудия лова нужно рассматривать в разных аспектах: экологическом, экономическом, социальном. Что касается экологического аспекта в отношении заездков, то сегодня в интернете и СМИ представлено достаточно много видео и публикаций, которые показывают суть работы этих орудий. В стационарные ловушки вся проходящая мимо рыба направляется километровыми «крыльями», так что по сути заездки – это забор, которым перегораживается река именно в тех местах, где идет основной объем рыбы.
Конечно, все мы понимаем, что любое орудие лова нацелено на то, чтобы захватывать улов и делать это как можно эффективнее. Но в случае с заездками беда в том, что они являются крайне негибким инструментом с точки зрения управления. Это подтвердила и нынешняя путина, когда в проходные периоды по решению комиссии по анадромным было сделано исключение для ставных неводов и заездков. Несмотря на то что в правилах рыболовства четко прописано: в проходные периоды на РПУ запрещено иметь в рабочем состоянии орудия лова и в этих орудиях не должна находиться рыба.
Объяснялось такое решение якобы тем, что невозможно быстро убрать ставной невод. Хотя мы точно знаем, что на самом деле есть возможность делать технические «окна» в «крыле» ставника и таким образом хотя бы частично открывать проход для лосося.
– Вы обращались за официальными разъяснениями, почему комиссия приняла такое решение?
– Наши рыбопромышленники обращались в краевое минприроды, но ответ содержал лишь отсылки на решение комиссии по анадромным, которое принимается большинством голосов, и рекомендацию обратиться в теруправление Росрыболовства, т.к. «вопросы разрешения нахождения водных биоресурсов в орудиях промысла не входят в компетенцию комиссии».
Позже комиссия все-таки устранила такое исключение по проходным периодам, но это произошло уже перед самым закрытием путины.
Хочу отметить, что наша позиция в отношении заездков совпадает с позицией представителей коренных малочисленных народов Севера, которые живут по берегам Амура, в том числе в Ульчском, Комсомольском, Амурском, Нанайском районах. Сегодня из-за низких уловов они оказались в еще более сложной ситуации, чем рыбаки.
Разделяют наши опасения и во Всемирном фонде дикой природы. На пресс-конференции в студии РИА «Новости» директор WWF России Игорь Честин высказался по этому поводу достаточно однозначно: заездки в низовьях Амура попросту перекрывают путь рыбе, которая идет из моря, и мешают ей попасть на нерест.
Отсюда вытекают выводы и по двум другим аспектам проблемы: экономическому и социальному. Для местного населения зачастую рыбная ловля, работа на наших предприятиях – единственный легальный источник дохода. А в сложившейся ситуации мы фактически лишаемся ресурса, несмотря на то, что имеем и промысловые участки, и разрешенные объемы. Рыба к нам просто не доходит. Кстати, схожая ситуация складывается на промысле корюшки.
Члены АРУК – а это более 20 предприятий Ульчского и Комсомольского районов – вкладываются в модернизацию и углубление рыбопереработки, не говоря уже о выполнении социальных обязательств в отношении местных поселений. Эта ответственность – естественная и очевидная для нас вещь. Но после низких уловов зимой, а потом и провальной лососевой путины рыбопромышленники вынуждены пересматривать или вовсе отказываться от своих проектов. А это – сокращение рабочих мест и подрыв экономического состояния населения в наших поселках.
– Позиция вашей ассоциации ясна. Каковы будут ваши дальнейшие действия в выбранном направлении?
– Нам важно было заявить о проблеме Амура на общероссийском уровне, привлечь максимально широкое внимание к сложившейся ситуации. Сейчас мы намерены продолжать активное участие в рабочих группах на уровне края, на федеральном уровне, будем предлагать свои варианты решения. Подорванный ресурс необходимо восстанавливать!
В ближайшее время совместно с нашими коллегами: экологами, учеными, промышленниками – мы намерены предметно изучить мировой опыт, в частности американский. Там рыбаки уже прошли через похожую ситуацию на промысле лосося и в итоге отказались от ставных орудий лова в пользу жаберных сетей, жестко регламентируя их использование.
Но это лишь одно, хотя и очень важное для нас, направление. Хочу отметить, что предприятия, входящие в АРУК, активно участвуют в решении самых разных задач, которые Росрыболовство формулирует для отрасли. Мы полностью поддерживаем регулятора в том, что необходимо развивать глубокую переработку, выходить с качественной и современной рыбопродукцией на внутренние и внешние рынки, изучать и использовать альтернативные орудия лова, осуществлять мониторинг ската молоди лосося и нереста. Согласны, что необходимо содействовать рыбоохранным мероприятиям, восполнению запасов ВБР – строить рыбоводные заводы и т.д. И во всем этом наши компании реально участвуют, потому что понимают: все это необходимо делать, чтобы у отрасли были перспективы, но главное – чтобы сохранить и восстановить ресурс.
Так, в этом году в селе Тахта Ульчского района был запущен новый перерабатывающий завод. Продолжается масштабная стройка перерабатывающего комплекса замкнутого цикла в селе Новотроицкое (с переработкой рыбных отходов со всего района). Проекты по модернизации рыбопереработки реализуются или были запланированы на ближайшее время на всех предприятиях, входящих в нашу ассоциацию. Все эти заводы и цеха по мощности рассчитаны на реальные объемы промысла, которыми располагают пользователи. В планах также компенсировать промысловую нагрузку воспроизводством лосося. Это лишь часть той работы, которая ведется в Ульчском и Комсомольском районах.
К сожалению, по итогам 2017 года наши районы Хабаровского края оказались в очень непростой ситуации. Поэтому у нас нет выбора – мы продолжим отстаивать интересы наших предприятий и местных жителей. Мы готовы обсуждать, слушать, предлагать. Ведь проблема – подорванный ресурс – она общая для всех пользователей на реке и она должна объединить Амур. Сегодня всем нам надо не конкурировать, а сотрудничать для общего результата в виде заполненных нерестилищ, нормального ската молоди и полноценных возвратов лосося.
Светлана ВАСИЛЬЕВА, Fishnews
Октябрь 2017 г.
