Рыбакам надо звонить во все колокола

Систему рыбохозяйственных институтов в стране реформируют. Результаты таких изменений только предстоит оценить, но уже есть тревожные сигналы: о непростой ситуации свидетельствует обращение специалистов ПИНРО. При этом все понимают: от того, как организована работа ученых, напрямую зависят успехи отрасли. Своим взглядом на реформирование институтов с Fishnews поделился заслуженный работник рыбного хозяйства России, почетный гражданин Мурманской области, экс-заместитель министра рыбного хозяйства СССР, член научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве РФ Вячеслав Зиланов.

- Вячеслав Константинович, как вы оцениваете реформу?

- Как опасную и непродуманную. Практика последних шестидесяти с лишним лет (из которых почти тридцать – в новой России) показала рациональность сложившейся системы управления бассейновых научно-исследовательских институтов. От объема научных исследований зависят штатное расписание и наличие исследовательского флота каждого НИИ. Заметим, что флот некогда был приписан непосредственно к институтам, затем передан на баланс рыбопромысловых разведок. В постперестроечной России они были ликвидированы. В результате ответственность за флот вновь легла на плечи бассейновых институтов. Сложившаяся система управления, штатное расписание давали возможность каждому НИИ намечать свой план, зависящий от научных задач, доступного финансирования, научного персонала и его квалификации.

В советское время финансирование науки на 100% обеспечивалось государством, в настоящее время из госбюджета покрывается процентов 70 расходов, остальное - за счет платных услуг. Эту систему с натяжкой можно считать жизнеспособной. Финансированием научно-исследовательского флота должны заниматься федеральные государственные органы, такие как Минсельхоз (ну руководит он нами сейчас, что поделаешь?) и Росрыболовство, но это делается из рук вон плохо. Ахиллесова пята всех бассейновых НИИ - отсутствие современного научно-исследовательского флота. Добиваем научно-исследовательские суда, построенные еще в советское время. За почти 30-летний период новой России не введено в эксплуатацию ни одного научного судна, отвечающего современным мировым требования.

Да, средств государство выделяет меньше. Поэтому, видимо, Росрыболовство решило: мы в Москве будем управлять финансами более эффективно, для чего бассейновые НИИ низведем до филиалов. А это уже другое финансирование - по критериям филиалов и с усеченным штатным расписанием. Сегодня они еще носят старые названия –ТИНРО, ПИНРО, АтлантНИРО и т.д., но уже как подразделения ВНИРО. Однако при таком реформировании и громких названий со временем не останется. И превратится ТИНРО, скажем, во Владивостокскую лабораторию ВНИРО по мониторингу за запасами дальневосточных рыб. Число научных сотрудников сократят в разы, да и в целом штат их будет соответствовать лабораторному статусу.

Пока что единственные, кто высказался по поводу реформы, – это ученые ПИНРО, которых кризис коснулся раньше всех. Но если все так и будет продолжаться, то докатится и до всех остальных бассейновых НИИ. И даже до самого ВНИРО, откуда вышибут серьезных ученых и оставят тех, кто способен за пару минут любую справку составить, скачав информацию из интернета.

Остановить эту разрушающую рыбохозяйственною науку реформу может только единый протест рыбопромышленников, ученых и региональных органов власти. Рыбакам надо звонить во все колокола, чтобы не допустить ликвидацию системы, оправдавшей себя на практике.

- Какова, по-вашему, цель реформы?

- Я считаю, что главная цель, ретушируемая реформаторами, заключается в перенаправлении на Москву финансовых потоков, выделяемых на науку. А это порядка 4-5 млрд рублей в год. Кому-то очень хочется «порулить» этими средствами и, полагаю, небескорыстно.

- Как вы оцениваете аргументы сторонников реформы о более рациональном использовании научно-исследовательского флота и координации научной деятельности, для того чтобы избежать дублирования?

- На мой взгляд, эта аргументация не выдерживает никакой критики. Как могут, допустим, ПИНРО и ТИНРО конкурировать? У ТИНРО свое поле исследований - дальневосточные моря, а у ПИНРО свое – моря Северного бассейна. Это совершенно разные зоны ответственности в силу не только географии, но и объектов исследований. Как это «рациональное использование флота» будет выглядеть на практике? Судно два месяца используется для исследований в Охотском море, а затем Северным морским путем перегоняется в Баренцево? Представьте, сколько денег потребуется на переход, не говоря уже о времени, и скажите, где же тут рациональность?

Еще один аспект управления наукой из единого центра. Конечно, во ВНИРО есть очень солидные ученые. Но поверьте мне, как человеку, проработавшему в рыбной промышленности 65 лет, когда вы сидите в Москве и не бываете на месте полевых исследований, то, даже имея семь пядей во лбу, вы все равно отстанете во владении ситуацией. Вы просто будете не в состоянии охватить все необходимое информационное поле. Неслучайно такие маститые ученые, как бывший директор ВНИРО, д. б. н. Петр Алексеевич Моисеев и д. б. н. Юлий Юльевич Марти говорили: если научный сотрудник ВНИРО не будет участвовать в экспедициях бассейновых институтов, он потеряет свою квалификацию. Напомню, в свое время, ВНИРО имел и свое научно-исследовательское судно.

Вести исследования непосредственно в море было правилом для научных сотрудников и маститых ученых. Даже директора и их заместители по науке выходили для проведения исследований в море. Напомню, что в свое время и министр рыбного хозяйства Александр Акимович Ишков выходил в море, правда, с другими задачами.

К сожалению, были и другие тенденции. Так, в свое время Никита Хрущев собирался полностью выдворить всю морскую, особенно рыбную, науку из Москвы поближе к морям и океанам. В рамках той кампании Мосрыбтуз был волевым порядком переведен в Калининград. Даже ВНИРО хотели расформировать, отправив в регионы, но потом передумали и удержались. В отношении ВНИРО это разумно, поскольку должен быть головной институт в Москве, но его кадровый потенциал необходимо пополнять учеными, выросшими в бассейновых институтах.

- Как реформа скажется на состоянии бассейновых НИИ, а ныне филиалов ВНИРО?

- Она уже сказалась. Во- первых во всех бассейновых НИИ, включая ВНИРО, заменили директоров. Убрали «рыбников»-ученых, заменили их в основном представителями сторонних направлений деятельности. Сейчас проходит процесс сокращения научного персонала. Все это создало неустойчивый, нервозный климат среди ученых. Тут не до научного творчества.

Во-вторых, реформа отрицательно отразится на объеме «полевых» морских исследований. В результате сократится поступление научного материала, на основе которого составляются прогнозы ОДУ.

Во-третьих, в результате часть высокопрофессиональных ученых покинет ведомственные бассейновые институты и перейдет в научные учреждения РАН, где система более устойчива. Или уйдут в какие-то другие структуры.

В-четвертых, реформа ухудшит ситуацию с пополнением институтов молодыми кадрами. Сейчас молодежь, заканчивая как ведомственные вузы Росрыболовства, так и вузы системы Минобрнауки, стремится попасть в наши отраслевые НИИ. Здесь для них живая работа, возможность собирать материал и для кандидатской, и для докторской диссертаций, возможности для роста не только в ученой степени, но и в ученом звании. Как научный сотрудник, молодой профессионал будет принадлежать к тем, кто формирует знание, науку. Многим из них не понравится, что в результате реформы они вместо «научных сотрудников» станут «специалистами таких-то категорий». Многие перспективные молодые ученые не захотят работать на таких условиях, а вместо них будут приходить, и то не факт, вчерашние двоечники и троечники.

Наконец, в-пятых, упадет авторитет отечественной рыбохозяйственной науки на международном уровне, поскольку сократятся объемы исследований, снизится их качество, меньше станет публикаций результатов научных исследований, соответствующих мировому уровню.

- Какие последствия, по вашему мнению, наступят для отрасли от реформы науки?

- Надо помнить, что наука определяет основу основ рыбного хозяйства – размер общего допустимого улова. Материалы ОДУ проходят независимую экспертизу, причем в состав экспертной комиссии входит целый ряд крупных ученых не только нашей отраслевой науки, но и академической. Я уверен, что в результате реформы прогнозы будут менее обоснованы, а следовательно, их будут ставить под сомнение.

К том же, ОДУ определяется еще и с учетом положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 года и целого ряда других обязательных международных документов, ратифицированных Российской Федерацией. Для части эксплуатируемых нами промысловых запасов мы не являемся хозяевами в полном смысле. Например, на Севере, в поле исследовательской деятельности ПИНРО, рыбные запасы - общие с Норвегией. В этом бассейне наши ОДУ проходят экспертизу Международного совета по исследованию моря (ICES, ИКЕС) и на ежегодных сессиях Смешанной российско – норвежской комиссии по рыболовству (СРНК) с учетом тех исследований, которые провели стороны.

В результате реформирования рыбохозяйственной науки наша позиция станет незащищенной, и объемы допустимого улова нам будут навязывать вчерашние наши «партнеры», ссылаясь на недостаточность наших исследований и их слабое научное обоснование.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Июль 2019 г.