- Андрей, для начала расскажите немного о вашей организации. Что собой представляет Партнерство устойчивого рыболовства?
- Официально Sustainable Fisheries Partnership была создана в 2006 г. как независимая неправительственная организация. Ее основатель Джим Кэнон является одним из авторов концепции работы с торговыми сетями. Я имею в виду идею использовать участников цепи поставок морепродуктов для совершенствования рыбного промысла. С тех пор наша организация заметно выросла, сегодня мы работаем по всему миру в рамках этого подхода: задействовать розничные сети, оптовиков и других покупателей, чтобы повлиять на управление рыбными ресурсами.
В схожем направлении действуют многие экологические организации, такие как Гринпис или WWF, но у них немного другие задачи и возможности. Благодаря большому числу сторонников они могут поднять общественный интерес к вопросу сохранения водных биоресурсов и таким образом повлиять на политику ретейлеров. Мы же стараемся напрямую помогать компаниям решать определенные задачи с поставщиками рыбопродукции. Для этого среди нас есть специалисты, которые прекрасно разбираются в экономике рыбного промысла, знакомы с системой управления рыбными ресурсами, знают процесс MSC-сертификации.
- Попробуйте описать вашу работу. Чем именно вы занимаетесь?
- Если говорить о работе с конкретными промыслами, то я отвечаю за наши проекты в северной части Тихого океана. Сюда входит русский минтай, японский минтай, лосось – на российской стороне, на Аляске и немного в Японии, а также некоторые другие промыслы. Можно сказать, что мы выступаем в роли некоего связующего звена между покупателями и производителями.
Если раньше беспокойство крупнейших покупателей рыбной продукции об устойчивости промыслов было скорее имиджевым ходом, то за последние несколько лет участники рынка, особенно это касается белой рыбы, осознали, что им нужна гарантия того, что через пять или десять лет ресурс не пропадет и им не надо будет искать другой источник или другого поставщика. Они наконец поняли, что в их интересах не просто покупать самую дешевую рыбу, а включаться в процесс улучшения управления рыбными ресурсами. Это чисто экономическая заинтересованность.
И мы пытаемся объяснить им, какие промыслы из числа тех, с которыми они связаны, находятся в хорошем состоянии, а какие – нет, на какие из них они могут повлиять и каким образом. Мы можем собрать наших партнеров и сказать, что данный промысел в принципе сегодня выглядит неплохо, но если не предпринять следующие действия, в будущем возможно ухудшение ситуации, и тогда у них возникнет ряд проблем. Когда покупатели спрашивают: «Ну и что нам делать?», мы говорим: «Вы должны выйти на производителя и предложить ему принять эти меры, если он желает и дальше продавать вам свой товар. В противном случае вам, может быть, не стоит иметь с ним дело».
Вот такой подход. Он не всегда одинаков, потому что ситуации бывают разные. В некоторых случаях в управление промыслом требуется внести минимальные изменения. Например, такой крупный покупатель, как McDonald’s не требует от поставщиков сертификат Морского попечительского совета (MSC). Ему нужно, чтобы определенные данные о состоянии запасов регулярно появлялись в открытом доступе, с описанием методики их оценки, причем эта информация должна поступать из авторитетного официального источника.
- У MSC более строгие требования?
- Я думаю, на сегодняшний день самые строгие. Но сертификация по стандартам MSC помогает всем. Это веский аргумент для таких покупателей, как розничные сети, и если производитель хочет участвовать в этом бизнесе, ему необходимо подтянуть свои стандарты, чтобы быть конкурентоспособным. Понятно, что MSC – далеко не единственный вид сертификации, я привел его просто в качестве примера. Мы считаем, что на сегодняшний день это самый лучший стандарт, но есть и другие варианты.
Мы даем советы торговым сетям и другим покупателям, какие инструменты им применять в общении с производителями рыбопродукции. Поскольку наши представители работают по всему миру и у меня есть коллеги, которые специализируются на различных аспектах управления ресурсом, я могу проконсультироваться с кем-то в Южной Америке, а использовать этот опыт для решения аналогичных проблем в моем регионе. Опять-таки каждый случай по-своему уникален, но со временем нарабатывается определенная база – у нас сейчас примерно 100 проектов такого рода, и становится проще подобрать примеры того, как тот или иной промысел эффективно преодолел схожие трудности.
- Кто чаще всего на вас выходит: производители или покупатели?
- Обычно это торговые сети. Мы много лет консультируем ритейлеров по источникам рыбопродукции. Когда они ищут определенный вид рыбы, то обращаются к нам с вопросом «Где можно найти надежный (и для них «надежный» – это именно устойчивый, потому что они хотят покупать рыбу много лет) источник? К кому и куда можно обратиться, чтобы через год или два не возник очередной скандал по поводу происхождения или методов добычи этой рыбы?»
Важная часть нашей философии: мы не хотим, чтобы покупатели уходили от рыбаков. Нам это не выгодно, ведь на промысел можно влиять, только пока покупатели в нем участвуют. Это всегда самая крайняя мера – рекомендовать клиентам не покупать рыбу, можно сказать, отрицательный результат. Допустим, какая-то крупная западная компания решает отказаться от определенного промысла, тогда эта рыба попадет на тот рынок, которому неважно качество управления и состояние ее запасов. Здесь все взаимосвязано.
Поэтому мы стараемся подтянуть промысел под стандарты покупателей. Мы хотим, чтобы наши партнеры активно участвовали в процессе улучшения промысла.
- Насколько сложно донести эти идеи до производителей? Или они уже прижились на рынке?
- Смотря где, бывает по-разному. Например, в России некоторые промыслы уже прошли или проходят сертификацию, а значит, предприятия отрасли постепенно понимают, какая в этом рыночная польза. Кстати, мы считаем, что в российском рыболовстве управленческое звено очень сильное, так же, как и наука – во многих случаях сбор данных организован намного лучше, чем в других странах. Претензии сертифицирующих организаций чаще связаны с недостаточным уровнем прозрачности. Это касается как бизнес-процессов, так и методики оценки запасов, определения ОДУ и т.д. Какие-то промыслы в России, как и во всем мире, находятся в плохом состоянии, какие-то – в хорошем. Это не проблема. Просто ваша страна традиционно предоставляла меньше информации в открытом виде, но, думаю, понемногу эта ситуация меняется.
- За время работы с российскими компаниями вы наблюдали признаки прогресса в плане открытости?
- Несомненно. Например, Федеральное агентство по рыболовству предоставило очень много информации в поддержку сертификации российского промысла минтая. Мы надеемся, что это только первый шаг, и такое отношение распространится и на другие промыслы. Это поможет показать покупателям по всему миру, что запасы этих объектов находятся в нормальном состоянии, что наука пристально следит за ними, что управленческое звено работает как следует и т.д. Но этот вопрос опять касается не столько качества запасов, сколько формы подачи данных об их статусе. Иногда дают о себе знать и культурные различия: в одних и тех же условиях образ действий на Западе может отличаться от того, как принято поступать в России или в Японии. В разных странах мы сталкиваемся с разными культурами, обычаями. Поэтому мы всегда стараемся по возможности нанимать местных специалистов, которые понимают нюансы национального менталитета, науки и рыбного хозяйства. Без такого знания продуктивно работать в другой стране очень трудно.
Необходимо учитывать и такой момент: мы можем эффективно действовать только там, где есть покупатель, заинтересованный в улучшении промысла. Чаще всего это добыча тех видов рыбы, которые идут на экспорт в Европу или Северную Америку. Напротив, хотя это грубый стереотип, если на текущем этапе спрос на устойчивую рыбу в Китае отсутствует, значит, у нас минимальная возможность повлиять на китайских покупателей. Это объективная реальность – пока устойчивость промыслов для них не актуальна. Зато на европейских и американских рынках, где мы можем интенсивно работать, покупатели заинтересованы в таком сотрудничестве, они уже понимают важность происхождения рыбы и поддержания репутации в глазах потребителей.
- По словам представителей MSC, разница в поведении потребителей заметна даже в Европе. Если на севере и в центре региона для рынков характерна экологическая чувствительность, то на юге с этим немало проблем – интерес у населения пока не столь велик.
- Абсолютно верно. Я привел пример с Китаем, как наиболее устойчивый стереотип. Это в большей степени относится к воспитанию рынка. И другие организации более плотно работают над вопросами: как повлиять на население, на общественность, на конечных потребителей рыбопродукции.
- С какими наиболее крупными покупателями рыбопродукции сотрудничает Sustainable Fisheries Partnership?
- Мы работаем с такими компаниями, как Aldi, ASDA, Aqua Star, BJ’s Wholesale, Biomar, Dansk, Delmar, Espersen, Ewos, High Liner Foods, McDonald’s, Multiexport, Phillips Foods, Publix, Raley’s, Sainsbury’s, Slade Gorton, Sobey’s, Tesco, Walmart, Young’s Seafood, ZF America. В основном они базируются в Европе, США, Канаде и т.д. Бывает, что мы – не единственный партнер, который работает с этой компанией, тогда мы выполняем скорее роль советника. К примеру, мы работаем с Walmart – в Северной Америке это очень крупный покупатель. Некоторые наши партнеры одновременно сотрудничают с WWF, а в некоторых случаях бывают и эксклюзивные взаимоотношения. Какого-то единого стандарта здесь нет.
Интересно, что компании типа McDonald’s и Walmart не только отличаются большими объемами закупок, но являются своего рода индикаторами рынка, законодателями моды. Если они принимают общую политику, например: «мы будем покупать только рыбу, сертифицированную MSC», то это сразу влияет на всех покупателей. Эти компании создают тренд, в соответствии с которым действуют и другие участники этого сегмента. Им приходится подстраиваться под гигантов индустрии, поэтому такие крупные сети, как Walmart сильно влияют на политику рынка в отношении устойчивости промыслов.
- Вы предпочитаете идти на контакт с крупными ассоциациями производителей или работаете и с небольшими компаниями?
- У нас есть примеры взаимодействия и с теми, и с другими. Так, российская Ассоциация добытчиков минтая – это большая организация. С другой стороны, мы работаем и в Индонезии, где более децентрализованная система, с ассоциацией производителей морепродуктов, объединяющей совсем мелкие хозяйства. Поэтому трудно сказать, что нам больше нравится.
Наверное, все-таки проще иметь дело с крупной структурой, особенно если промысел важный и нуждается в доработке, а у покупателей есть интерес. В тех случаях, когда заинтересованных сторон много, действовать сложнее. Поэтому индонезийцев мы попросили создать ассоциацию, что облегчило им контакты с покупателями, и теперь мы помогаем этой ассоциации продвигать конкретные проекты по совершенствованию промысла.
- На ваш взгляд, российский рынок еще не дозрел то той стадии, когда торговые сети были бы заинтересованы в закупках только продукции устойчивого рыболовства?
- Внутренний российский рынок, я думаю, понемножку созревает, но в основном еще не готов к таким переменам. Есть определенный интерес, есть спрос, но пока он минимальный. Я знаю, что отдельные попытки работать с торговыми сетями предпринимались, но не слишком успешно. Думаю, для начала надо выходить на западные компании, которые присутствуют на российском рынке, потому что у них уже есть понимание, что такое устойчивое рыболовство, какие цели оно преследует и почему переход на подобную продукцию в их интересах. Постепенно эти примеры начнут влиять и на национальный рынок в целом.
Анна ЛИМ, РИА Fishnews.ru
Июнь 2011 г.
