Морские сны стармеха Калева

- Почему не пошли учиться на летчика?

- Родился я в 1941 году под Измаилом в селе Лощиновка. Было нас четыре брата, времена тяжелые, с 8-го по 9-й классы приходилось жить в интернате, за который родители «платили» продуктами. Поэтому после 10-го класса нужно было устроиться туда, где бы кормили и одевали. И старший брат привел мне в пример моряка-односельчанина, который окончил Вилковскую мореходную школу по специальности «радист». Так и я успешно сдал туда документы и отучился 2 года. Практику проходил в Керчи на Черном море. Там когда человек с судна списался, меня сразу взяли мотористом. Думаю, это пошло мне только на пользу.

- Как же очутились на далеком полуострове?

- В 1959 году с Камчатки запросили специалистов: сказали, сколько приедет, столько и трудоустроим. Вот и набралось у нас 2 группы по 60 человек в каждой – штурманы и механики. К тому же, о наших предшественниках нам рассказывали хорошо – мол, устроились они тут замечательно, зарплата хорошая. Вот у нас и родился девиз: «Даешь Камчатку!» По пути на полуостров запомнил, как пели в Одессе «Черное море мое…» и как я впервые увидел Москву. Затем были 6 суток на поезде до Владивостока – так мы с ребятами во время одной 5-минутной остановки успели «слетать» к насыпи, в Байкале выкупаться. Ох, и весело было! А еще покупали на станциях омуля. Уже потом я на Камчатке печеную селедку попробую… Во Владивостоке ночевали на лавочках в парке в ожидании парохода «Русь», на котором продолжили путь на Камчатку. Здесь меня посадили на «Корсаков» и отправили в Иматру – попал на СРТМ «Каменный». Так как штат был сокращен, меня из моториста перевели на месяц в матросы. Тут и гальюны мыть приходилось, и на руле стоять, что вначале не слишком получалось. Вскоре меня все же перевели в машинное отделение.

- Работа в море впечатляла?

- Не то слово! Мы ходили к островам Прибылова – камбалу ловили. Здесь можно было за сутки «заловиться», набрать около 80–90 тонн. Доходило до того, что СРТМы стояли в очереди на сдачу этой камбалы 3–4 суток. А на четвертые сутки рыба идет уже как 2-й сорт и, соответственно, оплачивается в 2 раза меньше. Поэтому смывали ее за борт пожарным насосом. Кроме того, у нас на судне образовался дефицит пресной воды, которую нам сказали экономить. Поэтому приходилось ходить с черными кругами на руках – все же с нефтепродуктами то и дело соприкасался, а отмывать нечем. Команда месяц не мылась! Один сухогруз привез нам в танкерах пресную воду. Но мы перестали ее использовать, когда компот и борщ начали пахнуть соляркой. Пришлось ремонтировать опреснитель – только благодаря ему выжили. Я уже не говорю о том, что мы дважды попадали в обледенение. Поэтому ночью шли носом на ветер (чтобы лед равномерно нарастал), а с рассветом вручную кувалдами все откалывали.

- Неужели такое часто случается?

- Если дует сильный ветер и мороз ниже 10 градусов, то начинается интенсивное обледенение судна. Где-то в 1964 году четыре СРТМа обледенели, перевернулись и утонули (3 приморских и 1 сахалинский). Спасся лишь один тралмастер, который примерз к килю судна. Я тогда как раз в армии служил и думал, стоит ли возвращаться в море.

- А что, была альтернатива?

- Здесь я почти дослужился до военного инструктора-парашютиста. У меня было 50 необходимых для этого прыжков. Затем в парашютном классе я готовил женскую команду – тогда из-за нехватки ребят в армию брали всех желающих. В общем, это задание я выполнил хорошо, и командир настойчиво предлагал мне остаться на сверхсрочную. Но до армии я уже отработал 4 года на флоте, получил должность 2-го механика. Короче, после раздумий становиться военным я не захотел. Кроме того, тогда летчик 1-го класса получал гораздо меньше, чем рыбак.

- И вы вернулись на Камчатку…

- В 1967 году из УТРФ, где я работал, выделился Океанрыбфлот. Тогда я заочно поучился еще 3 года в камчатской мореходке и получил диплом механика-дизелиста 2-го разряда. И вскоре, в 1970 году, перешел в Океанрыбфлот старшим механиком.

- Вам понравилось работать в новой должности?

- Сложно сказать. Особенно если учесть условия. На судне устарели дизели, но на СРВ не было новых запчастей. Поэтому они просто решили сделать капремонт со старыми деталями, которые вдобавок неправильно откалибровали. Так и шел рейс: неделю работаешь, затем ремонтируешь. Я за это время так наловчился, что уже за 4 часа подшипники менял. После этого рейса сразу заявил, что на этом судне больше не пойду. Так они поставили парня из Новороссийска – он потом мне жаловался…

- Вы верите в рыбацкие приметы?

- Вот вам в связи с этим история. Однажды 12 ноября, в воскресенье, мы вышли в рейс на Антарктиду. Прошли таможенную проверку и двинулись дальше. Только дошли до пограничной линии, как нас вызвали на связь со словами, что таможенник забыл декларацию. Нам пришлось возвращаться. Получилось, что наш выход выпал на понедельник 13-е. На флоте ни одни капитан в понедельник не выйдет – примета плохая. Но делать нечего. Когда шли на заправку в Сингапур, я проснулся в полчетвертого утра от толчка. Стакан, стоявший на тумбочке рядом, упал. Все срочно встали и начали проверять судно на пробоины. Вроде все в порядке. А рядом – лесовоз, накренившийся к воде, – с него один за одним в море падают бревна. Оказалось, мы врезались в тайваньское судно. Оно стало тонуть, а у нас все же обнаружилась пробоина в левом борту. К нам вышел спасательный буксир, который дал нам топлива. А тайваньцы, судно которых затонуло, переплыли на шлюпке к нам. Дали им нашу робу, тапочки, кормили все время, пока не доставили домой… А когда добрались до Камчатки – начались разбирательства по поводу происшествия. Нам с капитаном дали списки вопросов для последующего расследования и суда. Раньше, как правило, недолго думая, обвиняли наших капитанов и стармехов и сажали в тюрьму. И наша сторона возмещала все убытки.

- Но вас эта участь миновала?

- К счастью, к тому времени в Москве был создан Соврыбфлот, который занимался защитой советской стороны. После всей эпопеи дело закончилось ничьей. С трудом, но выкрутились.

А в 1982 году мы ходили в Перу. Сначала у нас сломалась лопасть винта. Думали-думали, что делать, и решили так идти. Со скоростью 5 узлов дошли до Маврикия. Здесь посольство встретило нас приветливо. Мы угостили их рыбой, а они выделили нам автобус, который отвез нас в место, где обычно отдыхала английская королева. Впечатлений было море, а главное – мы набрали кораллов, которыми потом было обвешано все наше судно… Нас в тот раз 1,5 года в море носило.

- Как же жена реагировала на ваши путешествия?

- Как с моря приду – как голуби воркуем. Как только время подходит к очередному рейсу – воркование заканчивается. Говорит: я уже от этого устала, ищи работу на берегу. Вот я периодически и устраивался на СРВ, на год-полтора. Так и находили компромисс. Но потом появились БАТМы, мне ужасно захотелось попробовать сходить в море на таком судне.

Тогда и представилась возможность пойти в Перу в числе ремонтно-подменной команды. С пересадками мы летели туда в общей сложности 28 часов. Кстати, здесь приключилась еще одна забавная история. Во время ремонта мы стали замечать, что начал пропадать наш четвертый механик. Сначала просто куда-то уходил, а потом начал приводить на судно местную девушку. В общем, влюбился в нее и решил жениться. Все бы ничего: ее родители дали добро, уже почти отпустили на Камчатку и даже брак муниципальный заключили неожиданно. И тут выяснилось, что наш товарищ уже женат. Он звонил матери, просил уладить развод с его первой женой, но без его присутствия ничего не получилось. Опозорил он тогда нас прилично! В Перу двоеженство – чуть ли не преступление. В общем, после разбирательств брак с перуанкой признали недействительным, и наш четвертый механик уехал домой с позором. Кстати, с первой женой он все-таки развелся.

- Но однажды вы ушли на берег.

- После всех этих приключений я перешел работать в отдел судовой службы механиком-наставником. Мне предложили – отказываться не стал. Тем более жена, конечно, обрадовалась. Здесь я прослужил 9 лет. Но иногда мне позволяли «подлататься» – в несколько рейсов я еще сходил. Затем пару лет проработал сменным механиком на суденышке, которое обслуживало на берегу другие суда. Затем – на буксире. А в 2009 году вышел на пенсию.

- По морю скучаете?

- Мне теперь если что и снится, так это море. Видно, вошло оно в мое подсознание. Но скучать мне некогда – дача, охота, внучка, свободного времени немного остается. И все думаю: если бы был у меня сын, я его в море лет на 10–15 отправил бы – чтобы возмужал, повзрослел. Море ведь настоящих мужчин воспитывает.

- А почему только 15 лет?

- Остальные годы – семье. Время уходит – не вернешь…

Дарья ЧЕРНЕНКО.