С чистого листа

Суда Ассоциации “Далькреветка” вернулись из Берингова моря. Основной целью рейса была разведка новых районов промысла, попытка освоения “нерентабельных” видов креветок. В частности, углохвостой.

Ловись креветка!

Согласно данным ТИНРО-Центра, в этом году вылов креветок в Дальневосточном бассейне может составить 29,41 тыс. тонн. Из них 12,2 тыс. тонн придется на углохвостую креветку. И это – только потенциальная возможность. По факту же, если рассматривать видовой состав креветок, то станет ясным, что ежегодное увеличение ОДУ креветок, которое отмечается в последние годы, базируется в основном на ОДУ углохвостой креветки, и то – в Западно-Беринговоморской подзоне.
На сегодня для членов “Далькреветки” поиск и освоение новых районов промысла, добыча новых продуктов, а, следовательно, расширение рынков сбыта – приоритетные задачи. По мнению президента Ассоциации Юрия МОСКАЛЬЦОВА, значительное снижение ОДУ в Японском и Охотском морях волей-неволей заставляет креветколовов задуматься над поиском и освоением новых районов лова. “Именно поэтому мы решили организовать научно-поисковый рейс в Берингово море. Это позволит расширить существующие границы промысла, возможно, найти новые, увеличить ОДУ. Ведь если мы хотим идти по пути укрупнения флота, увеличения его возможностей, то понадобится ОДУ не 10 тыс. тонн, как сейчас, а 20 тыс. тонн. И такой запас в наших морях, думаю, есть”.
С целью определения сырьевых запасов креветок дальневосточных морей и их районирования два судна норвежской постройки, принадлежащие компании “Исток-АБ”, члена Ассоциации “Далькреветка”, в начале июля отправились в Берингово море.
- Эта промысловая зона для нас – белое пятно, – рассказывает член совета директоров “Исток-групп” Владимир ШАШКОВ. – Сегодня туда из креветколовов практически никто не ходит. Ведь это очень далеко – только переход по времени в два раза дольше, чем в Охотское море. И зачастую расходы по отправке судна в этот район промысла не окупаются. Сегодня значительно выгодней, да и безопасней с точки зрения вложений, промышлять в Японском или Охотском морях. Помимо этого, удаленность района промысла накладывает свои отпечатки и на саму организацию экспедиции. Сложности с транспортами, дорогое топливо, малоизученность самого района с точки зрения не просто промысловых скоплений, но и гидрологии, погодных условий, – все это большая группа рисков для компании-добытчика, от которых нельзя застраховаться.
Впервые “Исток-АБ” отправила свои суда в Берингово море в 2003 году. Затем – в 2005. Первая рыбалка была самой удачной. Мы подошли вовремя – в конце июня, лед только сошел. Мы работали в районе мыса Наварина в течение 15-20 дней. Суточные уловы северной креветки в среднем составляли порядка 10-12 тонн. Углохвостой мы найти не смогли. В то же время 2-4% в уловах составляла равнолапая креветка. Однако северная беринговоморская креветка мельче, чем охото- или япономорская. Соответственно, возникают сложности со сбытом, да и с производством (сортировочные машины не удерживают мелкую креветку). Многие японские компании отказываются ее брать.
В 2003 году наш поход в Берингово море компании прибыли не принес, но при этом мы выяснили, что, находясь на промысле в Беринговом море, креветколов себя окупает. Однако мы не могли выловить креветки больше, чем емкость собственного трюма, а перегрузиться не было возможности – не было транспортников, не хватало упаковочной тары. Но плюс был – мы узнали изобаты, нашли районы, узнали, где можно осуществлять полноценный промысел.
В 2005 году рейс не был таким удачным. Несмотря на то что мы отправили туда уже два креветколова, организовать рыбалку нам не удалось. К тому времени, как мы подошли, лед разошелся, а те изобаты, на которых мы вели промысел в 2003 году, были заняты ловушечниками и ярусоловами. Нас попросту вытеснили из промыслового района. Экспедиция оказалась убыточной.
В 2006 году мы решили не рисковать. Однако, понимая то, что запасы креветки в Охотском и Японском морях не безграничны, в конце мая 2007 года мы отправили в Берингово море два специализированных тральщика- креветколова: “Стеллу Карину” и “Асанду”. Когда наш флот подошел, мы поняли, что в очередной раз опоздали – лед уже неделю как сошел. Обследовав изобаты 2003 года, больших промысловых скоплений мы не обнаружили. Максимальный вылов в сутки составлял 2-3 тонны северной креветки, но потом и он начал уменьшаться.
У “Асанды” обнаружились проблемы с двигателем, и мы были вынуждены снять судно с промысла и отправить его обратно. В свою очередь “Стелла Карина”, обследовав новые районы, нашла неплохие промысловые скопления углохвостой креветки. Максимально можно ловить по возможностям фабрики, в нашем случае это 30 тонн вареномороженой креветки в сутки. Однако рынка на углохвостую креветку ни в Японии, ни в России нет.

А улов и ныне там…

- Из углохвостой креветки, которая не пользуется ажиотажным спросом на рынке, можно производить мясо, – говорит Владимир Степанович. – Однако в России нет фабрик по пиллингу. Нет и соответствующего оборудования. Есть только опытные образцы и готовность хабаровской компании “Дальмашпром” предоставить нам оборудование (центрифуги), которое раньше применялось на промысле криля. Однако учитывая современные стандарты и требования для установки на судне, оно явно нам не подходит.
Помимо этого, нам необходимо решить, что делать с отходами? Ведь они составляют треть или даже половину от креветки. В море заниматься утилизацией мы не можем – не позволяют площади. Везти, по сути, креветочную “шелуху” из района промысла во Владивосток – тоже смысла мало. Более того, стоимость доставки одного рефконтейнера из Пусана во Владивосток 3 тыс. долларов (независимо от того, что ты перевозишь). Однако мы согласны пойти по этому пути. Тем более что спектр применения того же панциря очень широк. Но опять-таки нет на Дальнем Востоке производств, занимающихся утилизацией отходов. Мы готовы на взаимовыгодных условиях подписать контракт с ТИНРО-Центром, ведь у института есть опытные лаборатории, где производят различные пищевые добавки и т.д.
С другой стороны, мы могли бы чистить и перерабатывать креветку в Корее, Китае, Вьетнаме, на Тайване, в Таиланде, где подобные производства достаточно развиты, и завозить мясо в Россию. Однако, учитывая таможенные пошлины, НДС, транспортные и иные накладные расходы, это становится невыгодным. Получается, что тот же НДС мы будем платить дважды – первый раз, когда привезем переработанный продукт сюда, а второй – когда начнем его реализовывать. И это, несмотря на то что мы – российская компания, морепродукт выловлен в российской экономической зоне. По нашей информации, Россельхознадзор подобные производства в Китае сертифицировал. Однако по таможенным правилам этот продукт не считается российским и, соответственно, за него нужно платить как за импорт.
Казалось бы, можно воспользоваться временным ввозом. Однако тогда мы должны доставить креветку с моря во Владивосток по сложившейся логистической схеме (район промысла – Пусан – Владивосток), пройти все таможенные процедуры, подать заявку на переработку, в ветеринарную службу, в таможенную службу, получить разрешения от всех этих структур и только затем вывезти продукт и вернуть его в Россию уже переработанным. В этом случае мы будем платить НДС и пошлину в меньшем размере, но нас “съедают” транспортные расходы. В итоге на российских прилавках наша дальневосточная креветка становится неконкурентной по цене, по той простой причине, что российского промышленника-производителя уравняли в части налогов и таможенных пошлин с обычным коммерсантом, занимающимся импортом продуктов питания.
У нас же перерабатывать никто не берется. Сегодня мы решили ввезти креветку мелкими партиями сюда, часть пустить в продажу, а другую – направить на частичную переработку, на фасовку, глазировку. Также мы надеемся найти возможности для производства мяса из креветки в Приморье, отработать технологии глубокой переработки отходов. Условно говоря, мы готовы предоставить нашу углохвостую креветку для дальнейшей переработки, для обкатки новых станков, отработки новых технологий всем желающим на взаимовыгодных условиях. Риск есть. Однако другого выхода мы пока не видим.
Мы уже понимаем, что экспедиция оказалась убыточной. Однако только такой путь позволит сохранить прежние объемы вылова и, соответственно, рынок, не подорвав запасы этого ценного объекта.

Ответственный подход

В планах Ассоциации креветколовов Дальнего Востока совместная с ТИНРО-Центром разработка поэтапной программы сырьевых исследований. “Мы планируем активно работать с научными организациями, привлекать флот членов Ассоциации к выполнению НИОКР, в том числе по поиску и исследованию новых районов и объектов промысла в уже существующих подзонах, а также в новых промысловых зонах, а именно: Аяно-Шантарской, районе Банки Кашеварова, Западной Камчатке, Западно-Беринговоморской, Южно-Курильской и других подзонах. Также мы собираемся обратиться в ТИНРО-Центр с просьбой совместными усилиями подготовить предварительную, имеющуюся в наличии промысловую информацию по этим районам, основываясь на исторических данных, а также принимая во внимание результаты промысла судов компаний – членов Ассоциации за последние 5 лет. Мы уже определили намерения членов нашей Ассоциации по возможной организации работы судов в новых районах промысла. Это позволит заранее сформировать группу флота и спланировать ее работу в этих районах, включая транспортную и бункеровочную составляющие. Более того, мы попросили ТИНРО-Центр и другие научные организации приоритетно привлекать к выполнению НИОКР членов Ассоциации как наиболее компетентных в этом виде промысла, имеющих в собственности специализированные креветколовные суда, ведущих легальный промысел, не имеющих задолженностей по выплатам в бюджет и строго соблюдающих Правила рыболовства. Ежегодно до 1 октября мы будем уточнять намерения и возможности членов Ассоциации о вероятном их участии в качестве соисполнителя в проведении научно-исследовательских работ по изучению креветок ДВ морей, – пояснил Юрий Москальцов. – В любом случае, все вопросы мы будем решать корпоративно. Мы понимаем, что исследовательские работы достаточно затратны и рискованны. Но другого пути мы не видим. Мы заботимся о будущем. Наша политика направлена на то, чтобы сохранить ресурс, стабилизировать рынок, уверенно работать на перспективу”.

Ксения ПИСАРЕВА