Рыбная отрасль России сегодня

Михаил Антонов – Рапортуют, что с рыбной отраслью у нас стало все более или менее хорошо. Я не говорю, что хорошо, опасаюсь.

Андрей Крайний – У нас все как в фильме «Гараж»: «Признаем работу кооператива отличной». У нас не бывает отлично. У нас бывает удовлетворительно или неудовлетворительно. Сейчас все более или менее. Наверное, это правильная формулировка, хотя проблем много.

М.А. – Куда от них денешься? Исходя из имеющейся информации, сейчас рыбакам выгоднее приводить рыбу к нашим берегам, чем отправлять ее на экспорт. Был задан вопрос, почему на прилавках так много импортной продукции, неужели наша рыба менее конкурентоспособна? Это риторический вопрос. Это все равно, что спрашивать, почему у нас продаются гондурасские яблоки, а не «Белый налив» в магазинах, или новозеландское масло вместо российского.

А.К. – Это уже не настолько риторический вопрос. Он не очень корректно сформулирован, он слишком общий. Что такое много, а что такое мало? Хотелось бы иметь более конкретные цифры. Я назову цифры, которые были два года назад. В Москве и Санкт-Петербурге импортная рыба на прилавках занимала около 85 процентов. Это очень тревожно, потому что страна обладает неисчислимыми рыбными богатствами. Во-первых, сделано кое-что за два года с точки зрения законов, нормативных актов, предоставления неких преференций рыбакам. Во-вторых, нам помог кризис. Из-за девальвации рубля импорт стал менее доступен, а покупатель голосует кошельком. Структура потребления смещается в сторону более доступной и более дешевой рыбы. Но есть и другая опасность. Импортная продукция разная. С одной стороны, есть дорогая и качественная рыба, которая выловлена в Средиземном море. С другой стороны, есть дешевая рыба.

М.А. – Это килька, скумбрия.

А.К. – Килька, скумбрия – это наша рыба. Хуже, если продается нам минтай, который выловлен в российских водах российскими рыбаками, потом поставлен в Китай, где из него сделали филе. Чтобы было понятно, приведу цифры в долларах, потому что рыба, как и нефть, продается на мировом рынке в долларах. Тонна минтая без головы, которую продают наши рыбаки, стоит 1700 долларов. Рыбу продали в Китай, там обработали тушки.

М.А. – Ее просто избавили от костей.

А.К. – Совершенно верно. Ее привозят в Россию и продают по цене 1680-1700 долларов, то есть по той же самой цене. Так не бывает. Или в ней есть кости, или происходят чудеса.

М.А. – Что-то туда китайцы напихали.

А.К. – Берется кусок рыбы, пропитывается полифосфатами для того, чтобы он удерживал влагу.

М.А. – Это делается для того, чтобы продукт весил больше?

А.К. – Совершенно верно. На него намораживают глазурь, на русском языке это наледь, просто замерзшая вода. Мы купили эту рыбу, проводили лабораторные исследования. До 40 процентов от веса – это лед, просто вода.

М.А. – Все это на одной чаше весов.

А.К. – Это очень дорогая рыба, премиальная, ее стало намного меньше, примерно на 30 процентов. Мы это видим по данным Федеральной таможенной службы, поставки продукции в страну снизились. На другой чаше весов есть очень дешевая рыба. Но люди, которые ее покупают, обманывают сами себя. Они бросаются на цену, она застилает глаза. Но если эту рыбу разморозить и взвесить, окажется, что результат довольно неожиданный. Кроме того, для наших рыбаков существуют ГОСТы. Глазурь может составлять 4 процента от веса рыбы. Для импортной рыбы, к сожалению, до сих пор нет никаких ограничений. Мы только в первом чтении приняли закон о том, чтобы это также можно было ограничить. В Соединенных Штатах Америки и в Европейском Союзе существует очень жесткая норма по этой так называемой глазури. То есть дорогая рыба практически исчезла.

М.А. – Мы ее не попробовали.

А.К. – Это не самая большая потеря, у нас есть чем ее заменить. За красивыми названиями кроется привычный продукт. Например, рыба, которая называется «редфиш», является обыкновенным окунем, с которым все знакомы не понаслышке. А рыба, которая называется «полок», является обычным советским или российским минтаем. Вы ничего не потеряли, если не попробовали, например, морского карася.

М.А. – Это все звучит красиво.

А.К. – Но только по-английски.

М.А. – Русским не дано извлечь кости из минтая, это дано только китайским предприятиям?

А.К. – Замечательный вопрос. Мы ничуть не глупее, в рыбалке мы можем и поучить китайцев. Но надо сказать, что китайцы за последние 15-20 лет во всем хорошо преуспели. Сейчас они абсолютные рекордсмены в мире по выращиванию рыбы. Приведу две цифры. Российская Федерация выращивает 100 тысяч тонн рыбы в год, а Китай 300 миллионов тонн рыбы в год. Речь идет не о той рыбе, которая ловится, она выращивается. Качество рыбы, ее полезность, все это пусть останется за скобками. Здесь есть вопросы, но они берутся и делают это. Почему мы сами этого не делаем? Я говорил, что у нас все более или менее хорошо в рыбной отрасли. Проблемы связаны не только с тем, что сейчас кризис. Я слышал рекламу, которая претворяла нашу беседу. Действительно, мы занимаем первое место по улову. Мы по всем показателям в плюсе к 2008 году. Мы это ожидали, несмотря на кризис, по простой причине. Мы производим продовольствие, продукты питания, человек не престанет есть.

М.А. – Рыба не знает о падениях курса доллара и ценах на нефть.

А.К. – Совершенно верно.

М.А. – Рыбе все равно.

А.К. – У нас в стране довольно много людей, которые норовят трижды в день поесть.

М.А. – Это просто безобразие.

А.К. – Конечно. Правительство недорабатывает.

М.А. – В новостях была информация, что Дмитрий Медведев съездил в Германию, ему очень понравилась баварская кухня. Он сказал, что один раз поел, и два раза не надо есть.

А.К. – Надеюсь, что Президент не заглядывал так далеко. Вернемся к серьезному обсуждению вопроса. Начиная работу по созданию законодательной базы, мы понимали, что надо принять тот или иной закон, принять постановления Правительства. Но мы понимали, что мгновенного эффекта не будет. Мы знали, что в отрасль никто не будет вкладывать деньги до тех пор, пока не будут созданы понятные многолетние правила игры. К сожалению, государство все последние годы с упорством, достойным лучшего применения, меняло правила игры. То мы будем давать квоты на вылов рыбы просто так, сообразуясь с представлениями чиновников. Затем было решено, что это не рыночная мера, надо квоты продавать на аукционе за большие деньги. Рыбаки все деньги на это положили, предприятия остались без оборотного капитала. Прошло время, признано, что это было неправильно, опять решили что-то поменять. Когда государство раздает карты, а затем говорит, что мы будем играть в домино, сложно ожидать, что рыбаки будут вкладывать деньги в перспективу. Сейчас создан законодательный каркас. Сначала в законе продекларируем, что квоты рыбаки получают на 10 лет. Это было сделано в прошлом году. Что происходит сейчас? Во-первых, все рыбаки вовремя ушли на путину, потому что мы максимально упростили процедуру получения разрешений. Раньше получалось все иначе. Рыба не знает не только о кризисе, но и о наших чиновниках, что за разрешениями надо ходить по трем или даже пяти ведомствам.

М.А. – Рыба просто идет косяком.

А.К. – И все это скоротечно. Путина имеет временной промежуток, например, с 1 января по 15 марта. Это зависит от биологии рыбы. Потом она рассеивается. В это время ловится главная наша рыба. Потом, отработав зимнюю минтаевую путину, занимаются модернизацией судов, флота. Сегодня они в условиях кризиса вкладывают большие деньги для того, чтобы производить то филе, которое сейчас делается в Китае, на наших кораблях. Это экологически чистый продукт, сделанный не из перемороженной рыбы. Это филе первой заморозки. Как правило, то, что к нам поступает из Китая, 2-3 раза замораживалось и размораживалось. Я не поручусь, что в той рыбе остались какие-то ценные микроэлементы. Как только мы дали рыбакам долгосрочные ориентиры, они стали вкладывать деньги. Понятно, что это длительный процесс.

М.А. – Моментального эффекта не будет.

А.К. – Но тенденция есть.

Радиостанция «Говорит Москва».

Газета "Рыбак Приморья"