Мы были у истоков

В 1936 году Базой активного опытного хозяйства впервые было добыто кошельковыми неводами и дрифтерными сетями около 400 тонн сельди. Руководил ею Пётр Мартынович Макштас, ему помогал опытный специалист В.М. Нахабов (позднее он работал в Камчатрыбпроме) и первый матрос – Иосиф Никандрович Рохлецов. С этого времени начался активный промысел на Камчатке, что позволило перейти на круглогодичный режим работы, добывать больше не только рыбы, но и другие морские объекты, развивать береговую производственную базу, добычу и обработку рыбы в рыболовецких артелях, приобретать различные типы промысловых рыбодобывающих судов. Создавались нормальные условия работы, но для успешного развития нужны были и законодательные действия, финансовые вложения в экономику, строительство производственных мощностей, подготовка кадров, жильё, школы, больницы, транспортные и другие объекты.

Первым законодательным актом стало постановление Совнаркома (Совет народных комиссаров) РСФСР «О рыбной промышленности и рыболовстве», принятое 31 мая 1921 года. На основании этого документа было создано смешанное Охотско-Камчатское акционерное рыболовецкое общество (ОКАРО). Это было единственное общество, акционерами которого могли быть только российские граждане. Таким образом, ставилась задача вытеснить японских акционеров, доля которых составляла почти 50 % всех дальневосточных камчатских, сахалинских и магаданских промысловых участков, промышленных предприятий — консервных заводов, баз по лову и переработке рыбы и других объектов моря. Всё использовалось для изготовления пищевой продукции и отправке её в Японию.

Это представляло большую экономическую опасность для всей Камчатки. Задачу надо было решать, и решать быстро и успешно. Уже к концу 1944 года почти что все японцы были выдворены с нашей территории, брошенное ими производство восстанавливалось, но не использовалось для собственных нужд.

В то же время ликвидация японских концессий дала могучий толчок развитию всего Дальневосточного района — от Владивостока до Камчатки и Чукотки.

Управление рыбной отраслью Камчатки совершенствовалось. В 1938 году базу переименовали в Управление активного морского рыболовства (Морлов) и её перенесли в Петропавловск-Камчатский в район Моховской базы (где позже построили Петропавловский РКЗ). Стал поступать малый промысловый флот, производство расширялось, добыча рыбы увеличивалась.

Началась Великая Отечественная война, она тяжело сказалась на жизни народа, но темпы развития рыбной промышленности резко возросли.

За годы первой послевоенной пятилетки объёмы добычи рыбы увеличились почти в 4 раза, стали приобретаться новые суда, поступать кадры специалистов за счёт вновь открывающихся учебных заведений: учебно-курсовых комбинатов, «школа юнг» и т.д.

В 1942 году открылся морской рыбопромышленный техникум, который готовил кадры судоводителей, судомехаников, технологов. Первыми курсантами стали Арнольд Янсон, Павел Кузнецов, Владимир Лохман, Радионов, Павлов. Я учился вместе с этими ребятами. В группе штурманов нас было 15 человек.

Жили в общежитии на ул. Чукотская, учились в центре города на Партизанской, питались на Ключевской. Кормили нас кашами и китовым мясом. Жилищные условия были трудными: температура ниже, чем на улице, поэтому спали с открытыми дверями, особенно в пургу. Позднее, в 1945 году, когда достроили техникум, студенты стали жить в человеческих условиях. Морскую практику мы проходили на различных судах.

Так, в июне 1945 года, я, Янсон и Лохман были направлены практикантами-матросами на пароход «Чапаев». Судно мобилизовали военные, сначала перевозили хозяйственные грузы. 17 августа погрузили на «Чапаева» и другие корабли около 3 тысяч солдат и офицеров, много боеприпасов и артиллерии.

В ночь на 18 августа 1945 года без огней и связи караваном мы двинулись в район первого Курильского пролива для высадки десанта и освобождения Курильских островов. На рассвете оказались в проливе одни, потому что караван распался в тумане. В это время на остров Шумшу высаживались с самоходных барж солдаты первого эшелона, вторыми были мы.

Вдруг из-за тумана появился неопознанный самолёт. Огонь не открывали, потому что не могли точно сказать, что это вражеский объект. Определить принадлежность самолёта удалось лишь когда лётчик направил его в пике — воздушное судно пошло носом вниз на наш пароход. В доли секунды капитан «Чапаева» И.Д. Коломиец дал команду «права руля», и мы пошли носом вправо. Это спасло и судно, и всех находившихся на нём людей. Японский смертник, видимо, был уверен в своём успехе, поэтому решил не врезаться в нас, ограничился сбросом двух больших бомб. Они легли разом: одна с левого борта в 2-3 метрах, другая – с правого напротив машинного отделения. Самолёт скрылся в тумане. Наш капитан сумел поставить «Чапаев» таким образом, что он оказался перпендикулярно курсу самолёта и длина парохода фактически была заменена его шириной – 8-10 метров.

Коломийцу ничего не оставалось делать, как дать команду: военным и бортовым открывать огонь по любому самолёту, который появится над судном. После этого мы сбили советский самолёт. Он утонул, а лётчика удалось спасти. Командующий операцией генерал-лейтенант Гнечко на торпедном катере подходил к нашему борту и грозился расстрелять капитана, но решение это было скорополительным. Коломийца не наказали. Но о спасении им судна и людей словно забыли и наград не дали.

На верхнем мостике, где мы находились по боевому расписанию, было видно даже лицо самурая, бомбившего нас, и снаряды, которые, казалось, летели тебе прямо в голову. На судне как «память» долго хранился осколок бомбы, застрявший в трубе парохода.

Вскоре к нам подошли две самоходные баржи. Войска на них удалось высадить без потерь, а вот при высадке у самого берега, где была большая глубина, под огнём японцев полегло много наших солдат.

На следующий день мы двинулись в сторону 2-го Курильского пролива, но были обстреляны. Тем не менее, благополучно вышли из-под огня противника. Позднее получили указания идти в Усть-Большерецкий район за войсками и техникой и доставить их к Парамуширу.

Во время боёв с японцами «Чапаев» некоторое время выполнял роль госпитального судна, поскольку то задерживалось. Все помещения парохода были заняты ранеными матросами, экипаж расположился на палубе. Дней через пять раненых стали забирать на госпитальное судно, туда же забирали гражданскую одежду. У экипажа остались только робы. Пришлось среди брошенных в трюме офицерских мундиров и галифе подбирать подходящие по ростовке. Сапоги у меня были оба на левую ногу. В такой форме пришлось ходить целый учебный год — на покупку «обмундирования» денег не было. Пароход «Чапаев» возвратился в Петропавловск 30 августа 1945 года с японским трофейным оружием и 150 пленными японцами на борту.

В 1946 году мы с товарищами «выпустились» из техникума, получили дипломы и направления на работу. Большинство попали в Камчатрыбфлот, мы же с Володей Лохманом – в Морлов. В организации было 16 промысловых судов, 7 из них – «Топорок», «Дальневосточник», «Гага», «Восток», «Палтус», «Буревестник» и «Лебедь» — ловили камбалу в районе Явинской банки и развозили её по западному и восточному побережью. И хотя комбинаты брали эту рыбу неохотно, работать надо было, и мы трудились на совесть. Позднее меня перевели в Камчатрыбфлот, где я работал на пароходе «Анатолий Серов», капитаном был Илья Иосифович Баклаг — порядочный, грамотный, доброжелательный человек, отличный профессионал и наставник. Мы, молодые, учились у него морскому делу, и благодарны ему всю жизнь.

В 1950 году меня направили на работу в комсомол в областной комитет партии, а в 1965 году я вернулся в Управление тралового и рефрижераторного флота (УТРФ) в должности секретаря парткомовского комитета. Так к тому времени стали называть Морлов, который сначала переименовали в управление морского активного рыболовства, а в 1958 году – в УТРФ. В составе тралового флота тогда был не только малый и средний флот, но и 19 БМРТ, транспортники, морозильные, обрабатывающие суда и плавбазы, в ведении находились морской рыбный порт, сетепошивочное производство, судоремонтная база «Фреза», строительный трест, УЖКХ и другие предприятия. Управление было одним из крупнейших: на судах и берегу трудилось более 15 тысяч человек. Это они помогли области добиться величайших трудовых успехов.

Выросли замечательные командиры производства — Пётр Илларионович Анода, Виктор Петрович Потапенко, Павел Александрович Демидов, Александр Ивановчи Серга; Герои Социалистического Труда — П.Е. Алёшкин, А.А. Кузнецов, К.А. Числов, А.Ф. Мердов, Г.В. Мещеряков; капитаны судов — А.Н. Усков, Н.В. Сотников, П.А. Рязанов, А.Р. Янсон, П.П. Кузнецов, О.А. Заварин, Е.И. Чернявский, А.М. Арестов; механики – Я.М. Картожинский, В.М. Рядченко, К.К. Печёнкин, М.С. Дулин, В.Г. Игнатенко и многие-многие другие. Среди перечисленных работников тралового флота много уже ушедших из жизни людей. О них я пишу как о живых, подчёркивая значимость исторического повествования.

Большую помощь нам оказывала газета. Сначала она называлась «За высокие уловы». Партком поддержал инициативу редактора В.М. Иваницкого, газету переименовали в «Рыбак Камчатки», она стала ещё более авторитетной и во многом способствовала делу развитию активного рыболовства.

Большую роль в деле воспитания, мобилизации трудовых усилий, решении производственных и политических задач играла партийная организация УТРФ. Она насчитывала в своих рядах более 1500 коммунистов. Об её боевитости и авторитете у работающих на предприятии можно судить по проведению выборов членов партийного комитета. В 1965 году секретарь парткома получил около 80 голосов «против», в 1970-71 годах – 5 голосов, на других выборах – 5-7 голосов.

За выдающиеся заслуги в освоении морского и океанического промысла и успехи в социалистическом соревновании 21 октября 1967 года Управление тралового и рефрижераторного флота было награждено высшими партийными руководителями страны памятным Переходящим Красным знаменем. Оно, как символ высокой трудовой доблести, было оставлено УТРФ на вечное хранение. Несколько позднее Родина высоко оценила труд коллектива, вышедшего победителем во Всесоюзном социалистическом соревновании предприятий рыбной промышленности: УТРФ было награждено орденом В.И.Ленина. Большая группа работников – более 200 человек – получили правительственные награды, 15 из них вручили ордена Трудового Красного Знамени.

Все трудовые победы были достигнуты единым рыбацким коллективом — тружениками УТРФ, БОР, Камчатрыбфлота, рыбного порта, «Фрезы», океанической базы и т.д.

По производственному признаку эти организации позже реорганизовали. Камчатрыбфлот вышел из состава УТРФ 1 апреля 1967 года, судоремонтная база флота – вскоре. Полученные Тралфлотом награды принадлежат не только его коллективу — это общие награды всех производственных предприятий и отделов.

Есть смысл подумать, как поступить, чтобы исторический факт развития активного рыболовства на Камчатке, его награждение переходящим знаменем на вечное хранение и вручение высшей правительственной награды — Ордена В.И. Ленина — был признан достоянием всего активного морского рыболовства Камчатки.

Предлагаю создать специальную комиссию и решить вопрос о праздновании дня организации активного морского рыболовства на камчатском побережье в День рыбака, на котором определять победителей соцсоревнований с вручением памятного знака и денежных премий.

А. В. СИМОНОВ, старейший работник активного морского рыболовства Камчатки, бывший работник Камчатрыбпома.