Здравствуй, Газфлот!Окончание. Начало в №№ 16, 18. |
Будем учиться на ошибках?
26 апреля в КамчатНИРО прошёл очередной, четвёртый на тот момент — и последний – «круглый стол». Закончился и срок выставления проектных материалов в краевой библиотеке.
За истекшие 20 месяцев с момента ухода с нашего шельфа буровиков Роснефти и сахалинских геофизиков так и не была проведена общественная оценка всех плюсов и минусов реализации того серьёзного, объёмного и затратного, почти 6-летнего этапа геологоразведочных работ.
Попробую бегло перечислить ряд вопросов, которые, на мой взгляд, вызывают особое беспокойство и требуют обсуждения.
Во-первых, в основе всего — лицензия: требования к ней, согласование условий (с замечаниями специалистов), сроки реализации. Вспомним, как позорно и драматично вели многомесячный поиск лицензии Роснефти на морское недропользование депутаты позапрошлого созыва. Кстати, и сегодня, спустя почти 10 месяцев после выдачи лицензии Газпрому, даже московские экологи её в глаза не видели.
Во-вторых, неумение или нежелание отстаивать свои экологические права в пределах действующего законодательства при освоении углеводородного шельфового потенциала. Достаточно вспомнить нарушения правовых норм в общественных слушаниях 2005 года, при этом ближайшие локальные сейсмоработы в Голыгинском морском прогибе Охотского моря были подменены программой масштабных сейсмоисследований на акваториях дальневосточных и восточно-арктических морей до 2015 года без её предварительного ознакомления. А затем и фиаско в минприроды нашего областного депутата-эколога, который не смог доказать нарушения наших гражданских прав на так называемых слушаниях и их незаконность.
В-третьих, разрыв между словами (в документах обоснований) и делами (их реализацией в море). Например, откровенно слабый мониторинг за морскими млекопитающими, отсутствие эколого-рыбохозяйственных наблюдений после завершения поискового бурения на Сухановском участке.
В-четвёртых, слабая информация о ходе инженерно-геологических исследований по выбору площадок морского дна для заложения скважин. Кстати, при отсутствии информации по экологическим ограничениям лицензии на этот вид деятельности и требований государственной экологической экспертизы. В графике нынешних работ Газфлота время этих морских исследований почему-то не указано, хотя камеральное обобщение предусмотрено.
В-пятых, отсутствие оценки влияния сейсморазведочных работ на морскую биоту на основе конкретных наблюдений в северном запретном крабовом районе, компоненты которой меняются по сезонам года и по акватории. При этом сейсмосудно фактически по воздействию на морскую экосистему приравнивалась к обычному рыбацкому. А отсюда и заниженная оценка ущербов водным биоресурсам, так как снижение кормового зоопланктона и бентоса происходит из-за воздействия на них одиночных и групповых пневматических источников.
В-шестых, отсутствие конкретных оценок влияния сейсморазведочных работ, запланированных на проведение в безлёдный период, на личинки крабов, на места нагула молоди, на подходы лососёвых косяков к устьям нерестовых рек и ставным неводам. Поэтому нужна была корректура сроков этих работ и пересмотр величин ущерба биоресурсам и его компенсаций.
В-седьмых, положение об ОВОС требует полной и достоверной информации, в том числе по состоянию геологической среды. К сожалению, понимания необходимости создания федеральных полигонов на Западно-Камчатском шельфе до сих пор нет. А ведь они дают фоновые и аномальные геоэкологические характеристики верхней части разреза осадков морского дна. Из-за отсутствия сейсмоакустики потерян целый пласт мониторинговой информации для минимизации воздействия морских геолого-геофизических работ на водную среду и морское дно.
В-восьмых, положение об ОВОС требует оценки не только экологических, но и социально-экономических последствий планируемых работ, например, соблюдение жизненных интересов народов Севера и старожилов прибрежных посёлков, которые до сих пор ждут своего разрешения.
В-девятых, ОВОС требует и выявление учёта общественных предпочтений, среди которых предлагались: поиски углеводородов наклонным бурением скважин с берега, соблюдение стадийности геологоразведочных работ на глубине (вместо бурения поисково-разведочной скважины — начальное параметрическое бурение), создание морского заказника, организация которого ныне «зависает» до 2025 года. Но эти встречные и альтернативные предложения общественности даже не обсуждались.
Удастся ли Газфлоту обойти эти подводные экологические «мели», используя свой арктический опыт, мы скоро узнаем.
Послесловие
Кто-то подумает: «Опять засуетились экологи, что, им больше всех надо?».
Хочу ещё раз напомнить читателям слова председателя правительства РФ В.В. Путина о том, что «… нам необходима эффективная и результативная политика в сфере экологии и охраны природы… Такая политика должна стать неотъемлемой частью стратегии национального развития… наши действия должны строиться на принципах открытости…, диалога с общественностью, сотрудничества и взаимодействия с институтами гражданского общества» (Байкал, 1 августа 2009 г.).
А где же рыбаки? Легли на дно?
Огорчает их молчание. Давайте подумаем, почему за прошедшее десятилетие у нас так и не создан механизм взаимодействия рыбаков и нефтегазовых компаний даже в части нерегулярных рабочих встреч, как на Сахалине, а просто обсуждения отдельных этапов реализации планов морских геолого-геофизических и буровых работ и газовой эпопеи на Западной Камчатке?
Сколько рыбаков приняло участие в общественных слушаниях и заполнении опросных листов Роснефти, а теперь и Газпрома?
Как ведётся работа 14-ю депутатами-рыбниками, которые руководят или работают в важнейших комитетах краевого Заксобрания? Кто-нибудь из них высказал свою точку зрения (или комитетов), как решать рыбацкие проблемы в условиях нефтегазового освоения нашей рыбной нивы?
