Человек, который...300 лет со дня рождения Степана Петровича Крашенинникова. |
Прочитав книгу И. Миксона «Человек, который…» я увидела в конце ее фамилии потомков С.П. Крашенинникова и предположительное место их жительства, о которых нам до сих пор неизвестно. Сделала запросы в Москву, Уфу, Ленинград. Москва и Уфа ответили: «не проживает, не прописан». Один из них, Стефан Крашенинникоф, отыскался в Дании, но ни он, ни другие не смогли доказать подлинное свое родство с академиком.
Но вот письмо И.Л. Миксона: «Уважаемая Наталья Сергеевна!
Судя по Вашему письму, не все известно о перезахоронении С.П. Крашенинникова.
Тяжелые лишения подорвал здоровье ученого. Он умер на сорок четвертом году жизни 25 февраля 1755 года. Его захоронили на Василеостровском кладбище, у церкви Благовещения, тихо и скромно. Вдова вынуждена была просить вспомоществования, оставшись с шестью малолетними сиротами…в таком состоянии, что и тело его (мужа) погрести нечем. Степаниде Ивановне выдали годовое жалование мужа и сто рублей на похороны. Кладбище, где предали земле бренное тело ученого, закрыли еще в 60-е годы ХУШ века. Очень уж топко, сыро, сколько ни подсыпай. Место погребения затерялось на два столетия.
В октябре 1963 г. на территории бывшей Благовещенской церкви прокладывали траншею. Ковш экскаватора выгребал производственный мусор, утопшую давным-давно булыжную вымостку, подстилку из битого кирпича и щебня, всякий хлам и песок.
Вдруг стальные зубья воткнулись в обломанную каменную плиту. Сохранилась лишь часть надгробной надписи: «На сем месте погребен Академии наук профессор Степан Петров, сын Крашенинников…который…показав…». Работу остановили, вызвав специалистов. Кроме скорбных останков в истлевшем деревянном гробу нашли куски ткани зеленого цвета, пуговицы, бронзовый крестик, а в головах справа – фаянсовую пиалу восточного или азиатского происхождения. Белую с синим рисунком. Тонкий кобальтовый ободок пиалы был сколот в двух местах, но листья и птица за два столетия не потускнели. Раскоп вел научный сотрудник музея этнографии А.Д. Грач. В освидетельствовании принял участие заведующий лаборатории пластической антропологической реконструкции Института этнографии Академии наук СССР, доктор исторических наук и скульптор М.М. Герасимов. Его имя уже было хорошо известно в стране и за рубежом: мировую славу ему принесли скульптурные портреты древних людей и видных исторических деятелей прошлого, выполненные с документальной точностью. К нему в московскую лабораторию и отправили останки С.П. Крашенинникова для создания бюста, документального портрета. Но еще на месте раскопки могилы М.М. Герасимов определил, что Крашенинников был болен туберкулезом, страдал от пиореи – серьезного заболевания зубов.
Комиссия, образованная по распоряжению тогдашнего заведующего Ленинградским отделением Института археологии АН СССР, доктора исторических наук, ныне академика, директора Эрмитажа Б.Б. Пиотровского, изучив все материалы раскопа и экспертиз, подтвердила, что раскопанное погребение является могилой Степана Петровича Крашенинникова. В акте от 21 января 1964 г. было, в частности, написано: «Просить президиум АН СССР возбудить вопрос о захоронении после всех необходимых исследований останков Крашенинникова на территории некрополя Александро-Невской лавры в Ленинграде, рядом с могилой М.В. Ломоносова. На месте погребения останков С.П. Крашенинникова положить подлинную часть его надгробной плиты, дополненную до натурального размера. На реконструированной части плиты нанести надпись с указанием вклада С. П. Крашенинникова в развитие отечественной науки и даты перезахоронения. В головах плиты установить бюст С.П. Крашенинникова работы М.М. Герасимова».
В пункте восьмом просили президиум АН СССР отпустить необходимые средства. Дальше, как водится, ходатайства, согласования, резолюция. Наконец, 31 декабря 1964 г. исполком Ленинградского горсовета направил в три адреса (Институт археологии, Москва, Ленинградский музей городской скульптуры, Ленинградское отделение Института археологии Академии наук СССР) документ следующего содержания: «Исполком Ленгорсовета депутатов трудящихся разрешает захоронение останков академика С.П. Крашенинникова в некрополе Александро-Невской лавры XVIII века. Захоронение должно быть произведено за счет средств Института археологии. По уточнению места захоронения просьба связаться с музеем городской скульптуры. Директор Белова Наталья Александровна, тел…».
Номер телефона, конечно, давно изменился, произошли и другие перемены. Не стало кандидата исторических наук А.Д. Грача, скульптора М.М. Герасимова. Скульптор не успел закончить «документальный портрет» Крашенинникова, но его ученица и преемница кандидат биологических наук Г.В. Лебедянская довела дело до конца. Три копии уже установлены, а вот останки академика…
О решении Ленгорисполкома все давным-давно забыли. За долгие годы сменились люди в организациях, претерпели изменения и сами организации, и все началось с нуля.
Летом 1986 г. я была в Ленинграде и хотела посетить могилу академика, но…ее не нашла! Разве можно было подумать о том, что таковой вообще не существует!
Вернувшись домой, я поведала обо всем увиденном на очередном заседании клуба «Уйкоаль». Краевед Э. С. Дьяченко вылетела в Москву, пришла в лабораторию, где трудилась к.б.н. Лебедянская с одной лишь целью – увидеть останки С.П. Крашенинникова. Ей вынесли коробку, на которой написано было «кукла Маша» и отдельно показали череп. Более 25 лет останки академика С.П. Крашенинникова находились на земле!
Вскоре на страницах газеты «Камчатская правда» печатается обращение Б.П. Полевого к камчтцам, в котором он предлагает захоронить останки ученого на нашем полуострове, мотивируя тем, что С.П. Крашенинников «изучал и описал жизнь ительменов, коряков и т.д.».
«На заседании Географического общества 17декабря минувшего (1986) года с радостью объявили, что уже принято решение о захоронении останков в Александро-Невской лавре и что задержка лишь из-за средств, бюджет Академии наук на 1987 г. утвержден и непредусмотренные расходы можно будет запланировать…». Мы с Э.С. Дьяченко начали искать возможность заработать деньги и перевести на счет АН СССР для захоронения праха ученого в некрополе. К нам подключаются энтузиасты Ленинградского клуба любителей истории Отечества, Географического общества СССР и люди из других организаций.
К этому времени И.Л. Миксон узнает, что это одни разговоры, что решение письменно так и не сделано. И тогда он пишет в «Литературную Россию»: «И стыдно, и грустно» …И это возымело действие. 26 мая 1988 г. захоронение наконец состоялось. Временная плита имела надпись «Академик Степан Петрович Крашенинников. 1711-1755 гг.». Теперь на месте этой плиты поставлен невысокий постамент с такой же надписью.
