Новогодний взрыв
Эту историю мне рассказал Петр, мой хороший знакомый, ещё в конце 80-х годов прошлого столетия. В июне 1983 года он при помощи бывшего однокурсника, устроился рефмехаником на одну из плавбаз Приморрыбпрома. По его словам, пошел работать, расставаясь семьей на срок более чем полгода, не из-за романтики и большой любви к морю, а по самой обыкновенной житейской причине: надеялся хорошо заработать и тем самым решить ряд проблем.
На судне, больше похожем на высотку, насчитывалось около 700 человек. Трудились по 12 часов без выходных. Отдыхали лишь тогда, когда на море штормило, а рыболовные суда не сдавали уловы, укрываясь от непогоды в островных бухтах. Но и в эти дни продолжали нести вахту обслуживающий персонал и моряки.
Плавбаза находилась в Южно-Курильском промысловом районе, в основном у острова Шикотана. Консервы и мороженное сырье производили из скумбрии, сайры, морской капусты, тихоокеанского лосося, а на финише – из сельди-иваси.
Петр вспоминал, что первое время сильно тосковал по дому, товарищам и просто по земле, запахам травы. Хотелось всё бросить и списаться на берег. Месяца через два стал привыкать к корабельной жизни. От хандры спасала хорошая библиотека на плавбазе и, как это ни странно, работа. После 12-часовой вахты времени оставалось только на то, чтобы выспаться, почитать да послушать популярную в те годы у моряков и тех, кто работал в море, радиостанцию « Тихий океан». Однажды и его родные выступили в прямом эфире: поздравили с днем рождения и рассказали о своей жизни. Почта из Владивостока на плавбазу доставлялась на судах-перегрузчиках редко, а потому была для многих радостным событием.
На плавбазе действовал «сухой» закон. Но на деле у командного состава имелся запас спиртного, кроме того, его можно было пополнить на берегу, когда корабль по разного рода причинам подходил к берегам островов Шикотан и Кунашир. Сложнее приходилось рядовым, алкогольных напитков брали на судно немного, чтобы не попасть в разряд шрафников. А так иногда хотелось, чтобы разогнать тоску по дому и снять накопившиеся усталость и напряжение, по русскому обычаю принять на грудь граммов 150 крепкого напитка. Купить водку можно было у моряков с судов-перегрузчиков. Но они драли за каждую бутылку не то что три шкуры, а все пять.
Многим из тех, кто трудился на плавбазе, волей-неволей приходилось блюсти «сухой закон». Но голь на выдумку хитра. Народные «умельцы», используя опыт своих предшественников, стали гнать брагу из томатной пасты. Дешево и сердито. 20-литровые бутылки из-под уксусной эссенции, заполненные сырьем, тщательно прятали в укромных местах, дабы их не могли найти корабельные начальники, которые время от времени организовали рейды по поиску таких «схронов».
Петр рассказывал, что с особым рвением подобные мероприятия проводил помполит – помощник капитана по политической части, которого за глаза на судне практически все, не исключая кэпа (капитана, то есть), называли комиссаром. Если он замечал, что кто-то гонит бражку или же находится в подпитии даже в нерабочее время, то таких провинившихся, с его подачи, на первый раз, могли лишить месячной премии и части 13–й зарплаты. Было несколько случаев, когда особо «отличившихся», не раз нарушивших «сухой» закон, списывали на берег, то есть на попутных судах отправляли во Владивосток.
Помполитом, вспоминал Петр, работал бывший секретарь одного из райкомов КПСС Приморского края. Когда генсек ЦК КПСС Ю. Андропов начал наводить порядок в стране и бороться, в частности, с пьянством и алкоголизмом, этот партработник погорел на пристрастии к «зеленому змию». Однажды, будучи в командировке в краевом центре, в одном из городских ресторанов перебрал спиртного и за появление на улице в изрядном подпитии, был задержан милицией. В результате с высокой должностью пришлось распрощаться. Хорошо ещё, что из партии не выгнали, отделался строгим выговором с занесением в учетную карточку. Друзья-товарищи не бросили его в беде, подсуетились и нашли ему теплое и денежное местечко, устроив помполитом на плавбазу до наступления лучших времен. Попавший в опалу комиссар проявлял прямо таки болезненное рвение в поисках бутылей с брагой и тех, кто находился под градусом. Словом, как говорится, стал большим католиком, чем сам римский папа. Виновных по его рапортам наказывали строго, они роптали, мечтая устроить ему «тёмную» в каком-нибудь глухом углу.
Практически весь коллектив уже через месяц после выхода в море узнал о темных пятнах его биографии и большой любви к горячительным напиткам. Многие знали, что он, запершись в каюте, втихаря выпивает, причём ежедневно. А когда закончились припасы спиртного, стал клянчить выпивку у комсостава, особое внимание уделял доктору. Он так достал его, что тот пошел к капитану и рассказал о домогательствах комиссара. В итоге разразился большой скандал. Кэп не был святым человеком и ничто человеческое ему не было чуждо. Но никто на плавбазе ни разу не видел его не то что пьяным, а даже слегка навеселе. Он хотел направить своего помощника на путь истинный, но скоро понял – горбатого только могила исправит.
Буфетчица Клава, очередная пассия кэпа, однажды под большим секретом сообщила подруге, что тот даже пригрозил помполиту списать его на берег, если тот не прекратит тесную дружбу с бутылкой. И строго-настрого запретил комсоставу давать ему спиртное, а то, мол, вылетите вместе с ним. Очень скоро все на корабле знали, что помполит висит на волоске, но бдительности не теряли потому что по-прежнему опасались его «рейдов» и вероятности оказаться в роли штрафника.
…Незаметно подошел Новый год. На перезагрузчике привезли большую мохнатую елку, которую установили в кают – компании. Капитан по радио объявил 1-ое января нерабочим днем и устроил новогодний вечер. И по такому случаю распорядился выдать по бутылке шампанского на двоих, но не безвозмездно, а за вычетом её стоимости из зарплаты. Но за несколько минут до боя курантов произошло ЧП – неожиданно сработала пожарная сигнализация. Быстро установили, что тревога произошла по вине комиссара. Оказалось, в его каюте рванула 20-литровая бутыль с брагой. В ходе проведенного «кэпом» расследования выяснилось, что помполит, лишенный подпитки, затосковал по спиртному и по примеру других поставил брагу. Но, не зная всех тонкостей ее приготовления, не сделал отверстия в пробке и не вставил туда резиновую трубочку для вывода газов. В результате, укутанную в бушлат и несколько шерстяных одеял бутыль рвануло и, по иронии судьбы, как раз накануне столь долгожданного торжества.
Петру не повезло в новогодний вечер – ему пришлось нести вахту, а потому о случившимся узнал лишь утром, во время пересменки. Свидетели, побывавшие на месте «взрыва», рассказали о том, что видели своими глазами и ощущали носом. По их словам, вся передняя часть каюты была залита жидкостью бурого цвета, на полу валялись осколки стекла, а запах стоял такой, словно здесь разлили цистерну с вином. Впрочем, кэп быстро навел порядок: зевакам приказал занять места за праздничным столом, а комиссару - приступить к уборке каюты и её проветриванию и не появляться ему на глаза вплоть до особого распоряжения. Петр после вахты специально сходил к месту происшествия, но каких-либо следов ЧП не увидел, а вот винный запах, несмотря на работающую вентиляцию, ещё обильно присутствовал в коридоре.
Это ЧП не испортило праздник, наоборот – развеселило всех. Команда не злорадствовала – многие даже стали жалеть комиссара, попавшего в такой переплет. Он стал редко появляться на людях, а в конце января его отправили на очередном корабле-перегрузчике во Владивосток. Как сложилась дальнейшая судьба помолита – Петр не знает. Но, по его словам, каждый раз, когда собираются за новогодним праздничным столом, ему всякий раз вспоминается то новогоднее ЧП в ночь с 1983 на 1984 год.
Д. АНДРЕЕВ. «Рыбак Сахалина» № 51 от 29 декабря 2016 г.
